А Эрик ничего не заметил - во всяком случае, не показал этого. Да и как он мог заметить, если его внимание было приковано к странице с комиксами? Подавив вздох, Тина уселась в кресло напротив.
* * *
Эрик затылком ощутил присутствие Тины, как только она вошла в гостиную. Пальцы его даже свело от желания снова коснуться ее руки, во рту пересохло, как тогда за столом, когда она опустила глаза, даже не подозревая, как соблазнительно дрогнули ее ресницы.
Не подозревая? О Господи, Эрику так этого хотелось. Уставившись невидящим взглядом в газету, он чувствовал, как горячие стрелы пронзают каждый его нерв и как напрягается все тело.
Тина. Ее имя сладостной музыкой звучало у него в сердце, вызывая потаенную, ранее не изведанную боль и страстное желание. Ее соблазнительный облик рисовался ему в мельчайших подробностях.
Этим вечером Тина распустила волосы. Медового цвета грива ниспадала ей на плечи и, искушая его, колыхалась, как волна, при малейшем движении. Одета она была в обычный хлопчатобумажный пуловер и юбку средней длины, но впечатление производила отнюдь не обычное. Пуловер мягко обрисовывал нежную линию груди, а широкая юбка соблазнительно колыхалась. Нежный взгляд карих глаз очаровывал, чувственные губы, казалось, источали сладость. Эрик подавил стон. Стоило взглянуть на нее, как ком вставал в горле, а мышцы живота сводило. Эрик не понимал, что с ним происходит. Его переживания оказались столь глубокими и сильными, что не укладывались в рамки чисто физического влечения и даже пугали его своей очевидностью.
Черт, когда это было, чтобы он так реагировал на прикосновение к нежной женской руке? Долго думать над ответом не пришлось: словно набранный жирным шрифтом, он стоял у него перед глазами - никогда.
Эрик знал по опыту, что сможет совладать со своими слабостями, ни на минуту не упуская из виду интересы дела, однако постоянное возбуждение ума, чувств и плоти делало его уязвимым.
Тина попала под подозрение из-за знакомства с главным подозреваемым в этом грязном деле. Эрик знал, что навлечет на себя беду, если запутается в отношениях с ней. Уж если кто и пострадает, то это будет он.
Но вопрос в том, как ему сопротивляться ее прелести и силе ее обаяния, если он тянется к ней всем своим существом, всей душой. Впервые за все время службы Эрик испугался, что станет действовать вопреки своим всегдашним принципам.
Следуя здравому смыслу, размышлял Эрик, надо держаться подальше от Тины, пока не выяснится, виновна она или нет. Но он прекрасно знал, что не в силах следовать здравому смыслу. Так что будь что будет.
Эрик поднял глаза от газеты - Тина смотрела на него. В ее лице читались смущение, сомнение и так волнующая его бесхитростная и невинная чувственность.
Невинная? Да, черт возьми, именно так. Тончайшая аура невинности окутывала ее. Хотя, если вспомнить, что она побывала замужем, это казалось смешным. Но почему-то ему не хотелось смеяться.
Напряжение между ними становилось уже почти осязаемым.
Он улыбнулся, и Тина неуверенно улыбнулась в ответ. Ее улыбка сводила его с ума.
- Привет. - Эрик был удивлен, что в изнеможении, в каком он находился, он смог произнести хотя бы слово.
- Привет. - Ответ Тины прозвучал еле слышно.
- Дела на кухне закончены? - Эрику удалось произнести это без запинки.
- Да. - В голосе Тины послышались вызывающие нотки, отчего волнение Эрика стало еще сильней. - Чем бы нам заняться? - Взгляд у нее был ясный и невинный.
- А чем бы вы хотели? - Эрик многозначительно улыбнулся.
- Поиграем во что-нибудь?
- Во что?
- Может, в монополию? (Монополия, парчизи, бога - настольные игры в кости)
Эрик едва сдержал смех.
- О нет.
- Парчизи?
Боясь, что он все же рассмеется, если откроет рот, Эрик отрицательно покачал головой.
Глаза Тины весело сияли.
- А в богл?
Больше Эрик выдержать не мог.
- Богл? - Он разразился громким смехом.
Тине удалось сохранить негодующее выражение лица ровно на пятнадцать секунд, а затем она тоже засмеялась.
- Окей, - сказала она, когда их бурное веселье поутихло. - А что тогда будем делать?
Подавив искушение сказать, чего на самом деле ему хочется, Эрик окинул комнату быстрым взглядом и, к своему удовлетворению, заметил на столике в углу стереоустановку.
- Как насчет музыки?
- Музыки? - Тина недоуменно наморщила лоб. - Да, конечно, но...
- Если отодвинуть диван чуть-чуть назад, мы освободим место для танцев.
- Танцев? - повторила, все еще недоумевая, Тина. - Здесь? Сейчас?
- Конечно. А почему нет? - Эрик разумно воздержался и не сказал, что предпочел бы заняться совсем иными танцами. Он утешил себя тем, что все же будет обнимать ее - и уж постарается, чтоб объятия эти сделали свое дело. - С того вечера в баре я мечтаю потанцевать с вами.
- Но вы меня тогда не приглашали. - Тина нахмурилась.
- Да там было не протолкнуться. - Эрик скорчил гримасу. - По сравнению с баром это настоящий бальный зал. - Он посмотрел на нее с просящей улыбкой. - А теперь что вы на это скажете?
Тина колебалась лишь мгновение.
- Хорошо. Какую вы любите музыку? - спросила она, направляясь к проигрывателю.
Танцевальную, с непристойными движениями, сказал про себя Эрик, но вслух произнес:
- А что у вас есть?
Он вернул подставку для ног к креслу и стал двигать диван.
- Я предпочитаю классическую, - почти извиняясь, призналась Тина.
- У вас есть Род Стюарт? - спросил Эрик. - Вот эта вещь мне особенно нравится - "Сегодняшняя ночь".
- Нет.
- А Фил Коллинз? - Он надеялся, что у нее есть "Еще одна ночь", так как хотел верить, что сегодня эта ночь будет у него.
С несчастным видом Тина отрицательно покачала головой.
- Но не станем же мы танцевать под Пятую симфонию Бетховена, - сказал в раздражении Эрик. - Что у вас есть из танцевальной музыки?
- У меня есть записи Мантовани.
Эрик застыл около дивана, который отодвигал, и, пораженный, уставился на Тину.
- Мантовани? - Он едва удержался от смеха. - У мамы с бабушкой есть его пластинки.
- И у моих тоже. Я выросла под музыку Мантовани. Чем она вам не нравится? - Тина даже возмутилась.
- Вовсе нет. Хорошая музыка, - смиренно ответил Эрик, мысленно прощаясь с неприличными танцами. - Это что-то вроде вальса, да?
Тина кивнула, с усмешкой глядя на него.
- Там скрипки играют.
- Да, конечно. - Эрик снова занялся диваном.
Наконец он отодвинул диван, выпрямился, и тут зазвучало "Очарование". У Эрика сильно забилось сердце, когда Тина, провальсировав через всю комнату, очутилась в его объятиях.
