— Мы не собираемся торопиться с этим вопросом и хотим пожить для себя, прежде чем погрузиться в подгузники и соски. Что в этом плохого?
— Сначала дети, потом все остальное, — она качает головой. — Или у Влады что-то со здоровьем. Я видела, что у нее имеются некоторые проблемы с кожей, но вдруг что-то еще, а вы от меня это скрываете? Марк, для мужчины очень важно продолжение рода, и если Влада не может…
— А даже если и так? Ты сейчас ведешь к тому, чтобы я ее бросил? После того, что она делает для тебя? Она же практически не отходит от тебя, вы каждый день куда-то ходите, я знаю. Что было вчера? Вроде бы твоя любимая постановка в театре.
— Мой дорогой, я ни в коем случае не говорю ничего плохого о ней, но…
— Никаких «но», Агриппина. Со своей женой я разберусь сам. И впредь я бы хотел избежать подобных разговоров.
— Прости дуру старую. Я не хотела обидеть девочку… — моя мачеха стыдливо отводит взгляд. — Просто я очень переживаю за тебя, Марк, и желаю тебе только счастья.
— Меня все устраивает.
— Больше не отвлекаю тебя. Работай, Маркуша.
Мы улыбаемся друг другу, и Агриппина оставляет меня одного.
Я откидываюсь на мягкую спинку и пытаюсь анализировать то, что сейчас сказал. Почему я с таким напором начал защищать Владу?
В прошлом я поступал именно так, когда кто-то хотя бы просто косо смотрел на нее, но мы разведены и наши отношения давно в прошлом. Пора перестать так остро реагировать на все, что касается моей бывшей жены.
Между наши лишь выгодная обоим сделка и ничего больше. Или все-таки нет?
За эту неделю я больше не прикасался к ней в постели, Влада тоже вела себя со мной наедине холодно. Мы оба старались контактировать по минимуму и даже просыпались на разных сторонах постели.
Тянусь к бутылке коньяка, наливаю себе на пару пальцев и выпиваю залпом. Отвлекаюсь от мыслей, бросая взгляд на два резюме перед собой — мне предстоит выбрать между двумя достойными кандидатами, и я не хочу допустить ошибку.
Сделать ставку на молодого и амбициозного с отличной рекомендацией или довериться многолетнему опыту?
Вспоминаю, как сам когда-то начинал. Возможно, у меня получилось бы все быстрее, если бы люди не обращали внимание первым делом на мой возраст.
Все-таки выбираю первого кандидата.
Застарелая привычка дает о себе знать, и я выхожу на улицу, на ходу вынимая сигарету из пачки. Захожу за дом и щелкаю бензиновой зажигалкой. Пламя на несколько секунд озаряет все вокруг, но этого короткого мгновения мне хватает, чтобы разглядеть стоящую ко мне спиной Владу, которая внезапно начинает говорить:
— Кость, давай спокойно поговорим, пожалуйста… Я понимаю, но у меня сейчас сложный период, практически нет свободного времени… Мы можем увидеться…
— Не можете, блядь, — не даю Владе договорить, вырываю телефон у нее из руки и тут же сбрасываю вызов.
— Что… — она поворачивается ко мне лицом, пытается вернуть свой телефон, но быстро выдыхается, когда понимает, что я не намерен так просто отдавать его. — Это был личный звонок, Марк.
Ну надо же. Она еще и отчитывать меня будет.
— Ты еще в этот дом своего ебыря притащи, — у меня от злости зубы скрипят. — Ничего не попутала, девочка?
— Если ты беспокоишься об Агриппине, то она уже ушла в свою спальню. Я специально забралась сюда, на всякий случай. Что тебя не устраивает? И верни телефон, пожалуйста.
Влада протягивает раскрытую ладонь вперед и смотрит на меня так, будто ничего не произошло.
Сучка стервозная.
Меня будто припечатало чем-то тяжелым. Хреново чувство собственничества разлилось по венам, словно мне с помощью иглы его в организм только что вкачали.
Странная смесь желаний. С одной стороны, я хочу задницу ее ремнем расписать за такое, а с другой — сразу, без всех этих прелюдий, загнать в нее член и показать, кому она принадлежит.
— Марк, с тобой все в порядке?
Определенно второй вариант.
Выкидываю сигарету куда-то на бетон и резким рывком притягиваю Владу к себе, тут же нападая на ее губы. Сминаю их, кусаю, толкаюсь языком в рот, пока она протестующе стонет и пытается оттолкнуть меня своими маленькими ладошками.
Не выйдет, котенок.
Я подхватываю ее под бедра, припечатываю к стене дома. Стискиваю задницу пальцами, впечатываюсь уже вставшим членом между ее ног, заставляя Владу запрокинуть голову, переходя к ее шее, присасываясь губами к месту, где бьется пульс.
Ярость по новой пробирается под кожу, и я оставляю след своих зубов на горле бывшей жены, игнорируя острые ногти, которые она вкручивает в мои плечи со всей силой, на какую способна.
— Что ты… Марк… Остановись, — хнычет, пока мои пальцы пробираются под слишком тонкую кофту.
На улице минус, а она почти раздетая выперлась поговорить со своим трахарем. Сука, точно выпорю.
— Какого хера, девочка моя? Ты меня специально провоцируешь? Сначала звонишь и просишь забрать тебя, трясешься в машине, а потом сладко стонешь в трубку своему этому…
Целую ее по новой. Жадно. Цепляясь зубами.
Стискиваю грудь, толкаюсь бедрами так, чтобы теснее прижаться к ее горячей промежности.
— Я не…
Пытается оправдаться между поцелуями, но я заглушаю ее рот ладонью и медленно провожу языком по шее. Останавливаюсь возле ее ушка.
— Сейчас ты только моя. Никаких других мужиков не потерплю.
Это последнее, что я говорю ей, перед тем как уйти.
На следующий день Влада звонит мне как раз во время собеседования.
Безумно тараторит в трубку, постоянно сбивается, но я все-таки, хоть и с трудом, удавливаю, что Агриппина упала в обморок у нас дома и теперь они обе находятся в больнице, с которой у меня заключен договор.
Я заранее решил этот вопрос и проплатил несколько месяцев ведения Агриппины, потому что прекрасно понимал, что обычная скорая может приезжать и через два часа. Врачей, к сожалению, не хватает, как и оборудованных машин на городском балансе.
— Прошу прощения, у меня появились срочные дела. Перенесем наш разговор.
В больницу я приезжаю быстро. Нахожу нужное отделение, а потом и напуганную трясущуюся Владу. Она сиротливо сидит в коридоре и гипнотизирует взглядом экран своего телефона.
Бесшумно подхожу ближе, проскальзываю ладонью по ее плечу, стараясь не напугать.
— Марк… — бывшая жена смотрит на меня так, что у меня внутри все сжимается от ее потерянного взгляда.
Влада поднимается, качается, несмотря на устойчивую подошву обуви, и по старой привычке утыкается лбом мне в плечо. Она раньше так делала, когда хотела, чтобы я ее обнял.
Кладу руки на ее талию и прижимаю к себе. Не слишком крепко, но так, что при желании выбраться она не сможет. Я же знаю, что Влада попытается сделать это раньше, чем действительно успокоится.
— Я просто отошла в гостиную за пледом… Мы пили кофе, Агриппине стало холодно… Она уже была на полу, когда я вернулась…
— Тише, котенок, — глажу ее по волосам.
— Я сразу скорую вызвала… Ту, которую ты сказал.
— Ты молодец, малышка. Все сделала правильно.
Владу я отпускаю, только когда ее плечи перестают дрожать. Бывшая жена быстро отстраняется, проводит пальцами по щекам, стирая влажные дорожки, и смотрит на закрытую дверь, перед которой я ее и нашел.
— Агриппине сейчас делают МРТ, врач обещал сразу расшифровать все.
— Здесь автомат кофейный где-то есть, не видела? Нам не помешает.
— Вроде в конце коридора был, я мельком видела, когда мы только приехали.
Киваю, предупреждаю Владу вести себя хорошо и не паниковать раньше времени, дожидаюсь ее сдавленного шепота с согласием в ответ.
Бывшей жене беру что-то с молоком и сахаром, себе просто двойной черный без всяких добавок. Возвращаюсь и протягиваю Владе пластиковый стаканчик. Она сразу делает несколько маленьких глотков и слегка морщится, когда еще горячая жидкость обжигает язык и губы.
Следую ее примеру и тоже пробую порошковую дрянь.
— Я не представляю, как Агриппина переносит все это, — произносит сдавленно, опять вскидывает взгляд на меня.
