из кабинета. Перекусить решаю в местном кафе. Вроде там вкусно.
Так, интересно. Лимонный чизкейк и латте. Думаю, пойдет.
Забираю заказ на стойке самообслуживания и уже собираюсь сесть за стол, как вдруг напарываюсь на чью-то крепкую грудь, чуть не разлив свой латте.
— Ой! Простите!
— Оленька! — раздается над ухом знакомый голос.
Поднимаю взгляд и вижу зама Марата.
— Добрый день, — тепло улыбается мужчина. — Как у вас дела? Нравится работа?
— Здравствуйте, да, всё чудесно.
— Не надумали переоформиться ко мне?
— Ну, пока еще вроде нет, — неловко качаю головой и улыбаюсь.
— Разбиваете мне сердце, — зам театрально прикладывает ладонь к сердцу и хмурит брови.
Я, конечно, вижу, что он вовсе не серьезно, так что просто начинаю смеяться.
— Еще не вечер, знаете ли! Я могу и передумать!
— Только этого и буду ждать, Оленька! Можно к вам присоединиться за обедом?
Мужчина стреляет взглядом на мой напиток и чизкейк на тарелке.
Да, впрочем, я не против, если он пообедает со мной. Что в этом такого? Он вроде прикольный и с ним легко. Во всяком случае, я никакого напряжения не испытываю. И не думаю, что он это сразу воспримет, как зеленый свет.
В конце концов, мы оба взрослые и можем пообщаться, подружиться. Мало ли, Мар меня выбесит, и я действительно решу перейти в отдел к заму.
Хотя, если за столько лет не выбесил, то, наверное и сейчас не выбесит…
— Да, можно, — отвечаю, наконец, мужчине.
— Тогда выбирай столик, а я потом к тебе.
В общем, я ни чуть не жалею, что решила согласиться пообедать с ним. У него потрясное чувство юмора и он умеет делать комплименты, так что, кстати, его я точно могу рассматривать в качестве кандидата на свое сердце. Если оно так и не понадобится Марату.
После обеда мы вместе поднимаемся на лифте обратно в офис. Выходим из кабины, громко хохоча и улыбаясь друг другу.
— Ты считаешь нормальным не отвечать на звонки начальства?
Резко останавливаемся, так как перед нами вырастает крупная фигура босса.
Марат выглядит очень недовольным. Его взгляд направлен на меня и источает ярость неизмеримых высот. Но через секунду взгляд перетекает на зама и теперь уже обещает убить его.
Оля
— Не будь занудой. Мы просто обедали, между прочим, — не теряется мужчина, дружески похлопав Марата по плечу. — И не наседай на девочку, а то заберу ее себе.
— Ты бы шёл и занимался своими делом.
— Ладно-ладно, — смеется тот над грозным видом Мара, после чего шутливо подмигивает уже мне. — Оль, не ведись. Он на самом деле не такой.
— Иди, сказал! — рыкает Марат, отчего зам еще громче смеется.
Что за…?
По-моему, вообще не смешно!
— Я наверное с беззвучного телефон забыла снять, — начинаю объяснять причину, по которой не отвечала на звонки, и невольно тянусь к сумочке, чтобы проверить их наличие, словно Мар может врать и специально от нечего делать предъявлять мне претензию.
Один пропущенный… Хммм…
Я не успеваю выказать никакую реакцию, потому что Мар рявкает:
— В кабинет. Живо!
Затем разворачивается и идет туда сам, ожидая, что я беспрекословно последую за ним. Что я и делаю, в принципе.
Там он захлопывает дверь, и мы остаемся отрезанными от всего остального офиса.
Курицы в кабинете уже нет, что, несомненно, радует. Упёрлась наконец-то!
Но вот растущее недовольство Мара не радует вообще.
— Один звонок! Всего лишь один попущенный! Не два, не пять, не десять! Один, Мар!
— Оля, какого черта ты устроила сегодня?! Что это за срочное подписание отчетов и виляние бедрами?! Как это понимать, что ты без стука входишь ко мне в кабинет, когда я там не один, найдя на это какую-то вымышленную причину?!
— Я постучала! — недовольно дую губу, уперев руки в бока.
— Но не дождалась ответа! И на тот случай, если тебе что-то нужно, существует телефон и селектор, в конце концов! — рявкает мужчина, раздраженно ослабив галстук на шее.
— Она мне не понравилась! — выдаю правду, как она есть. — Наглая и невоспитанная. Секретуткой меня назвала! И почему я должна знать в лицо всех твоих «персональных» посетителей, которых можно пускать в твой кабинет в любое время даже тогда, когда тебя нет?! Я работаю всего-ничего!
— А проблем создаешь всего-огого! В твои обязанности не входит давать моральную оценку тем людям, которые сюда приходят.
— И как, по-твоему, я должна была поступить? Впустить ее? Я впервые в жизни ее увидела!
Нет, ну бесит! Вот он сейчас совсем не прав! Вымещает на мне какие-то левые и лишние эмоции!
Ну и я, конечно, вру, не впервые в жизни я ее увидела… Но это уже детали!
— Допустим, ты ее не впустила, но для чего нужен был дальнейший цирк, скажи-ка?
— Пффф… подумаешь, немного переборщила! — начинаю нервно ковырять кутикулу, посматривая исподлобья на злого Мара.
— Немного? Оль, я тебя предупреждал!
— Ну, прости! — хнычу, топнув ногой. — Просто завелась. Стерва эта меня завела. Больше так не буду! Клянусь всеми святыми, что не стану входить в твой кабинет без разрешения, и буду пускать всех незнакомых дам, когда тебя нет! — кладу одну руку на сердце, а вторую на телефон. — Клятва секретарши!
— Боже… Ребенок просто… — мужчина устало сжимает пальцами переносицу и качает головой.
А я про себя думаю «ага, но ты ведь целовал этого самого ребенка!»
— В общем, Оль, чтобы подобных представлений больше не было. И давай принимайся за работу. Отчеты я подписал, разошли куда нужно.
— Есть!
— Перестань!
— Есть, босс!
Мар снова вздыхает, но когда он опускает голову, я вижу тень улыбки на его губах, это греет сердце.
Значит, я его забавляю. Лучше так, чем раздражение или безразличие.
Но в целом, раздражение, наверное, тоже лучше, чем безразличие. Любые чувства лучше, чем их отсутствие.
Оля
Неделя идет просто какая-то адская. Работы столько. Что от постоянной беготни у меня болят ноги, от бесконечного сидения за компьютерным столом спина, а от печатания пальцы.
И это еще цветочки, по словам Мара.
В следующем месяце нагрузка, якобы, должна быть еще более серьезной.
Да куда уж серьезнее-то? Как можно столько работать?!
