Он опустился на пол, притянув её сверху, хотя она и не сопротивлялась, желая продолжить то, на чём они остановились накануне ночью.
— Как-то это неправильно, — сказала она, пока он убирал её волосы с лица.
— Никогда не занималась этим на работе?
Она усмехнулась:
— Я работаю в дневном центре. Тут не много горячих парней, объявляющих охоту на меня.
Он расстегнул пуговицу на её джинсах и опустил молнию.
— Это плохо. Они должны были выстроиться в очередь перед дверью.
И тут же компенсировал неуклюжесть своих ранее произнесенных слов. По её телу разлилось тепло, вероятно, связанное с тем, как он ласкал её и притрагивался к ней. Он снял её теннисные туфли, потом стянул джинсы и трусики.
К тому времени, как он снял её рубашку и лифчик и избавился от своей собственной одежды, она начала хихикать. Уайетт нахмурился.
— Это не повод для шуток, — сказал он.
— Я никогда раньше не оказывалась голой на работе.
Он вытащил презерватив из кармана своих джинсов.
— Тебе надо практиковать это чаще.
Она повернулась в его сторону:
— Ох? У тебя есть такая привычка?
— Да. Я всё время разгуливаю по стройке нагишом. Разве ты не видела меня в новостях?
Она обхватила его за плечи:
— Осторожнее, Уайетт, а то я подумаю, что у тебя есть чувство юмора.
— Не волнуйся. Оно показывается нечасто.
Он посадил её сверху себя и потянулся к её груди, и весь смех испарился, когда она наклонила голову и потеряла себя в волшебстве его рук.
Уайетт не собирался делать этого. Всё, чего он хотел сегодня, — это поговорить с Каллиопой, застать её одну, чтобы он смог извиниться за то, что повёл себя, как осёл, когда сбежал вчера. Но, когда она открыла дверь, разъярённая и раздражённая, а совсем не грустная, он, увидев её такой, забыл всё, что хотел сказать.
Гнев был ей к лицу, её щеки раскраснелись, а глаза поблёскивали.
Единственное, чего ему хотелось, — поцеловать и обнять её.
Хорошо, может быть, это было его навязчивой мыслью с тех пор, как он вчера ушел из её дома.
Но теперь она сидела на нём верхом, обнажённая. Он даже не знал, видел ли он когда-либо что-то столь же прекрасное, как её тело, сочный и яркий румянец, появившийся от возбуждения, когда она запрокинула голову, а он ласкал и дразнил её соски большим пальцем.
Она покачивалась на нём, заставляя его впадать в бесконечную агонию, — в ту, которая доставляет удовольствие. Погрузившись в неё, он установил с ней связь самым что ни на есть первобытным образом, притягивал её к себе, чтобы взять сосок в рот, прикоснуться к ней внизу, чтобы она смогла ощутить то, что чувствовал он.
Ему нравилось, как она реагирует, как смотрит на него, и он знал, что она связана с ним так же, как и он с ней. Каллиопа цепко сжимала его плечи, когда двигалась на нём, поднимаясь и опускаясь, а когда достигла оргазма, удерживала эту связь, впившись в него ногтями; её глаза расширились, и она крепче сжала его. Он положил ладонь ей на шею и устремился вместе с ней в полёт, теряя себя в её глубинах.
Какая-то часть него не была к этому готова... к этой связи, которую он ощутил между ними. В последний раз женщиной, к которой он привязался, была Кассандра. И это кончилось не слишком хорошо.
Каллиопа была словно ураган, дикий и непокорный. Он не был уверен, что сможет приручить её, но ему хотелось посмотреть, что она ещё выкинет, и прямо сейчас он просто не мог сопротивляться ей. Она была красивой, она немного пугала, но он не мог уйти от неё.
— Я проголодалась, — сказала Каллиопа, отстраняясь от него, чтобы взглянуть ему в глаза. — Ты любишь пиццу?
Он усмехнулся:
— Звучит неплохо.
— Как насчёт «Риззони»?
— А может, пойдём к тебе и закажем на дом? Чем меньше одежды, тем лучше.
Она лукаво взглянула:
— Опасно кушать пиццу голышом.
— Я люблю рисковать.
Она слезла с него и стала подбирать свою одежду.
— Ты в деле, но поторопись. Я жутко хочу есть после секса.
Он схватил свои джинсы.
— Я уверяю, что закажу гигантскую пиццу. Тебе она точно понадобится.
Глава 8
— Вечеринка запланирована на шестнадцатое число, — сказала Тори, вывешивая объявление рядом с меню.
Встречи с коллегами в «Кент Констракшнс» нравились ему меньше всего, но бизнесом нужно было заниматься.
Он всегда доверял Тори заниматься обсуждением ежегодной праздничной вечеринки. Как офис-менеджер, она каждый день вела бизнес-дела так же хорошо, как и финансисты. А он предпочитал выбираться из офиса и работать своими руками.
К сожалению, если Тори назначала собрание, нужно идти. Ей, может быть, и чуть за двадцать, но она очень серьёзная. Когда она начинает рычать, вы прибежите, иначе крики не прекратятся.
Уайетт взял информационный листок и посмотрел на него.
— Полагаю, на этой вечеринке будут кормить.
Она закатила глаза.
— Нет. Мы подадим сельдерей и морковку. Наши клиенты предпочитают кроличью еду.
— Ха.
— У нас будет ростбиф, курица и паста. Еще закуски и бар, хотя я немного вздрагиваю про мысли об открытом баре.
— Мы с этим справимся, — сказал Броди.
— Это ты сейчас так говоришь. Подожди, пока чек увидишь. Это сезон отпусков. Люди налегают на выпивку.
— Сама-то ты тоже любишь выпить, пьянчужка, — поддразнил Броди. — Придётся ли мне перекидывать тебя через плечо и везти домой, как в прошлом году?
Тори посмотрела на него.
— Это был дерьмовый год. И мне только исполнился двадцать один год. И больше такого не повторялось, так что я буду тебе признательна, если ты не будешь напоминать об этом снова.
Губы Уайетта дернулись.
— Я всё вижу, — сказала Тори, словно у неё глаза были и на затылке. — Не смей ухмыляться.
— Я не улыбаюсь. Ты же знаешь. Для этого у меня слишком плохой характер.
Тори повернулась на стуле и, прищурившись, посмотрела на него.
— Ты почти всегда в хорошем настроении. Что, чёрт возьми, с тобой происходит?
Итан пододвинул свой стул ближе к Уайетту, разглядывая его, словно в поиске клещей или чего-то ещё.
— Ты как-то изменился. В чём дело?
— Я знаю, в чём дело, — Броди откинулся назад и скрестил руки на груди. — Он трахался.
— Что? — глаза Тори округлились. — Как случилось, что я не в курсе?
— Ты имеешь в виду, что я знаю что-то, чего ты не знаешь? Какого чёрта, Тори? Где ты была всю неделю?
— Заткнись, Броди, — взгляд Тори сконцентрировался на Уайетте. — Что происходит?
Дерьмо. Он знал, что нужно было утром идти сразу в дневной центр, а не сидеть на этом собрании.
— Ничего не происходит, а даже если и да, то это не ваше дело.
— Так, он точно трахался, — усмехнулся Итан. — Кто она?
