— Но это смешивание, а не взбивание.
— Это одно и то же.
— Тогда почему бы им не упомянуть, что это то же самое?
— Я не знаю, — он действительно не знал. Все, что он осознавал — это Сидни, стоящую в кольце его рук и сконцентрировавшую свою внимание на чем-то другом, тем самым позволяя ему свободно сосредоточиться на ней. Аромат ее волос взметнулся вверх и заставил его закрыть глаза. Сэм сделал глубокий вдох, наслаждаясь запахом.
— Что мне делать теперь? Сэм, ты что засыпаешь?
— Нет.
— Смесь для торта взбита. Что мне делать теперь?
— Предварительно разогрей духовку и смажь маслом формы для выпекания.
Прислонившись спиной к столу, он слушал ее мурлыканье себе под нос, когда она наливала масло в две формы, а затем ставила их в духовку. Она установила таймер, после чего развернулась к нему и улыбнулась.
— Теперь что?
— Теперь иди сюда и выслушай мои извинения за то, что несколько последних дней я был таким идиотом.
Ее улыбка угасла.
— Тебе не стоит этого делать, Сэм. Я не самый легкий человек, чтобы с этим можно было мириться.
Он вытянул руку, взял ее ладонь и заставил ее подойти к нему.
— Сейчас мы попрактикуемся в подлизывании, Сид. Важной частью любых отношений. Я скажу «Я сожалею». Ты выслушаешь, простишь и обнимешь. Усекла?
Она кивнула.
— Я сожалею.
— Прощаю.
— Теперь обними меня.
— Но…
— Эй, мне тоже нужна практика. Для мисс Сасквоч. Это также легко, как и обжимание, только ты можешь практиковаться в этом в любом месте.
Она придвинулась поближе к нему, медленно. Когда она оказалась достаточно близко, Сэм вытянул руки и прижал ее к себе. Закрыл глаза и вздохнул. Да, он вернулся домой.
— Где ты был, Сэм? — тихо спросила она.
— Пропустил бутылочку корневого пива у Джо.
— Я беспокоилась о тебе.
Сэм улыбнулся в ее волосы.
— Сожалею, Сидни. Обещаю, что больше так не поступлю, — он погладил ее спину. — Я останусь здесь так долго, как ты этого захочешь.
— Мисс Сасквоч не рассердится? — спросила Сидни, ее голос был приглушен его рубашкой.
— Почему-то я так не думаю.
— Тогда ты можешь подержать меня еще несколько минут?
— Конечно.
Он обнимал ее в течение сорока пяти минут, если быть точным. И выругался, когда таймер выключился и оторвал от него Сидни. Ее зубочистка оказалась чистой, и она с радостной улыбкой извлекла из духовки два совершенных испеченных коржа. Сэм показал ей, как положить торт на охладительную решетку, после чего она занялась глазурью. Они выждали пока торт не охладиться, потом Сэм, прислонившись к столу, наблюдал, как она покрывает глазурью свой первый шоколадный торт. От вида полной сосредоточенности на ее лице он не мог не улыбнуться.
Потом она отошла и с восхищением посмотрела на творение своих рук.
— Он прекрасен, — благоговейно произнесла она.
— Нет, — возразил он, беря ее за руку и притягивая к себе, — это ты прекрасна.
— Сэм…
Он приложил палец к ее губам.
— Тебе необходимо попрактиковаться в принятии комплиментов. Этот навык, я уверен, пригодиться в будущем.
— Ты так думаешь?
Он кивнул.
— Да, — он одной рукой обнял ее за плечо и притянул ее еще ближе, затем погладил ее по волосам. И постарался найти слова, чтобы сказать ей, насколько она на самом деле красива, что мужчины во Флаэрти оказались самыми настоящими дураками, раз не увидели этого. Как они смогли проглядеть эти западающие в память глаза на изысканном лице? Ее волосы были мягкими и роскошными, это были волосы, в которые мужчина мог зарыться лицом и без особых проблем утонуть. Он встретился с ней глазами и увидел там нерешительность.
Или это было желание? Сэм честно не мог сказать, что это было, но был надежный способ выяснить. Он наклонил свою голову, пока его рот не оказался всего лишь в дюйме от ее.
— Могу я тебя поцеловать? — прошептал он.
— Еще уроки?
— Разумеется.
— Ну, если ты считаешь, что это пригодится мне в будущем.
В ответ он просто закрыл ее рот своим. Он притянул ее как можно ближе к себе, не прекращая исследовать ее губы. К тому моменту, когда он закончил, Сидни дрожала, словно лист. Тут ему пришло в голову, одновременно с самым неандертальским всплеском удовольствия, которое он когда-либо испытывал, что ее возможно никогда до этого не целовали.
— Мы закончили?
Сэм открыл глаза. Зубы Сидни стучали.
— Ты хочешь закончить?
Она покачала головой.
— Ты боишься?
— Я? — хриплым голосом проговорила она. Потом откашлялась. — Я встречалась лицом к лицу с гризли намного больше тебя и не дрогнула.
— Что ж, — с улыбкой сказал он, — этим все сказано, не так ли?
Она потерла свои руки.
— Кажется, я замерзла.
— Я разведу огонь. Как ты знаешь, это у меня очень хорошо получается, — он взял ее за руку и провел в гостиную. Там Сэм быстро разжег огонь, потом снял туфли и разложил перед камином одеяло. После чего взглянул на Сидни.
— Присоединишься?
— Разве я не должна начинать готовить ужин?
— Чуть позже мы сделаем сэндвичи. Сегодня вечером мы практикуем объятия.
— Объятия?
— Это совершенно другая техника, чем обжимания, — с кивком подтвердил он. — Так что устраивайся поудобнее. Мы пробудем здесь о-о-чень долго.
Эта мысль была на редкость привлекательна.
Сидни подобрала гвоздь, после чего выпрямилась, не сомневаясь, что глаза Сэма самым внимательным образом прошлись от каблуков ее ковбойских сапог до ремня джинсов. Она сомневалась, что он добрался намного дальше, чем это, но это ее не волновало. Девушка медленно повернулась, наслаждаясь ощущением власти над ним, которое она приобрела за последнюю пару дней.
— Это, — сказала Сидни, выставляя на обозрение подобранный предмет, — гвоздь. Мы не должны оставлять их валятся на полу. Кто-нибудь умудрится наступить на них и испытает ужасную боль. Ой, посмотри. Там еще один. — Она наклонилась прямо перед ним, попутно коснувшись его груди своим плечом. — Нам следует быть чрезвычайно осторожными здесь, в мастерской, Сэм. Безопасность — не повод для смеха.
Сэм что-то проворчал в ответ. Сидни мило улыбнулась и повернулась обратно к перфорированной плите и приступила к описанию различных инструментов, висящих там, а также к объяснениям для чего каждый используется. На самом деле она сама не понимала, о чем говорит. Все, что она осознавала, это Сэм, стоящий всего в нескольких дюймах позади нее и обращающий столь же мало внимания на ее слова, как и она сама.
