Клей с неохотой отпустил Шелби.
— Да, это я.
— Не могли бы вы дать мне автограф?
— Мой автограф?
— Да.
У женщины был несколько смущенный, но весьма решительный вид. Она расправила плечи, от чего жемчужины на ее груди матово засветились.
— Я очень люблю статьи, которые вы пишете. Они такие острые.
Шелби была польщена. Значит, столпившиеся вокруг люди подошли сюда из-за нее.
— Да, да! — вступила в разговор еще одна женщина. — Мне особенно понравилась статья про нью-йоркцев, летающих на приемы на самолетах. Скажите, а вас тоже приглашают на эти их сказочные вечеринки?
— Нет, не приглашают, — ответила Шелби. — Моя статья была о семье, которая разорилась, пытаясь соответствовать стилю жизни участников этих вечеринок. Я — вовсе не одна из них.
— О-о-о, — протянула пожилая женщина. Она была одета в традиционный бальный наряд — цветастое шелковое платье, и ее седые волосы были смело подкрашены в голубой цвет.
— Вы просто скромничаете. Вы ведь должны изучить обстановку, чтобы писать о ней. Я готова спорить, что вы вроде Барбары Уолтерс — подруга, которая может задавать любые, самые нескромные вопросы.
Шелби безнадежно вздохнула.
— В своих статьях я стараюсь глубже вникать в существо проблемы.
— Да вы просто просвечиваете свои жертвы насквозь, — вмешался в разговор незнакомый мужчина. — Не хуже рентгеновского луча.
— Вы не совсем правы, — сказала Шелби. — Просто я открываю неприятную для некоторых правду.
— Мне нравятся ваши статьи, — обратилась к ней еще одна женщина. — Они умные, заставляют читателя думать и очень хорошо написаны.
Шелби была тронута.
— Благодарю вас, — сказала она.
— Вы случайно не знакомы с Кевином Костнером? — спросила женщина.
— Мисс Лэнгстафф вынуждена вас покинуть, — объявил Клей, беря Шелби за руку. — Да, мне очень жаль, но завтра ей необходимо быть в Лондоне: принцесса Диана хочет положить конец всем слухам о своей персоне. «Конкорд» не может ждать вечно.
Окружающие завистливо вздохнули.
Клей увлек Шелби на террасу, где было пусто и прохладно. Приятно было оказаться на воздухе после духоты зала. Клей ненадолго оставил свою даму, чтобы принести два бокала с шампанским. Вручив один из них Шелби, он поднял второй и произнес:
— За приятное путешествие.
Шелби рассмеялась, хотя на самом деле она была несколько обеспокоена.
— Эти люди напридумывали про меня столько нелепых вещей!
Клей кивнул.
— И они не хотят слышать правду. Они хотят видеть женщину из высшего света, которую создали в своем воображении, и лучше их не разочаровывать.
Шелби пригубила шампанское и присела на перила террасы.
— Когда про тебя сочиняют бог весть что, чувствуешь себя словно в ловушке. Так было в школе, когда все считали, будто я — ходячие мозги.
— Я чувствовал себя примерно так же в роли «короля танцев».
Шелби поняла вдруг, что сейчас услышала из уст Клея нечто важное.
— Тебе не очень нравится здесь сегодня, правда? — тихо спросила Шелби.
Клей улыбнулся.
— Мне нравится быть рядом с тобой.
— Но ведь многие в зале были рады видеть тебя.
Улыбка Клея стала вдруг какой-то напряженной.
— Здесь много неплохих людей, но всех их в основном интересует владелец магазинов, торгующих со скидкой, или первоклассный теннисист. Ты ведь заметила это?
Шелби кивнула, чувствуя себя немного смущенной, потому что, если уж быть до конца честной, ей тоже нравилась блестящая репутация Клея Траска.
— Здесь не простят одну-единственную вещь, — сказала Шелби. — Они не простят тебе провала.
Глаза Клея удивленно сверкнули в ответ.
— И это постоянно меня беспокоит. «Трамарт» — единственное, что я не унаследовал, а создал сам — по-прежнему остается рискованным предприятием. — Клей усмехнулся с горькой иронией. — Иногда я чувствую себя виноватым, что хандрю и расстраиваюсь, столько всего имея. Поэтому я прячу свои чувства. Закупориваю в бутылку и никому о них не рассказываю.
— А мне?
Клей посмотрел на нее с какой-то вымученной надеждой. Шелби впервые увидела, насколько он уязвим.
— Единственный человек в этом зале, с которым мне хорошо, это ты, — поставив бокал на перила, он придвинулся ближе к Шелби. — Ты обращаешься со мной как с мужчиной, а не как с ходячим стереотипом.
У Шелби появилось вдруг странное ощущение. За фасадом Клея Траска она начинала различать настоящего мужчину, и этот мужчина вызывал в ней чувства, которых она никогда не знала раньше. Клей был так похож на нее! Оба они всю жизнь боролись с ярлыками, наклеенными на них еще в детстве.
С другой стороны, Шелби вовсе не была уверена, какой Клей Траск был настоящим. Расчетливый бизнесмен, любящий внук, уверенный в себе богатый холостяк или одинокий обитатель «Парк-Вью»?
Шелби хотелось найти разгадку, но невольно приходила в голову мысль, что Клей намеренно казался то тем, то другим, то третьим. Или просто старался увлечь Шелби, чтобы скрыть от нее свою истинную сущность? Что ж, Шелби была готова к более детальным исследованиям.
Клей обнял Шелби, и когда губы их соприкоснулись, она вдруг почувствовала себя так, словно по жилам пропустили электрический ток. Это было сильнее всех ее сомнений. В одно короткое мгновение внутри Шелби вспыхнула настоящая страсть, она жадно впилась губами в губы Клея.
Рот его был влажным и теплым, его так приятно было изучать, пробовать на вкус. Когда язык Шелби проник внутрь, Клей тихо застонал.
Он все сильней прижимал к себе Шелби. Они были почти одного роста, и груди Шелби касались его груди, бедра прижимались к бедрам. Она чувствовала, как возрастает возбуждение Клея.
Он чуть отстранился, и тело Шелби сразу перестало ощущать это восхитительное удовольствие. Клей нежно поцеловал ямочку на щеке Шелби, одной рукой лаская ее грудь. Его длинные пальцы оказались весьма искусными в любовной игре. Тонкий шелк платья почти не мешал ему исследовать ее тело. Он нащупал затвердевший сосок, и Шелби резко вздохнула, когда Клей начал поглаживать его одним пальцем. Чтобы усилить ее удовольствие, он нагнулся и поцеловал сосок. Тонкий шелк платья между его губами и телом Шелби только усиливал ощущения.
Затем губы Клея двинулись к впадинке между грудями, он стал целовать ее тонкие ключицы. Затем он склонился к нежной коже на шее Шелби и начал целовать ее, легонько покусывая. Одной рукой Клей продолжал сжимать грудь Шелби, гладить ее, ласкать дразнящими движениями. Шелби хотелось бы, чтобы это продолжалось вечно. Но это было невозможно. После полуночи Клей исчезнет, ее платье превратится в лохмотья, и Шелби вернется одна в дом Дезире, снова ставший тыквой. Но то, что произошло сегодня, останется с ней.
