– А какой она была?
– Холодной стервой, – припечатали меня ответом.
Расцепив мои ноги, всё ещё сжимающие его в объятиях, Алекс отошёл и спокойно произнёс:
– Приводи себя в порядок, поедем в твой клоповник.
– Зачем? – прошептала, всё ещё не оклемавшись от того, как он меня назвал.
– Вещи твои заберём, не можешь же ты постоянно ходить с голой попой. Ну и с соседями твоими по душам пообщаемся.
Я уже сползла с подоконника, когда он меня остановил:
– Подожди, а о каком компромате шла речь? Что эти двое пытались найти?
Отвечать сил не было, молча прошла в прихожую и, достав из сумочки флешку, сунула её в руки супруга, пояснив:
– Наверное, об этом, но это не точно.
– Откуда она у тебя? – изогнул он удивлённо бровь.
– Ну я же журналистка и это моё расследование, – бросила через плечо и закрыла за собой дверь спальни.
Ненадолго. Тут же ворвавшись в комнату Воеводин рявкнул:
– Саша, твою мать! Откуда. Это. У тебя.
– А вы сейчас с кем разговариваете, Александр Юрьевич? – невинно захлопала я ресничками, заинтересованно оглядываясь.
Видимо, мужу моё любимое выражение лица «Прелесть, какая дурочка» не понравилось. Заскрипел зубами. Вот не поймёшь, что этим мужикам надо: и дурочка не то, и стерва не подходит! Никакой определённости!
18
САША.
Прикрыв глаза, Алекс глубоко вздохнул и, взяв себя в руки, вновь вернул мне своё внимание:
– Прости, что накричал, у меня с тобой нервы совсем ни к чёрту становятся. За стерву извиняться не буду, можешь обижаться сколько душе угодно, но это правда.
– А за холодную?
– Нет. Саш, давай на чистоту? Ты же за все два года не только ни разу сама мне не отвечала, лишь благосклонно принимала мои ласки, но и не пикнула ни разу. Кулаки сожмёшь, губу закусишь и молчишь как партизан. Что-то вроде: «Ты можешь трахать моё тело, но моя душа тебе не достанется!» И я бы решил, что противен тебе, если бы ты не кончала. Всегда, дорогая! Ни одной осечки!
– Просто я… хотела тебя! Всегда! – выкрикнула в отчаянии.
– Странный способ это показать, не находишь? Знаешь, как я себя презирал за то, что всё равно иду в твою спальню, потому что отказаться не могу? А наутро ты спускалась к завтраку, безумно неприступная. Лицо – непроницаемая маска без тени эмоций, макияж, платье, драгоценности… Словно ты не из постели выбралась, а на светский раут собралась. Королева снежная, чтоб тебя! И что бы я ни делал, всё без толку. Даже сотни слов за два года не удостоился, – закончил он свою речь с такой горечью, что у меня сердце защемило.
Я ведь никогда не смотрела на наши отношения с точки зрения мужа. Это у меня комплексы и тараканы. И тараканы с комплексами. А он-то о них не в курсе.
– Меня тоже задевало, что после секса ты смотрел на меня с такой злостью, что хотелось спрятаться под кровать, а потом уходил, громко хлопнув дверью. Считала, ты догадываешься, что я... ну... как моя мать. И разговаривать с тобой боялась, чтобы ты в этом не убедился окончательно и не прикопал меня где-нибудь по-тихому, – призналась я, всхлипнув.
– Та-ак, стоять, что с матерью? В каком смысле такая же?
Посмотреть на Алекса я уже не могла, спрятала лицо в ладонях и пробубнила:
– Шлюха...
– Ох-ре-неть! – выдохнул муж обескураженно.
Думала, он уйдёт. Но меня неожиданно подхватили на руки и, присев на кровать, пристроили на коленях, прижимая к себе и ласково гладя по спине. Обвив его шею руками, уткнулась в неё и беззвучно заревела.
– Сашенька, маленькая моя, а давай поподробней, а? Я ничего не понимаю.
– Отец говорил, что я вся в мать, и если меня выпустить на улицу, сразу же кинусь на первого встречного. Поэтому и закрыл меня дома, оберегая от такой участи. А тут ты. Первый мужчина, которого я встретила. Я ведь не должна была хотеть того, кто без спроса забрал меня из дома, а потом вообще женился, не поинтересовавшись моим мнением. А я хотела. Таяла от твоих прикосновений, сопротивляться им не могла. Никогда. Что я должна была подумать? Вывод, на мой взгляд, напрашивался однозначный. Вот я и пряталась от тебя, чтобы ещё и ты не догадался. К тому же я ведь тебе только как аксессуар для выхода в свет нужна была, как показатель идеальной жизни. Я изо всех сил пыталась стать самой лучшей куклой. Но однажды поняла, что больше не могу так жить, не хочу быть бесправной игрушкой, вот и сбежала.
– Солнышко, а тебя когда-нибудь пороли? Или я буду первым? – спросил супруг с тяжёлым вздохом.
– За что?! – у меня от возмущения слёзы высохли и, выпрямившись, я наконец-то посмотрела Воеводину в глаза.
– Какая, к чёрту, кукла? Я терпеть не мог ту бесчувственную дрянь, что видел за завтраком, и тот страх, что свозил в твоих глазах, когда маска спадала. Моей Сашкой ты становилась только за закрытыми дверями спальни. Раскрасневшаяся от удовольствия, потная, растрёпанная. И один чёрт безмолвная, мда... Из-за последнего и бесился, не оставаясь на ночь. Да если бы и остался, ты ж точно под кровать бы спряталась. Аксессуар? Я себе моделек пачками купить могу, не политик же в идеальную семейную жизнь на показ играть. Я тебя такую, как сегодня утром хочу: нерасчёсанную, с голой попой и в моей футболке. Мне жена нужна, а не Барби! Ну как, уяснила, дурёха? – дождавшись моего робкого кивка, он пробежался пальцами по моему бедру и, проникая под футболку, игриво поинтересовался: – А что там с твоей развратностью? Как бороться будем?
– Нет никакой развратности, – призналась я, застенчиво улыбнувшись. – Видишь, не зря я ушла, хоть с этим разобралась. Сама!
– Как разбиралась? Подробности! – потребовал Алекс.
– Само как-то всё получилось. Костика постоянно с тобой сравнивала, и он откровенно проигрывал. А это я ещё не знала, как ты готовишь! – подразнила мужчину и тут же серьёзно добавила: – Я скучала по тебе. А когда этот... меня поцеловать пытался, чуть не стошнило от отвращения. В том клубе я наконец-то осознала: мне нужен только ты. Прости, что доставила тебе хлопот. И за морг.
– Ничего. Мне кажется, нам нужна была эта встряска. Кто знает, сколько бы мы ещё друг друга мучили, если бы не она? – усмехнулся он, притягивая меня плотнее.
– Как ты понял, что убита другая женщина? Зачем опознал? Как нашёл?
– Тормози, сейчас совсем вопросами засыплешь! – рассмеялся муж, чмокнув меня в кончик носа. – Правда считаешь, что я мог спутать это тело с другим? Я же каждый его миллиметр облизал, и все родинки знаю. Но, если честно, мне это не понадобилось, достаточно было вот этого вечно обглоданного ноготка, – показал он на мой указательный палец, и да, с уже подпорченным маникюром. – А после... Вернулся из морга домой, а там кухарка мне в ноги падает и с завываниями сообщает, что это она виновата в твоей смерти. Так я и выяснил номер твоей карты. Дальше дело техники: Игорь быстро пробил, где ты ей уже успела воспользоваться, и оставалось только подождать, когда сделаешь это ещё раз.
– Билет. У кассирши не было сдачи, и я оплатила его с карты, – кивнула я понятливо.
– Умница. Я подъехал ещё до отправки автобуса и даже ваше знакомство с блондинчиком успел понаблюдать.
– Получается, ты всегда был рядом... – прошептала я поражённо. – А деньги зачем на карту перевёл?
– Ты никогда ни в чём не нуждалась. И я, и старик финансово тебя не ограничивали, соответственно, экономить не умеешь. И если бы пришлось снимать квартиру, той суммы, что была на карте, надолго бы не хватило. А я на оленёнке женился и не хочу, чтобы он превратился в ломовую лошадь, зарабатывая себе на пропитание.
Принимая его аргументы, я кивнула. И тут до меня дошло...
– Старик?! А меня ты случайно старухой не называешь?!
– Нет, конечно, ты же не Старцева, а Воеводина.
– Дай свой телефон!
– Зачем?
– Хочу знать, как записан мой номер.
– Нет, попроси о чём-нибудь другом, – отвёл муж взгляд, подтверждая, что мне не понравится то, что я могу увидеть.
