Судорожно дыша, давя рыдания, я сбрасывала в чемодан всё, что попадалось под руку. Вперемешку летели вещи и документы, то, что казалось важным.
Остановилась всего на миг. Приложила ладонь к животу и закрыла глаза.
— Ты мне поможешь, я знаю, — сказала своей крошке и почувствовала себя чуточку сильнее.
Я не одна. Не одна!
Уже вывезла чемодан и тут увидела свою старую сумку. Она стояла на обувнице в коридоре. В тот день, когда муж отдал меня, я оставила её в гостинице. Точно помнила это.
Внутри лежал старый паспорт, кредитки: всё точь-в-точь, как я оставила. Глядя на эти осколки прошлой жизни, я возненавидела Юру ещё сильнее. Так сильно, как только может ненавидеть человек.
Никогда не прощу и не отпущу эту ненависть, чем бы он ни пытался оправдаться. Никогда не прощу ему кровь и ужас!
Загружая в багажник вещи, таксист косился на меня. Возможно, решил, что я сумасшедшая. Наверное, такой я и казалась со стороны. Меня бросало то в жар, то в холод, тошнота то появлялась, то пропадала, а низ живота тянуло.
— На автовокзал, — сказала, перед тем как сесть в салон.
— Я знаю, — ответил таксист, ещё раз посмотрев на меня. – Вы указали.
Указала? Я не помнила этого. Я вообще плохо понимала, что делаю. Хотела поехать в больницу. Это было бы безумием, но, если бы я знала, куда его повезут, согласилась бы быть безумной. Но я не знала ни больницы, ни даже сколько точно Захару лет. Я знала только, что ношу его ребёнка и должна сберечь нас.
Эпилог
— Горячая вода есть постоянно, — сказал хозяин квартиры, продемонстрировав струю из крана. – Полотенцесушитель новый, сантехника в порядке.
— Меня всё устраивает.
— Я вам ещё кухню не показал.
— Меня всё устраивает, правда. – Протянула ему деньги. – Вот. Здесь за месяц и предоплата, как мы договорились.
Пересчитывать он не стал, убрал, как есть.
— Проверьте, — попросила я.
— Не надо. И так знаю, что всё в порядке. По тебе видно, что ты честная. А почему сюда решила из Москвы-то? Обычно все туда едут, а ты к нам.
Я пожала плечами. Если бы рассказала ему, как есть, он бы наверняка решил, что я спятила. Любой бы решил.
— Красивый город. Я же говорила, что ребёнка жду. Вот и подумала, что тут лучше будет. Город тихий и воздух чистый.
— Что есть, то есть, — удовлетворённо улыбнулся хозяин.
Закрыв за ним дверь, привалилась к ней спиной и глубоко вдохнула. Вот и всё, я дома. Голова гудела, дико хотелось спать. Но я это сделала, хоть до конца ещё не осознала. Я перелистнула страницу своей жизни.
***
Сидя на полу в полупустой спальне, я сжимала в руке связку ключей от съёмной квартиры. Новая квартира, новый город, новое имя. И жизнь новая – не моя – во мне.
— Вот мы и дома, — сказала малышу, коснувшись живота. – Здесь нам будет хорошо. Даже лучше, чем было бы в Москве. Здесь воздух свежий и вкусная вода. А ещё… —
Меня накрыло. Резко и сильно.
— Ещё я тебя люблю. И не важно, как ты получился, я тебя люблю.
Ессентуки я выбрала не случайно. Отсюда можно было легко доехать до брата, а сам город напоминал о детстве. Когда-то мы приезжали сюда всей семьёй: мама, папа и мы с Ромкой. Я была маленькая, и деревья казались мне огромными, а небо бескрайним. Всё это стало прошлым, и всё-таки я вернулась. Говорят, люди всегда возвращаются туда, где им было хорошо. Может, поэтому я приехала тем утром к дому Захара? Если так, я ненормальная.
Стоило на секунду закрыть глаза, один за другим прозвучали два хлопка. Бах-бах, и пальцы Захара алеют от крови. Бах-бах, и он падает у колеса машины. Бах-бах…
— Не думай! – зло приказала себе. Живот потихоньку заныл. – Нельзя! Он… Он выкарабкается. Он должен. Твой папа сильный, — зашептала быстро, приложив к животу уже обе ладони. – И ты будешь сильный, как он.
Тот, кто стрелял в Захара, стоял совсем близко от меня. Пока я сутки ехала на автобусе из Москвы, миллиард раз прокрутила в мыслях всё, начиная с хруста палки за спиной. Юра сказал, что разберётся с Захаром. Но Юра улетел.
Я нашла в сумке бутылку воды и сделала глоток. Нервы готовы были в любой момент лопнуть.
— У тебя будет моя фамилия и имя, которым я тебя назову. Но ты будешь похож на папу, — повторила я и встала.
Чтобы разбавить тишину, включила телевизор и на всю открыла окно. На улице было пасмурно и душно, как бывает перед дождём.
— А теперь перейдём к другим новостям, — сказала ведущая.
Какие новости были до этого, я не слышала – слишком уж много навалилось своих. Но стоило посмотреть на экран, отвести взгляд уже не смогла. Высокая ограда, дорога…
— Несколько часов назад получивший два огнестрельных ранения Захар Тихонов скончался в больнице, не приходя в сознание. Напомним: покушение на бизнесмена произошло утром во вторник. Его личный охранник и водитель, так же получившие огнестрельные ранения, погибли на месте, Тихонова же доставили в Институт Скорой помощи имени Склифосовского в крайне тяжёлом состоянии. На данный момент у следствия…
Я рухнула на край кровати.
— Тише-тише-тише, — быстро стала гладить снова занывший живот. – Тише, милый. Тс-с-с.
Экран телевизора стал размытым из-за слёз. Я изо всех сил стискивала зубы, но всё равно начала рыдать.
Я должна была остаться с ним! Должна была дождаться скорую и…
— Я бы ничего не сделала, — заплакала в голос. – Что я могла? Я… Я тебя буду любить, — ладонь остановилась. – Тебя буду. За двоих. Ты понял? Тс-с-с, пожалуйста, не бойся. Всё хорошо. Мама больше не плачет, слышишь? Мама больше не смотрит плохие вещи. А там… Это не про папу было. Папа… он в тебе. Тихо-тихо.
Со всех сил вдавила кнопку выключения, и в квартире стало почти тихо. Только редкие капли начавшегося дождя ударяли по стеклу. Заставила себя подняться. Мне нужен был воздух.
Вдох-выдох. Подошла к стеклу и замерла. У дома напротив росли розы Самые обычные кусты алых роз. Я смотрела на них и гладила живот. Вот она – моя новая жизнь.
— Я буду любить тебя за нас двоих, — повторила одними губами. – И ты меня тоже люби, пожалуйста. За двоих.
