Я даже не знаю ее имени.
— А как тебя зов…
Стоило нам подойти к Николаю, как дверь руководителя фирмы резко открылась, перебив меня на полуслове. Из кабинета вылетел взбешенный мужчина с красным лицом, едва не сбив меня с ног. Шагнув в сторону, я освободила ему путь, прижимая девочку к себе. Следом в голову закралась мысль, что, возможно, это был ее отец. Но не мог же он забыть о собственном ребенке?!
Я хотела уже окликнуть мужчину, но девочка внезапно вырвала свою руку из моей ладони и забежала в кабинет с криками:
— Папочка!
— Ты можешь зайти, он ждет тебя, — шепнул Николай и направился к своему рабочему месту, внося какие-то заметки в органайзер.
Войдя вслед за ребенком, я застала самую умилительную картину, которую только видела в своей жизни: Адам Русланович с теплой улыбкой обнимал дочь, трепетно целуя ее в светловолосую голову. Стоило мне попасть в поле его зрения, он скупо кивнул и сел в кресло с девочкой на руках. От осознания, что я чуть не влезла в полноценную семью, мои щеки загорелись от жгучего стыда. Последнее, на что я когда-либо осмелюсь — разрушить брак, в котором есть дети. И почему мне сразу не пришло в голову, что у такого взрослого мужчины есть ребенок? Зато теперь между нами встало еще одно препятствие, не позволяющее сорваться и перейти черту. Крепкое, железобетонное препятствие.
— Что это? — Встревоженно спросил мужчина, проводя пальцем по коже вокруг царапины на ноге дочери.
— Я нечаянно упала и поцарапалась туфелькой. Но мне совсем не больно.
— Извините, в этом есть моя вина.
Адам с прищуром посмотрел на меня, пробуждая нервные мурашки. Я переступила с ноги на ногу, сражаясь с желанием выйти из кабинета. В то время как мужчина не сводил с меня злого взгляда, девочка тихо позвала его. Когда же он не откликнулся на ее зов, она шлепнула его ладошкой по груди.
— Папа!
— Что? — Крепче прижал он дочь к себе, даря ей безраздельное внимание.
— Она ни в чем не виновата. Не ругай ее, хорошо?
Улыбнувшись, Адам поймал руку ребенка и наигранно строго произнес:
— Не она, а Милена Сергеевна.
— Можно просто «Милена», — неосознанно вырвалось у меня.
Мужчина недовольно сузил глаза, барабаня пальцами по дубовой столешнице. Той самой, на которой мы творили бесстыдные вещи… Начинали творить бесстыдные вещи.
— Нет, нельзя, — коротко, но веско сказал он. — Викуль, посиди на диване, пока я переговорю с Миленой Сергеевной.
Нырнув рукой в нижний ящик стола, Адам достал лист формата А4 и протянул его захлопавшей в ладошки дочери. Схватив белую бумагу, она поцеловала отца в щеку и проворно спрыгнула с его коленей.
— Где фломастеры, ты знаешь. — Повернувшись ко мне, он непринужденно указал пальцем на кресло. — А мы пока переговорим немного.
Сцепив ладони в замок, я настороженно наблюдала за каждым движением начальника. От сковавшего тело напряжения на лбу выступили мелкие капли пота, которые я быстро смахнула рукой.
Положив недавно оформленный мной договор на стол, он перевернул его лицевой стороной ко мне и рассерженно хлопнул по столу, испепеляя меня взглядом. От громкого звука мы с Викой одновременно вздрогнули. И если ребенок в следующую секунду уже забыл об этом, то я с содроганием ждала, когда начальник начнет говорить.
— Ты вообще знаешь, как составляются такие договоры? Это что за х*рня? — Прошипел он, приближая ко мне покрасневшее от ярости лицо с двухдневной щетиной, украшающей слегка впалые щеки. — Коля! — Окликнул мужчина своего помощника.
Будто он все это время стоял под дверью, Николай быстро зашел в кабинет, на ходу пальцами зачесывая длинную челку набок. В руках он держал папку, которую я выронила в коридоре при столкновении с Викой.
— Думаю, это твое.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась я, принимая папку из рук парня.
— Возьми Вику и погуляй с ней пока в парке. Минут через тридцать приходите, — переводя взгляд с Николая на меня и обратно, дал Адам Русланович указание своему сотруднику, следом подзывая дочь к себе. — Поцелуй папу.
Обняв мужчину за шею маленькими ручками, она звонко чмокнула отца в колючую щеку. Он, в свою очередь, трепетно прижал девочку к себе, закрывая глаза и прижимаясь губами к ее виску.
Мое сердце набатом забилось в горле, стоило представить, что я также сжимаю в объятиях своего ребенка. Если я чувствую такие сильные эмоции, значит, у меня есть шанс стать хорошей матерью. Я смогу полюбить, несмотря на то, что никогда не была знакома с этим чувством.
Я не стану такой, как мои родители. Ни за что!
— Слушайся Николая, хорошо?
— Конечно папочка. Пока, — уцепившись ладошкой за большую руку своей временной няньки, Вика послала отцу воздушный поцелуй и вприпрыжку выбежала из кабинета.
Стоило тяжелой двери закрыться с громким хлопком, как в кабинете вновь воцарилось напряженное молчание. Хоть топором его руби. Оно ощутимо давило на меня, заставляя съеживаться на сидении под разъяренным взглядом начальника.
Поднявшись на ноги, он неторопливо обошел длинный стол и встал передо мной, прикасаясь мысками лакированных туфель к моим бежевым танкеткам. Неожиданно для меня, внимательно следящей за каждым его движением, Адам резко наклонился на один уровень с моим лицом и сжал ладони на подлокотниках кресла, тем самым заключая меня в своеобразную ловушку. Суда по побелевшим от крепкой хватки пальцам, мне так просто отсюда не вырваться. И хочу ли я этого? Конечно, хочешь. Вспомни, что у него есть жена и дочь, — подало мое подсознание сигнал тревоги.
Едва не слившись со спинкой кресла, я положила руки на колени и нервно сглотнула. Когда же он начнет говорить, а не бессмысленно пялиться на меня? Что я могла такого натворить, чтобы так разозлить его?
— Адам Русланович, зачем вы позвали меня? — Преодолев тугой ком в горле, хрипло спросила я.
Внезапно мужчина протянул руку и, схватив печатные листы договора, затряс ими перед моим лицом.
— Я доверил тебе важного клиента, Милена. Важного! Ты же решила полностью отключить мозги при составлении этого «великолепия». Но это еще цветочки. Помнишь своего клиента Неклюева? — Дождавшись неуверенного кивка, он агрессивно продолжил. — Хорошо, что я додумался проверить, к чему ты в итоге пришла при разрешении данного спора.
Судя по заходившим желвакам и задергавшемуся нерву под глазом, я что-то сделала неправильно. И это что-то жутко его взбесило. Интересно, он так орет только на меня? Или другим сотрудникам достается не меньше? Хотя его повышенный тон я бы криком не назвала, но в стрессовой ситуации даже шепот кажется истерикой.
— Да любой адвокат, который придет на процесс с такой правовой базой, которую ты решила использовать при урегулировании его спора с супругой, провалит дело в три секунды. Ты меня по миру хочешь пустить?
Это был тот самый момент, когда я молила вселенную разорвать меня на маленькие частицы и растворить в атмосфере. Эти осуждающие глаза теперь будут преследовать меня повсюду. Я попыталась отвернуть голову, но Адам грубо сжал мой подбородок, не давая спрятаться от его взгляда.
— Я жду ответа, Милена.
— Что я могу ответить? Кроме того, что мне безумно стыдно за свои ошибки.
— На собеседовании ты показала весьма высокий уровень знания российского законодательства. Что с тобой вдруг произошло?
Пожав плечами, я отцепила его пальцы от своего лица и сделала тщетную попытку встать из кресла.
— Еще одна ошибка, и я не посмотрю на свою симпатию к тебе, — Оттолкнувшись от кресла ранее сжимавшей подлокотник рукой, мужчина выпрямил напряженную спину и прошествовал к своей стороне рабочего стола. Я резко подскочила на ноги, боясь вновь быть заключенной в ловушку, и отошла на несколько шагов от него в сторону выхода.
— О какой симпатии вы говорите? У вас жена и маленький ребенок. Между нами ничего не может быть и никогда не будет.
