взгляда. — Ты о чем это?
— Ну, я о вас.
— Тебя это не касается. Неуместные вопросы для постороннего человека.
Он перевел взгляд с зеркала на дорогу и просто не смог не улыбнуться. Потому что он видел, как она старается делать вид, что не волнуется. Что ей все равно их такое близкое присутствие друг к другу, буквально на расстоянии вытянутой руки. И отвечала она так специально грубо, чтобы случайно не обнажить настоящую себя.
Все он видел и понимал. В ней. А вот в себе пока нет.
* * *
В Сколково он опоздал.
Пока доехали до МКАДа, из-за черепашьей скорости потратили уйму времени, плюс попали в большую пробку, на которую убили сорок драгоценных минут.
Это же Сколково, дубина, — укорял он себя. — Там за тобой месяцами бегать никто не будет. Надо было ехать сразу туда!
Может, и надо… но он вот не поехал, а повез девочек домой. В их съемную двухкомнатную квартиру на окраине города.
Притормозив у подъезда, он шумно выдохнул, провел руками по лицу, стирая нервозность и накопившуюся усталость. Бросил косой взгляд на соседнее кресло, на котором уныло лежала папка с важным инновационным проектом, над которым он усердно работал последние два года.
— Что-то случилось? — сменив гнев на милость, тихо спросила она, просунув голову между передними сиденьями.
— Да так, ничего особенного. Всего лишь только что похерил одно важное дело, от которого зависело мое будущее.
— Это из-за нас, да? Ты же куда-то торопился… Опоздал?
Абсолютно и необратимо.
Он обернулся и снова вздохнул, окинув ее уставшим взглядом.
— Не бери в голову.
Она тоже посмотрела на краешек торчащей папки, потом оценила его строгий в этом костюме вид.
— Я же говорила, что мы сами, на такси. Не надо было, Артур.
— А я сказал, что уже не важно.
На заднем сидении закопалась Валюша. Подняла на них сонные глаза и сладко потянулась.
— Мы что, уже приехали?
— Да. Видишь, вот наш дом, — Аглая смахнула с запотевшего стекла влагу и указала пальцем на подъезд.
— Я есть хочу.
— Сейчас мама что-нибудь быстро для тебя приготовит.
— А для меня? — спросил Вишневский. Черт знает зачем, он и есть-то не хотел. Вырвалось само собой.
Она посмотрела на него не скрывая во взгляде тот же немой вопрос: "и зачем?".
— Ну а что, — продолжил он, решив, что посмотреть как они живут ему очень интересно. И вообще необходимо, все-таки там обитает его дочь. Чем не легальный повод попасть на закрытую территорию? — Я, между прочим, тоже голодный.
— Не думаю, что мои блюда тебя впечатлят.
— Если ты готовишь как твоя мать, то очень даже.
— Ты шутишь сейчас?
— Да нет, почему же, я абсолютно серьезен.
— Мам, а давай его покормим, — серьезно вмешалась в беседу Валюша, и Вишневский не смог сдержать смех — редкого в его перечне эмоций гостя. Покормим, как заблудившегося кота. Хотя он по сути им и был, наверное. Заблудший нагулявшийся кот, который устал от сытой жизни.
— Ну давай покормим, — тоже едва скрывая улыбку вдруг согласилась Веснушка.
Решено. Вишневский выбрался из машины и, втянув голову в плечи, спасаясь от моросящего дождя, вместе с ними забежал под козырек подъезда.
Часть 10
* * *
Квартира их оказалась хоть и довольно уютной, но катастрофически маленькой. Все такое тесное, узкое, неудобное. Зайдя в ванную помыть руки он там едва поместился, потому что со всех сторон подпирали стиральная машина, корзина для белья, раковина. Ад клаустрофоба.
Конечно, он был наслышан о "прелестях" типовых хрущевок, но бывать в них до этого дня не доводилось. Всего две комнатки, прихожая, кухня, ванная, совмещенная с санузлом…
— Тут мои игрушки, смотри, — потянула его за руку Валюша, затаскивая в маленькую комнату. — Это Лева, а это Пелёнок.
— Пелёнок?
— Так его зовут, — она взяла из корзины маленького белого мишку и сразу же включилась в игру: принялась с ним возиться и даже разговаривать, словно тот что-то понимал. Потом этого ей показалось мало и она вытряхнула на пол ворох разнообразных игрушек — он лохматых и полностью раздетых кукол Барби, до пластикового набора инструментов.
Вишневский поднял немного погрызанный молоток, потом гаечный ключ.
— Так она девочка или все-таки мальчик? — пошутил, обернувшись на Веснушку, что сложив руки на груди наблюдала за ними в дверном проеме.
— Когда в доме нет мужчины, гвозди приходится забивать самим. Да, Валюш? — подмигнула дочери, а потом перевела взгляд на Вишневского: — Мне приготовить там надо, а ты можешь… не знаю… хочешь, я включу тебе телевизор.
— Я пока здесь побуду, если можно.
Ответила она не сразу, подумав.
— Хорошо. Только…
По ее взгляду он все сразу понял. "Только ни слова ей!"
— Я понял.
Она с облегчением выдохнула, но основное напряжение все равно никуда не делось.
— Валюш, побудешь здесь с дядей, хорошо? Я буду на кухне.
Девочка кивнула и снова с головой погрузилась в игры.
— "Смотри не ляпни тут чего-нибудь!" — предупредил перед уходом ее строгий взгляд.
— "Разберемся!" — так же мысленно ответил он.
Когда она скрылась на кухне, почти сразу раздался шум воды, звон посуды и щебет радио. Звуки кухни, которых в своей жизни он в общем-то и не слышал.
На его памяти мать никогда не готовила сама, за нее это делала Галина и обычно он спускался в столовую когда стол уже был накрыт. Поэтому сейчас, улавливая настолько домашние звуки ему стало даже немного не по себе, словно он вероломно вторгся без спроса в чужую жизнь.
Жизнь, в которой его не ждали.
Или наоборот?
Он опустился в кресло и, сцепив пальцы рук, осмотрел комнатку оклееную веселенькими обоями. Бежевые занавески, горстка цветных карандашей и фломастеров без колпачков на столе и
