— Ты бы пошла на это? — голос дрогнул, а вместе с ним моя решимость. — Ты бы… чёрт! Да как мне это в голову могло прийти?! Я вёл себя как последняя мразь! Диана… твою мать, да как так?… Нахера ты мне это сказала… Нахера я спросил…
— Закрыли тему, — сказала мягко, — этот поезд ушёл. По пути сошёл с рельс и разбился со всеми пассажирами.
— Я понял, — буркнул недовольно.
— Если не найдёшь решение своих проблем, я заберу сына и уеду.
— Ахеренная мотивация оформить охрану в доме на полную ставку, — скривился в ответ.
— Я найду способ, не сомневайся. Такие траты ни к чему. Так что давай сосредоточимся на том, как сделать так, чтобы у Ромки был отец.
— Ты не полезешь в это дело, думать забудь! — отрезал сердито. — Я сам во всём разберусь.
— Дохера ты разобрался за два года? — съехидничала в ответ.
— Сейчас есть новые вводные, нужно только понять, как всё связано. Но то, что связано — никаких сомнений.
— Ибрагим считает — через меня.
— Что за бред? — морщится недовольно. — То, что ты успела трахнуть главных мудаков города не делает тебя главной героиней романа.
— Вот спасибо! — фыркнула в ответ. — Умудрился унизить дважды в одном предложении. Талантище!
— Ты прекрасно поняла, о чём я… к тому же, я унизил и себя, сделай скидку.
— Ага, пятьдесят процентов за первые два часа, — скривилась в ответ, а он хохотнул:
— Плачу вдвое и продлеваю на ночь.
— Иди в жопу, — ворчу, пряча глуповатую улыбку.
— Если ты настаиваешь, можно попробовать… — заявляет с ухмылкой.
— Тимур, уймись! — рычу, скрестив руки под грудью.
— Если бы я мог… и ты первая начала.
Оба замолчали. В голове картинки из прошлого, обрывки воспоминаний, последние две ночи два года назад, проведённые вместе, страсть, нежность, похоть, всё перемешалось, всё мешает дышать, давит и одновременно с этим распирает изнутри, пытается вырваться, освободиться, пуститься во все тяжкие на заднем сиденье.
Останавливается на обочине и выходит, хлопнув дверцей. Достаёт пачку сигарет, прикуривает и ходит возле машины, затягиваясь так глубоко, как будто от этого зависит его жизнь. Одна, вторая, третья… лично меня уже отпустило. Открываю свою дверь и кричу резко:
— У тебя сейчас никотин с конца капать начнёт!
Выбрасывает не докуренную сигарету и садится.
— Это — херня, — отвечает недовольно, — почти закапало, когда ты по парапету ночью начала разгуливать. Что за идиотское развлечение?!
— Так вот зачем вызвал другое такси…
— Нет, одну ночью отправил, — скривился и пнул ногой под приборкой. — Не делай так больше.
— Конечно, Тимур Александрович, как Вам будет удобно, — пропела с язвительной улыбкой.
— Я пытался, — вздохнул обречённо и схватил обеими руками мою голову.
— Нет, — пискнула с намёком на отчаяние.
— Да, — выдохнул и поцеловал.
— Ненавижу тебя! — прорычала, слезая с него на заднем сиденье и натягивая футболку. — Где мои шорты?!
— В окно выкинул, — отвечает вяло и дотягивается до двери, приоткрыв её и впуская в салон немного свежего воздуха. Шарит рукой по сиденью и протягивает мне недостающую часть туалета.
Быстро одеваюсь, перелезаю вперёд, откидываю зеркальце и пытаюсь придать себе пристойный вид. Глаза блестят, на щёках румянец, губы красные, зацелованные. Что я буду делать, если этого придурка убьют? Одно дело жить с ним в одном городе, изредка видеться, изредка видеть… и совсем другое — жить где угодно с осознанием, что его нет.
— Это больше никогда не повторится, — говорю строго, не оборачиваясь.
— Это — нет. Каждый раз что-то новенькое…
— Тимур, я серьёзно.
— Я тоже. А ведь мы ещё даже не начинали ознакомление с ассортиментом секс-шопов… И я говорю это не чтобы позлить тебя, это ответ на твоё «заскучаешь через месяц».
— Ну да, дело ведь только в сексе, — отвечаю с усмешкой, — впрочем, о чём я… всегда было лишь в нём. Чёрт, время!
Хватаю телефон, а Соболев начинает одеваться и говорит глухо:
— Я звонил перед тем, как вы приехали на склад.
Игнорирую и набираю маму.
— Милая, всё в порядке? — спрашивает вместо ответа. — Тебя нет целую вечность!
— Я опять переспала с Соболевым, — отвечаю удручённо, а мама слабо хрюкает в трубку, — скоро будем. Как Ромка?
— Грызёт стол, отказывается идти спать.
— Через двадцать минут право выбора исчезает, — напоминаю, а она наверняка закатывает глаза и бурчит:
— Я помню, дорогая.
И отключается, потому что я её раздражаю.
Тимур ловко перелезает на водительское место и лихо трогается с места.
— Куда ты так несёшься? — морщусь, пристёгиваясь.
— Если доедем за пятнадцать минут, у меня останется ещё пять.
— Если ты нас угробишь, у тебя не будет и этого времени… — бурчу себе под нос, а внутренний голос пытается мне что-то сказать. — Время…
— Скоротечно, ага, — вставляет пять копеек Тимур, а я огрызаюсь:
— Я думаю, не мешай. Время… тогда, в Турции, перед последними переговорами на вилле Ибрагима, кто пришёл последним?
— Ты, — хмыкает в ответ.
— А до меня? Я шла в обход, разница в пару минут.
— Мы ждали полным составом, если не считать Пименова, минут десять. И думали уже об этом, никто из тех, кто шептался в саду, к переговорам не присоединился.
— Допустим, но один из них сказал — «время!». Вряд ли у него пирог в духовке стоял, торопился именно к переговорам. Если не к ним непосредственно, то убедиться, что всё идёт по плану, то есть, через известное место. Что один твой юрист так и не спустился, а второй — не доехал.
— Возможно, — ответил задумчиво, — но я так бесился, что не замечал вокруг себя вообще ничего.
— А Ибрагим?
— Прикинем завтра, — бубнит недовольно, — я что просил? Не лезь.
— Ну, если бы просил, я бы подумала, — фыркнула презрительно, — но ты умеешь только командовать. Знаешь, куда можешь засунуть себе свои приказы? Стимуляция простаты и всё такое, тебе может даже понравиться.
— Жёсткий тайминг вынуждает меня пропустить интригующее замечание мимо ушей.
— И тот охранник в аэропорту… я несла такую чушь, он был непреклонен, но едва я заговорила о камерах — тут же отпустил Кирина.
— Даже если на них и засветился тот, кто дал ему в морду — записей давно нет. И не было уже тогда, когда мы с Ибрагимчиком прилетели.
— Записей нет, но охранник-то есть, — пожимаю плечами, а он морщится:
— Проверяли. Чист.
— Пименов тоже был чист, — настаиваю на своём. — И ещё… он был в аэропорту, когда мы прилетели, так?
— Ты говорила, я не видел.
— Ты вообще по сторонам смотришь? — бубню недовольно.
— В тот период я не видел ничего, кроме твоей упругой задницы, — ухмыляется, а я закатываю глаза.
— В общем, был. На следующий день прилетел Кирин, так?
— К чему ты клонишь?
— Да к тому, что охрана работает сутками. Что он там вообще делал? В комнате охраны, не на посту даже.
— Во-первых, хер их разбери, как они там работают. Другая страна, другие правила. Во-вторых, он мог остаться потому что задержал. В-третьих, охранник чист, мы проверили. И, поверь, он бы не соврал.
— Вы… ты… — слова застряли в горле, а Тимур поморщился:
— Не важно. Закрыли тему.
Мы почти подъехали к дому, я понимала, что подобного разговора уже не повторится, и начала сбивчиво тараторить:
— А если его не подкупили, как Пименова, а шантажировали? Если угрожали его семье? Ты с Кириным вообще разговаривал? Что там произошло? Тимур?
— Тема закрыта, Диана, — отрезал сухо, — у меня есть семь минут. Всего семь, не порть их, прошу.
— Хорошо, — ответила тихо.
«Сама разберусь» — подумала зло.
12
— Вряд ли мама это одобрит, — слышу приглушённый голос Тимура из кухни и заранее готовлюсь раздать люлей, — но она ещё спит, так что… — осторожно выглядываю из-за угла чтобы оценить размер взбучки и тут же сдуваюсь, видя, как один здоровый дурак помогает маленькому дуралею забраться в самую большую кастрюлю. Вручает ему деревянную лопатку, водружает на голову пластиковую миску и объявляет: — Теперь ты капитан!
