Марвин заметил видимое отсутствие заинтересованности Фрэнка в материальной стороне дела:
— Ну?
Тот неторопливо встал со стула. От него исходили волны уверенности. Сегодня, одетый не в смокинг, а в обычные джинсы и темно—зеленую рубашку, мужчина производил незабываемое впечатление. Почти такое же незабываемое, как и в халате тем вечером. Или без халата…
— Финансы не главное, — наконец произнес Фрэнк. Его тон оставался спокойным, голос — тихим.
Джина фыркнула и кивнула в сторону отца:
— Он ни за что тебе не поверит.
— Чего ты хочешь? — Марвин откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки. Джина увидела искорку нетерпения в его глазах. Он вошел в режим переговоров. Отец любил заключать сделки.
Фрэнк пересек офис и остановился у окна с таким видом, будто время его вовсе не поджимало:
— Красивый вид.
Джина закусила губу, чтобы не засмеяться, когда отец тряхнул головой и забарабанил пальцами по столу, всем своим видом выражая нетерпение. Надо признать, что Фрэнк с ним хорошо управлялся. Намного лучше, чем она сама.
Марвин изогнул бровь:
— Хочешь мой офис?
— Нет, — сказал Фрэнк, хитро улыбаясь. Изгиб губ мужчины напомнил Джине о его поцелуях, о том, как они прикасались к чувствительной белой коже под сосками, прежде чем сомкнуться на ее губах. Прикосновения его языка посылали горячие волны по ее телу, сходящиеся между ног. Ей пришлось схватиться за спинку стула, чтобы удержаться на ногах.
— Этот вид будет слишком отвлекать от работы, — продолжал Фрэнк. Хотя она знала, что речь шла о виде за окном, но он так пристально смотрел на Джину, что горячая волна хлынула к ее щекам.
— Повышение? Путешествие на Канарские острова? — спросил Марвин. Что?! Фрэнк посмотрел на нее:
— Канарские острова? Это интересно. Но не для меня. Я предпочитаю лыжные курорты. Марвин нетерпеливо вздохнул:
— Так чего же ты хочешь? — наконец спросила Джина, не в силах сдерживать любопытство. Танцующих девушек с доставкой на дом? Месячный абонемент на посещение стриптиз клуба?
Его улыбка стала еще шире, и он едва заметно ей подмигнул.
В мозг Джины ворвалась еще одна эротическая картинка.
— Ты знаешь, писать колонки очень интересно, — сжалился наконец Фрэнк. — Но очерки — совсем другое дело…
Джина поняла, к чему тот клонил. И невольно прониклась уважением.
Марвин откинулся на стуле:
— Я не уверен, что нам нужен еще один автор очерков. В команде работают много журналистов с огромным опытом работы.
Фрэнк пожал плечами и улыбнулся:
— Ты прав. И ты ведь знаешь, что любой из них намного лучше справился бы с этим проектом вместе с Джиной.
Она увидела, как зрачки отца сузились, когда тот понял, что Дэвис готов отказаться от задания. Потом он кивнул.
— Твоя взяла. Полагаю, у нас найдется работа для нового автора очерков. Но обещай не забрасывать свою колонку.
Тот согласился:
— На написание колонки у меня уходит неделя. Оставшееся время я потрачу на работу над более серьезным проектом.
— Мне нравится твое отношение, сынок, сказал Марвин. С его губ редко срывался такой искренний комплимент.
— А мне — вид из твоего окна. — Фрэнк снова развернулся посмотреть на голубое безоблачное летнее небо.
Джина наблюдала за ними, столь похожими в своей самоуверенности, и столь разными в подходах. Отец, чтобы получить то, что хотел, действовал напролом. Фрэнк же использовал обаяние — мальчишескую улыбку, огоньки в карих глазах, мягкий голос.
Сейчас оба были довольны, как поросята, извалявшиеся в грязи.
— Не хочется портить вам настроение, — начала Джина, — но я—то еще не согласилась. Он получает то, что хочет. Это не значит, что и мне нужно то же самое.
Фрэнк развернулся к девушке:
— Ты права. Ничего не получится, если оба главных игрока не придут к соглашению. Ты тоже должна что—то получить. Что—то, что позволит тебе примириться с необходимостью работать со мной целый месяц.
Он пристально смотрел на нее. Потом ободряюще улыбнулся и кивнул, как будто имел в виду что—то конкретное. И вдруг она поняла!
— Думаю, мне следует оставить вас наедине обсудить детали, — добавил Фрэнк, заметив понимание в ее глазах. — Марвин, спасибо за предложение.
Джина понятия не имела, откуда он узнал о том, что ей нужно. Что она хочет, чтобы окружающие не узнали о ее родственной связи с Марвином. Но об этом можно подумать позже. А сейчас настал ее черед вести переговоры с отцом.
— Джина, когда ты все уладишь, то почему бы тебе не заглянуть ко мне в офис после собрания, чтобы мы, м—м—м, поговорили.
Она услышала колебание в его голосе и поняла, что он специально сделал паузу. Поговорить? Почему бы и нет… Но в этот раз их отношения не выйдут за рамки деловой беседы!
Фрэнк не сомневался, что, переговорив с отцом, Джина появится в его офисе. Если он не ошибался, то она могла в любой момент влететь туда, готовая работать, устанавливать границы проекта, права и обязанности каждого из них…
Как хорошо, что он знал и настоящую Джину. Мисс Лейк на страницах журнала, застегнутая на все пуговицы, серьезная и сдержанная, никогда бы не смогла заменить ту Джину, которая прыгнула за ним в бассейн, влезла на батут, носила сногсшибательные черные трусики.
— Молодец, — мысленно похвалил он себя за сообразительность, когда, спустя несколько минут, дверь офиса распахнулась.
Серьезная Джина Лейк вошла твердой походкой в комнату и села на свободный стул напротив его стола. Благоразумнее будет не упоминать, что только что он думал о ней и ее белье.
— Ты действительно готов пройти через это? — она сразу перешла к делу.
— Угу. А ты? Все обсудила с Марвином?
Та кивнула:
— Я согласилась. На все про все у нас всего четыре недели. Твоя статья появится в сентябрьском выпуске журнала «Женщина», моя в том же месяце — в «Мужчине». Думаю, нам следует начать с…
Он поднял руку, прерывая ее:
— А я думаю, что нам сначала надо обсудить пятницу.
— Нет. Сначала надо забыть пятницу и приступить к работе.
— Как я могу забыть, что ты спасла мою жизнь, — спросил Фрэнк, нежно улыбаясь. — А потом лечила мою ссадину.
Она посмотрела на его висок, и Фрэнк развернулся, чтобы показать ей маленькую, заживающую ранку.
— Она уже зажила. Забудь об этом. Упрямая, черт возьми. Но он любил такую черту в женщинах.
— И все остальное, что произошло в пятницу, я тоже должен забыть?
Она молчала.
— Но, ведь если я забуду, то не смогу извиниться, верно?
Девушка немного расслабилась:
