– Наверное, потому, что у вас такая большая семья, – отважилась на предположение Лорел, но тут же смутилась и испугалась, – ведь миссис Груберман явно ожидала, что они скажут «не знаем».
– Нет, дорогие мои. Это потому, что кошерное мясо и молоко надо хранить отдельно.
Вопрос «почему» едва не сорвался с губ Лорел, но она сразу поняла, что лучше не задавать его.
– Я знаю про кошер, – сказала Энни. – Я один раз была с мамой на Фэрфакс-авеню. Мы покупали горячие сосиски. Она сказала, что вкуснее их ничего нет.
Ривка засмеялась и, подойдя к плите, зажгла огонь и поставила чайник. Затем повернулась к ним лицом и уперла руки в толстые бока.
– Так что же мне с вами делать, деточки? Ведь вы даже не знаете, что такое «Шомер Шаббат», правда?
У Лорел упало сердце. Ей стало ясно, что «Шомер Шаббат», это не имя мужа Ривки. И еще яснее, что Ривка Груберман не собирается сдавать им квартиру.
– Мы не знаем еврейский, – призналась Энни. Ривка вздохнула и с сожалением кивнула головой.
– Но есть и вторая причина, почему я не решаюсь принять вас. Мы не позволяем несовершеннолетним девочкам жить без взрослых. – На лице ее не осталось и следа улыбки, словно солнце заволокло тучами. – Мне очень жаль. А «Шомер Шаббат» означает – «Только для тех, кто соблюдает субботу».
– Мы тоже будем соблюдать субботу, – умоляла Энни. – У нас с сестрой нет ни телевизора, ни даже радио.
Ривка молча покачала головой, хотя в этот миг ставила перед ними кружки с дымящимся чаем.
– Вы хорошие девочки. Только не принимайте этого близко к сердцу.
Она поставила перед ними тарелку с пирогом из дрожжевого теста, начиненного изюмом и орехами. Судя по запаху, его только что достали из печки.
Лорел почувствовала, как у нее потекли слюнки. Одновременно из глаз потекли слезы. Голодная и несчастная, она взяла в руку большой кусок пирога.
– Деньги у нас есть. Я могу заплатить вперед прямо сию минуту, – не отступала Энни, и отчаяние звенело в ее голосе. – Наличными.
– Пожалуйста, не надо о деньгах, – с печалью сказала Ривка. – Это не из-за них, а из-за нашего образа жизни.
– Но… – с мольбой начала Энни и внезапно замолчала, плотно сжав губы. Напряженно выпрямившись на стуле, развернула назад плечи, будто невидимая игла уколола ее в спину. Лорел знала эту позу. Так Энни выражала свою обиду. Она никогда не просила пощады, в каком бы бедственном положении ни оказывалась.
– О'кэй, – холодно сказала Энни. – Я все поняла.
Лорел сделала большой глоток горячего чая и обожгла язык. Слезы ручьями хлынули из ее глаз. Почему Энни не может объяснить ей, что они искали повсюду и больше не в состоянии искать? Почему она не признается, что хочет есть? Лорел видела, какими глазами она украдкой смотрит на пирог, но ни за что не возьмет ни кусочка из гордости.
У Лорел сдавило желудок. Показалось, что ее сейчас вырвет. Внезапно ей пришла в голову еще одна мысль.
– Я могла бы нянчить ваших детей, – робко предложила она. – Для меня это была бы даже не работа.
Снова с сожалением качнув головой, Ривка повернулась к плите и продолжала дело, которым, видимо, занималась до их появления, обваливая в муке цыплячьи ножки и отправляя их в сковороду, где трещало горячее масло.
Энни поднялась из-за стола.
– Спасибо за гостеприимство. Лори, нам пора…
Ее слова были прерваны громким воплем из соседней комнаты. Старшая дочь Сара кинула на мать умоляющий взгляд и сказала:
– Ма, можно я дам Шейни ее бутылочку? Мне ведь надо закончить, прежде чем придет Рахиль. Она будет помогать мне по алгебре.
– А мне, выходит, – Ривка вскинула кверху выпачканные мукой ладони, – надо иметь четыре руки вместо двух?
Словно по наитию, Лорел вошла в соседнюю комнату и взяла на руки ребенка из манежа. Дитя брыкалось и извивалось, не переставая оглушительно кричать, причем маленькое круглое личико совсем сморщилось от напряжения. Чувствуя себя ужасно неловко, Лорел делала все, что могла, лишь бы утихомирить его. Как жаль, что она так мало знает о детях. Ей только однажды пришлось помогать Бонни няньчить ее братца. Маленький Джимми тоже кричал. Но потом они сменили пеленки, и он перестал. Может и теперь надо сменить штанишки?
Мальчики на софе, словно зачарованные, следили за ее действиями. А Лорел тем временем стащила с ребенка непромокаемые трусы. Подгузник под ними оказался совсем мокрым. Тут же Лорел обнаружила и основную причину крика – расстегнувшаяся застежка колола маленькое тельце.
Она успела убрать застежку и вытащить подгузник, когда появилась Ривка, поспешно вытирающая о посудное полотенце только что вымытые руки.
– Ну, что тут случилось? О, моя маленькая шейнинке!
Она подняла дитя на свой большой живот и вытерла посудным полотенцем голый задик, с улыбкой глядя на Лорел.
– Ну и ну! Ты, выходит, умеешь обращаться с детьми? Ты же сама еще ребенок!
– Я про детей все знаю, – солгала Лорел, стараясь не встречаться глазами с Энни.
– Там была булавка и она уколола Шейни! – крикнул темноволосый мальчик в круглой, обтягивающей голову шапочке, которая съехала на одну сторону, что придало ему задиристый вид. – А девочка ее вытащила.
Ривка безудержно целовала ребенка.
– Мой муж считает, что у меня достаточно помощниц среди старших дочерей. – Она вздохнула. – Но верите ли, Сара, Хава и Лия целыми днями в школе, а этой каждую минуту чего-нибудь надо. Так что я совсем разрываюсь.
Лорел взглянула в доброе лицо Ривки и сразу заметила неуверенность, которой в нем прежде не было. Надежда сразу воспряла в сердце. А может, она изменит свое решение? Или уже изменила?
Лорел глубоко вздохнула и подумала: «Здесь мы были бы спасены». Спасены от грабителей, и от злых квартировладельцев, и от их тараканов. Спасены от полиции и от Вэла.
– Не уходите пока, – мягко сказала Ривка. – Скоро придет мой муж Эзра, пусть поглядит на вас. Может, понравитесь ему, и он согласится вас оставить.
У Лорел перехватило дыхание. Чувство счастливого облегчения переполнило сердце. Улыбаясь, она взглянула на Энни. Та тоже улыбалась в ответ.
Сама не зная почему, Лорел уже не сомневалась, что все будет хорошо. Во всяком случае сегодня. Что будет завтра или послезавтра, думать пока что не хотелось. Не хотелось вспоминать о том, что придется ходить в школу с такими странными ребятами и еще более не хотелось гадать о том, найдет ли Энни работу до того, как они окажутся полностью на мели.
А потом, если муж хозяйки позволит им занять квартиру, она спросит Ривку про бородатых мужчин в круглых меховых шапках и с локоном возле каждого уха. И про дам с алыми пятнышками на лбу.
