— Так я же не к сексу! Хотя…
— Держи карман шире! Тоже мне маньяк-насильник нашелся! Да я бы тебя тогда…
— Вот видишь? — рассмеялся в ответ на искреннее возмущение мужчина и шутливо щелкнул меня по носу. — Ты вот какие эмоции испытала при мысли о возникновении возможности подобной ситуации? Запомнила? Так а героиня твоя чем хуже? Тем более что у нее вроде как и любимый уже на горизонте имеется.
— Вот именно, что «вроде как».
— Не понял, что не так с главным героем? Всем же парень хорош! Просто живое олицетворение женских грез и фантазий. Ты разве его не таким прописывала?
— В том-то и дело, что таким. Но он теперь на фоне злодея каким-то приторно-сладким кажется. Весь такой из себя могучий, прекрасный и непогрешимый. Как Супермен или Бэтмен. Слишком уж идеальный, аж на зубах вязнет.
— Сделай его чуть более приземленным.
— Не могу, образ уже сложился.
— Тогда введи нового персонажа. Ты же неспроста о романтике заговорила?
— Да, — удивилась я, насколько тонко он поймал мою невысказанную и не до конца еще оформившуюся мысль. — Просто есть желание прописать один момент… хм… назовем его романтическим. Но никуда в уже имеющийся сюжет он не укладывается. Там мужчина такой вдруг представился… м-м-м… спокойный, немного ироничный, уверенный в себе и даже чуточку доминирующий. Потому сразу о злыдне подумала. Главгер совсем в этот образ не вписывается.
— Ну и что мешает добавить в текст еще одного мужчину, который проявит себя с нужной стороны и хорошо впишется в новый образ? Ты, кстати, с ним в результате героиню оставить хочешь?
— Не знаю еще, пусть пока она между этими тремя…. или двумя помечется. Ближе к окончанию — решу.
Влад.
Вот он — типично женский подход!
Пока женщина сама не знает, чего хочет, и мечется между гипотетическими вариантами, мужики должны себе локти кусать от неопределенности положения. Или между собой за первенство драться. Причем без малейшей гарантии, что победителю хоть что-то в результате обломится! А вдруг ей жалко проигравшего станет, и она с ним возьмет и останется? Или еще какая блажь в голову стукнет, вопреки логике и здравому смыслу?
Однако высказывать Лене свое молчаливое возмущение я не стал. Не хватало еще поссориться из-за такой ерунды. Слишком уж приятно лежим и качаемся. Мирно так. Душевно.
Мы еще некоторое время болтали о том о сем, что преимущественно касалось написания книги, общения с читателями и особенности построения сюжета. А потом я сам не заметил, как меня сморил сон: усталость взяла свое.
Проснулся неожиданно, резко открыв глаза. Судя по обрывочным воспоминаниям, с каждой секундой все быстрее ускользающим от меня, приснилось что-то плохое. Совсем нервы ни к черту стали! Или, может, просто сказывается волнение за сестру? Не знаю.
На плечо давила приятная тяжесть. Лена? Чуть повернув голову, убедился в своей догадке: девушка притулилась под бочок, используя меня вместо подушки. В то время как моя рука совершенно естественным жестом обняла ее за талию, прижимая ближе.
И вот как-то так уютно было и хорошо, что совершенно не хотелось двигаться, вставать, куда-то идти. Дождь закончился, чистое, без единой тучки небо, видимое из окошка, окрасила зарождающаяся заря. В парке изредка перекликались ранние птахи, распеваясь перед очередным прекрасным днем.
В беседке, несмотря на взятый с собой плед, было ощутимо прохладно. А еще немного сыро. Ведь отопление изначально тут не предусматривалось. Поэтому даже плед, накинутый сверху на нас обоих, уже почти не грел. Надо возвращаться в дом. И чем быстрее, тем лучше. В такую погоду заболеть можно запросто! Особенно таким вот хрупким созданиям с неуемной фантазией, которые ну никак не хотят просыпаться, как их ни тормоши.
Все мои попытки разбудить Лену потерпели неудачу. Впрочем, я не слишком сильно старался: до обливания холодной водой и дерганья за ноги и за уши не дошло. А на легкие поглаживания по плечу и попытки дозваться она лишь неразборчивочто-то ворчала да переворачивалась на другой бок, даже не соизволив приоткрыть сонные вежды. Но не оставлять же ее здесь? По правде говоря, я и сам уже начал подмерзать немного.
По всему выходит, придется ее нести. Благо в этом деле стараниями Лены у меня появился прямо-таки неоценимый опыт. Исходя из наших с ней опытов, выходило, что легче всего нести человека на спине, держа под коленки, когда он обнимает тебя за шею. Как в японских фильмах. С такой посадкой можно пройти достаточно долго, не роняя своего «пассажира» и не чувствуя, как дрожат от усталости руки. Не то, что столь любимая вариация: «мужчина несет женщину, держа ее на руках перед собой, как особо ценный груз».
Значит, так я Лену и понесу.
Сказано — сделано! Вот только стоило мне приступить к осуществлению своего плана, как тут же обнаружилась первая загвоздка. Лена ни в какую не хотела вставать. В смысле не только просыпаться, но и вообще принимать сидячее положение. Отбрыкивалась как могла, пока я не додумался грозным голосом заявить, что если она не прекратит саботаж, то пойдет до дома на своих ногах. Или поедет… волоком по земле.
Не знаю, что уж ей там снилось, — ведь не могла же она все это симулировать, да? — но сопротивляться засоня прекратила и даже кое-как обняла меня за шею руками. И тут же их крепко сжала, заставив меня засипеть от нехватки воздуха. Пришлось спешно сажать ее обратно и расцеплять загребущие ручонки, чтобы иметь возможность нормально дышать.
Отцепил. Продышался. Взгрустнул. Но потом снова принялся за дело.
Со второй попытки вроде встал нормально. Вот только Лена на мне хорошо устроилась: ногами не обнимает за пояс, за плечи руками не держится. Спит. Пришлось самому одной рукой удерживать впереди ее запястья, а другой подсаживать под мягкое место. Вроде нормально. Не падает. Вот и хорошо.
Еще бы наши вещи прихватить, чтобы второй раз не возвращаться.
Окинув взором все, что мы с собой вчера принесли, я перевел взгляд в окно и вздохнул. Дождя уже нет, так что дождевики и зонт — не критичны. А сумка… да черт с ней, потом заберу! Не в зубы же мне ее сейчас брать?
Выбравшись из домика наружу, вдохнул полной грудью свежий бодрящий воздух раннего утра и зашагал к дому. Там, где приходилось идти по лесу, старался деревья и кусты не задевать, чтобы роса на нас сверху не сыпалась. Когда вышел на дорожку, стало немного полегче. Вот только вредная девчонка категорически не хотела держаться сама, то и дело норовя сползти на землю и всячески мешая моему передвижению. Если бы не видел, что она спит, точно бы подумал, что издевается. Хотя вроде как мы этот этап общения уже благополучно миновали.
В очередной раз подсаживая Лену повыше, я не удержался-таки от соблазна и огладил упругие полушария, так удобно покоящиеся в моей руке. М-м-м… приятно-то как. И тут же зашипел от боли, потому что меня совершенно наглым образом укусили за ухо. Больно же! Вот ведь негодница. Сама на мне едет, меня же еще и кусает. Теперь чувствую себя, как волк из русской сказки: «Битый небитого везет…»
Но до дома все же добрался благополучно. Даже по лестнице поднялся и в комнату Ленину зашел. Аккуратненько сгрузил ее на кровать, снял обувь и уложил поудобнее. После чего укрыл свободным краем покрывала. Пусть спит. Да я и сам не отказался бы еще подремать хоть пару часиков. Так и сделаю, наверное.
Закрыв за собой дверь, пошел в свою комнату, тоже, не раздеваясь, упал на кровать и призадумался о своей «пленнице».
Романтики ей не хватает, вот ведь! Устроить ей, что ли, инсценировку свидания для поднятия настроения и общего тонуса? А то вдруг надумает что-то такое прописывать, а ко мне за помощью подойти постесняется? Ведь несмотря на всю ее браваду, я-то вижу, как она каждый раз сначала мнется, жмется, отмалчивается и только потом уже набирается решимости попросить меня о проведении совместной работы по сложному кусочку текста.
Вот на этот раз и сработаю на опережение: и Лене приятно, и мне стариной тряхнуть, развеяться. Чем ближе подходил срок операции, тем больше я начинал нервничать и переживать за сестру, хотя прогнозы были самые оптимистичные.
