– Не противнее тебя.
Дана задумалась, почему София жила в общежитии и назвала себя приезжей, если декан ее отец. Ей непременно нужно разобраться в этой истории.
***
Радостью после долгого занятия пусть и с симпатичным репетитором послужила для Таи репетиция. Девушка устроилась в кресле и наблюдала за парнями. Ее забавляли равнодушные постукивания по клавишам Синего, смешные физиономии, которые корчил Лексус при пении, Бум специально веселил подругу, корча всякие рожицы во время игры на барабанах, а Рекс просто играл, вкладывая в это всего себя.
Тая засмотрелась, как одновременно с любовью и с большой силой гитарист зажимает аккорды, как энергично изгибается при смене положения рук, как запрокидывает голову вверх, позволив непослушным волосам находиться в свободном полете. Девушка смотрела на Рекса и не могла оторвать взгляда: ее поражало, с каким удовольствием парень играет и как отдается делу, хотя это всего лишь репетиция.
Тая не заметила, как ребята закончили играть, и продолжала любоваться Рексом, пока он не тряхнул головой так, что волосы с лица слетели, и глаза ребят встретились.
– Нормально отыграли, Тай? – Бум подлетел к девушке и уселся на подлокотник кресла.
– Да, классно, – Тая медленно повернула голову, чтобы посмотреть на Бума.
– Ты в порядке? – встревожился парень, – Выглядишь какой-то… пьяной.
– Пьяной? – засмеялся Лексус, – Наша поэтесса любит употреблять перед репетициями?
– Нет, я не пьяная, – Тая бросила на Рекса беглый взгляд, он убирал гитару, – Бум, ты чего меня все смешишь, пока играешь? Я же могу заржать и сбить вас.
– Да ладно, твой смех нас бодрит, – Бум взлохматил Тае волосы, – уже поздно, я отвезу тебя домой.
Тая взглянула на прощание на Рекса, и их взгляды снова встретились. Девушка заметила, что призрение в его глазах исчезло и сменилось некой заинтересованностью. Она заставила себя подняться и покинуть студию, как ни в чем не бывало.
– Дана, кажется, я влюбилась в Рекса, – рассказала позже подруге Тая.
– Ты уверена? Может быть, это мимолетная вспышка?
– Нет, – мотнула головой Тая, – он мне нравился, но я чувствовала неприязнь с его стороны и не думала об этом, а сегодня почувствовала что-то другое и, наконец, призналась себе, что влюблена.
– Может все же подождать, когда в твоей жизни появится новый парень, более серьезный?
– Но я хочу Рекса! Он такой, кто посылает к черту все правила и для него не существует ничего, кроме музыки. В нем столько энергии, он такой степной ветер, который гуляет сам по себе, и на всех ему плевать.
– Разве это хорошо? Тебе приключений снова захотелось? – с небольшим упреком спросила Дана.
– Возможно, – пожала плечами Тая, – но мне требуются впечатления, я не могу представить себя со спокойным парнем.
– Да не обязательно со спокойным. Я знаю, что ты непоседливая, и тебе требуются ощущения, но такие парни чаще дают негативные эмоции, чем позитивные.
– Любовь состоит из разных компонентов, и это нормально.
– Ты уверена, что Рекс сможет дать тебе любовь? Сама сказала, что он как степной ветер, а ты видела, чтобы ветер кто-то приручил?
– Я не собираюсь его приручать.
– Будто сможешь терпеть, если он будет с тобой и с кем-нибудь еще?
– Он не будет.
– Как ты можешь быть уверена? Он как раз из таких людей.
– Ты его не знаешь!
– А ты знаешь, и, я думаю, не дурочка и сама все понимаешь, – Дана не любила включать тон мамочки, но с такой непутевой подругой приходилось.
– Мне нравится Рекс, и я не хочу думать, что из этого получится. Я живу сегодняшним днем.
– Тая, ты обрекаешь себя на очередную сердечную травму. Подумай еще раз хорошенько, отключив это глупое «я молодая, хочу развлекаться». Сама знаешь, к чему приводят всякие глупости.
– Спокойной ночи, Дана.
– Я ведь помочь тебе хочу, Тай.
– Пока.
– Пока.
Глава 11. Доброта спасет мир
После того, как Джесси поменял сигнал будильника, Дане нравилось просыпаться по утрам. Элвис заряжал ее приятной энергией, и, как бы ни хотелось понежиться в кроватке, призывал вставать и вершить великие творческие дела, но все же художница позволяла себе поваляться на шелковом белье еще немножко, пока сосед не возвращался с пробежки.
– Доброе утро, моя милая! – Джесси выглядел бодрым. Он вернулся в комнату, захватив с собой с улицы утреннюю свежесть, – Погодка сегодня классная, все-таки когда-нибудь я и тебя приучу к утренним пробежкам.
– Повтори свою реплику еще раз, избавившись от непозволительного местоимения в мой адрес, – Дана наливала в стакан апельсиновый сок.
– Я не могу называть тебя моей? – парень не стеснялся переодеваться прямо перед Даной. Она не смущалась его голого пресса, но из вежливости каждый раз отводила глаза.
– Не можешь, – отрезала Дана, – тебе налить сока?
– Да, давай, – бытовые детали часто вмешивались в разговор ребят, они уже не замечали, как начинали создавать общий быт, – и все же, почему я не могу так тебя приветствовать? Ты же отчасти моя.
Брови Даны поднялись вверх, Джесси понял ее возмущение без слов.
– Ну ты же МОЯ знакомая, МОЯ соседка, возможно, в будущем МОЯ подруга, – Джесси умышленно выделил голосом притяжательные местоимения.
– Но не твоя милая, – напомнила Дана, – так меня может называть только мой молодой человек.
– Твой ненаглядный Эдик?
– Именно так.
– Ох, – скривился Джесси, – ты из тех моногамочек, которые принадлежат одному единственному?
– А ты из тех парнишек, которые принадлежат всем подряд? – тоже съязвила Дана.
– Не угадала, я из тех, кто не принадлежит никому.
– Дай продолжу, свободная душа, степной ветер и такое прочее. Не поверишь, но я вот только на днях обсуждала с подругой такой типаж парней.
– Вы еще верите, что существуют типажи парней? Сколько вам лет, девочки? Это сплошной миф, все парни разные, и не надо их равнять под одну гребенку.
– Не обманывай себя. Ты как раз и строишь из себя бэд боя, типа тебе по барабану на все, что можешь дрыхнуть в кедах и ходить передо мной голым. Забил на все и считаешь себя классным. Таких, как ты, куча.
– С чего ты взяла, что я на все забил? Меня многое волнует, и, представь себе, даже учеба.
– Может, ты еще и примерный ученик? – усмехнулась Дана.
– У меня нет ни одной плохой оценки, Дана, и ты выглядишь глупо с этими речами про типажи. Вот ты как раз застряла в школьном времени, когда все кого-то из себя строили. Заканчивай со своим образом принцессы, здесь тебя никто не будет боготворить. Здесь тебя каждый видит в первый раз, и никто не знает, какой ты была раньше. Ты не сможешь справиться с трудностями, пока не оставишь свой школьный образ, который к тебе прилип.
Дана нахмурилась, в словах Джесси была доля правды, но он тоже не прав: говорит, что все здесь видят друг друга в первый раз, а сам уже составил мнение о ней и считает, что знает, какой она была в школе.
– Предположим, я с тобой согласилась, что, конечно, неправда. Как ты предлагаешь мне себя вести?
– Будь проще, не задирай высоко голову. Все здесь равны, не нужно себя превозносить.
– Я никогда себя не превозносила, у меня адекватная самооценка.
– Хочешь сказать, что ни разу не обижала людей? Никогда не указывала им на их недостатки?
– Это другое, – Дана была готова разжечь спор.
– То самое. Попробуй быть добрее к людям, в первую очередь к своему соседку по комнате, – Джеси слегка улыбнулся, нечасто Дана видела на его лице что-то кроме ухмылки, – сегодня я непроизвольно проявил к тебе немного нежности, назвал ласково, а ты нашла какой-то подтекст, стала диктовать свои правила, все усложнила и превратила меня в какого-то безнравственного преступника. Может, у меня просто хорошее настроение, и я хочу поделиться им и с тобой.
– Никто ни с кем не делиться чем-то просто так, – озвучила правду жизни Дана.
– Если будешь жить с такой позицией, счастье тебе не видать. Наслаждайся этим городом, этим днем, окружающими людьми, а не борись с ними, принимая все враждебно.
