— Ну, как тебе сказать… — Она затрясла головой. — Вообще-то, я здесь по другой причине.
— Господи! — Он быстро взглянул на нее. — Я знаю, что обещал твоему старшему брату приглядывать за тобой первый год, но… — Он снял щитки и положил их на скамью рядом с собой. — Так какая же причина, мисс Лемонт?
Мэдди взяла его за руки и заставила подняться со скамьи.
— Это важная, ужасно важная причина! Эдвард!
Он прищурил глаза.
Девушка, не смущаясь, продолжила:
— Если ты отведешь меня в павильон и предложишь что-нибудь выпить, я тебе все расскажу.
Эдвард рассмеялся:
— Тогда идем, Лемонт, а то я умру от любопытства.
Стоя с бокалом в руках и неторопливо смакуя джин с тоником, Мэдди рассматривала игроков команды Оксфорда. Затем ее взгляд остановился на Эдварде, беседующем с ними. Без сомнения, он лучше их всех, решила она.
Вскоре товарищи Эдварда ушли, и он вернулся к Мэдди. Девушка встретила его ослепительной улыбкой.
— О нет! — с притворным ужасом воскликнул Эдвард.
— Что означает твое «о нет»? — настороженно спросила Мэдди.
— Это означает, что я видал такие улыбки прежде. Лучше говори сразу, чего ты от меня хочешь? Что это за «ужасно важная причина»?
Она незаметно бросила на него быстрый взгляд и решила быть откровенной.
— Мне нужно два билета на бал в Магдален-колледж! — выдохнула она, поправляя свои великолепью темные волосы, живописно рассыпавшиеся по плечам.
— Да? — Он рассмеялся. — И с чего ты взяла, что я их могу тебе раздобыть?
— О, Эдвард! Ты можешь! Ты — третьекурсник, это твой колледж, ты настоящий «золотой мальчик», краса и гордость Магдален-колледжа!
— Мэдди! — Он поднял руки вверх — Остановись, пожалуйста!
Девушка сделала большой глоток из бокала и застенчиво опустила глазки.
— Ну, пожалуйста, помоги! О, пожалуйста, Эдвард! — не отставала она. — Ну, скажи, что ты постараешься! Пожалуйста! — Она скривила губы в такой жалобной гримаске, что Эдвард с трудом удержался от смеха.
— Ладно-ладно. Так и быть, постараюсь достать тебе билеты, а если не удастся, то в конце концов приглашу тебя сам.
— Ах ты, мой брильянтовый! — на цыганский манер завопила Мэдди и, приподнявшись на цыпочки, наградила его громким поцелуем. — Любимый-разъединственный!
Следовало ожидать, что ее восторги не остались незамеченными.
— Прекрати, Мэдди! — отчаянно простонал Эдвард и за руку вытащил ее из павильона.
Маленький электронный будильник прозвенел в десять минут седьмого. Элли проснулась мгновенно. Яркий утренний свет, проникающий сквозь занавески, разогнал темноту в комнате, а снаружи серо-белое небо уже примеряло ярко-голубое одеяние.
Девушка села, протерла глаза и устало спустила ноги с кровати. Она совершенно не отдохнула за ночь. И вот опять пора приниматься за работу. Встав с постели, она взяла туалетные принадлежности, тихо открыла дверь и проскользнула в ванную.
В пятнадцать минут седьмого она оделась и была готова к выходу. Собрав акварельные краски и положив их в старую кожаную сумку, Элли взяла яблоко из вазы на столе, надкусила и вышла в темный коридор. На лестнице она окунулась в прохладу весеннего утра.
В то же самое время у монастыря святой Магдалены появилась одинокая мужская фигура. Короткие светлые волосы взъерошены после сна, спортивный костюм порядком потрепан. Поеживаясь от холодного воздуха, молодой человек опустил закатанные рукава куртки и, обогнув колледж, легко побежал, направляясь к холму.
Он двигался своим обычным маршрутом вдоль Кинг Эдвард-стрит, потом по полю Мертона, заканчивая бег в Ботаническом саду. Бежал непринужденно, контролируя время, такая пробежка обычно занимала тридцать пять минут.
Элли вошла в Ботанический сад. Вход в него закрывала черная железная решетка, вделанная в серую каменную стену. Темно-красные розы обвивали арку, нависшую над входом, переплетаясь с блестящими розовыми цветами ломоноса — одного из первых весенних цветов.
Она оставила решетку полуоткрытой, остановилась и, представляя свою будущую картину, попыталась найти нужный ракурс. Наконец она закрыла решетку, поставила стульчик на узкой тропинке и разложила перед собой краски. Поудобнее устроившись на стульчике, она положила большую доску для рисования себе на колени, достала карандаши, сосредоточилась и приступила к наброску.
Эдвард бежал вдоль Мертона, приближаясь к Ботаническому саду.
Стало теплее, солнце медленно поднималось по небу, освещая его голубизну и рассеивая паутину серого тумана, окутавшего поля.
Эдвард пробежал по Роуз Лэйн и очутился у входа в сад. Остановившись, огляделся, чтобы убедиться, что он один, взглянул на часы и, сделав несколько глубоких вдохов, побежал по узкой тропинке вдоль заросших травой старых каменных стен. Направляясь к выходу из парка, он решил отработать один из приемов игры в регби: увеличить скорость, добежать до решетки, открыть ее и мгновенно остановиться. Выполняя задуманное, Эдвард мчался к намеченной цели, вложив в этот порыв всю свою мощь.
— О Господи!
Неожиданно наткнувшись на невесть откуда возникшее препятствие, он упал, увлекая кого-то за собой.
Раздался хруст раздавленного им предмета.
Чертыхаясь, Эдвард ощутил боль в лодыжке, а затем боль от падения затопила все его тело.
Спустя некоторое время он пришел в себя, открыл глаза и огляделся. Вскрикнув от изумления, юноша мгновенно откатился в сторону, освобождая от тяжести своего тела того, кого он смел со своего пути, «отрабатывая» прием в регби.
Его жертвой оказалась девушка. Она лежала на траве. От водопада светлых волос, окутавших ее тело, исходило золотое сияние. Она взглянула на него потемневшими от гнева глазами и разрыдалась.
Но Эдвард не растерялся. Быстро поднявшись, он увидел сломанную доску для рисования, опрокинутую коробку и рассыпавшиеся по земле краски. Он опустился на колени и стал собирать все в коробку, предварительно протянув девушке носовой платок. Пока девушка приводила себя в порядок, он сосредоточенно возился с вещами, потом повернулся к ней.
— Боже мой! Я так виноват перед вами! Я… — Он на мгновение онемел от чувств, которые она в нем вызвала.
Эдвард никогда не встречал подобной девушки. Она была прекрасна, необыкновенно прекрасна: хрупкая, бледная, окутанная нежной аурой женственности.
И в то же время она была одинока… Очень одинока.
— С вами… с вами все в порядке? У вас ничего не сломано? — спросил он, садясь на траву. От ее близости у него закружилась голова.
