ты не понимаешь, что это все личное?
— Да, мое и твое. Наше личное. Ира, если доктор позволит, то в ближайшем будущем я освежу твою память и напомню тебе, как мы сделали этого ребенка. Хотя, пожалуй, на ближайшие месяцы мы подберем альтернативные варианты. Я не собираюсь заглядывать через плечо врача. Я прекрасно представляю процесс осмотра женщины на гинекологическом кресле. Я просто посижу за ширмой и послушаю, что будет говорить доктор. Успокойся, пожалуйста. Я буду вести себя максимально незаметно.
Он берет меня за руку и ведет по направлению к входу. А у меня сердце заходится в дикой скачке. С чего такое поведение? Помнится, первое время он совершенно не обращал на меня внимание. А сейчас что случилось? Надеюсь, про люблю и про поженимся было сказано на эмоциях.
Да, Леша вел себя совершенно «незаметно». Он задавал врачу миллион вопросов. Она аж опешила по началу. Но разъясняла ему все довольно терпеливо, снисходительно улыбаясь. Разумеется, из-за ширмы он тоже высунулся, когда доктор включила сердцебиение плода. И все бы ничего, но процедура проводилась трансвагинально. Благо я додумалась прикрыться одноразовой простынею. Но ему до этого совершенно не было дела. И при враче я не решилась сказать ему что-либо против. На самом деле, я же не дева невинная, взрослая тетка. К чему эти истерики? Но все равно мне было не комфортно. Не привыкла я к такому.
Нам поставили пять недель. Татьяна Васильевна выписала кучу направлений на анализы. И ему, в том числе. Он отреагировал на это совершенно спокойно. И глядя на него в тот момент, я поняла, что теперь каждый мой шаг и каждое мое действие будет контролироваться.
Когда мы выходили из кабинета, получив от доктора напутствие вместе со списком анализов и необходимых препаратов, она задержала меня на минутку. Леша уже успел выйти в коридор.
— Ирочка, все будет хорошо. Не думай о плохом, — сказала она с улыбкой. Подошла и обняла меня. Да, мы много лет знакомы, и она неплохо меня знает, но такого действия я от нее не ожидала. — Наберись терпения и береги себя. Думаю, твой мужчина окружит тебя заботой и вниманием. Но в любом случае знай, что при малейшем подозрении и недомогании ты можешь в любое время позвонить мне. Ира, хоть днем, хоть ночью. Поняла меня? Ну, ну, плакать она еще надумала. Мы его выносим. Все будет хорошо.
Как же тут не плакать. Сразу пришли в голову мысли о маме. Как бы мне хотелось услышать что-нибудь подобное от нее, а не от посторонней женщины. А моя мама поддержала бы меня иначе, сказала бы что-нибудь вроде: Смотри, не вздумай сильно поправляться, ты потом не скинешь вес. Ты же вся в отца.
— Что случилось? Что она тебе сказала?
Леша собрался зайти обратно в кабинет. Кое-как его остановила.
— Ничего плохого. Все нормально. Это гормоны. Леш! Все хорошо. Правда.
— Точно?
— Да!
— Ладно. На следующий прием тебе в среду. Давай завтра займемся анализами. А сейчас по аптекам и в ювелирку.
— По аптекам понятно. В ювелирку зачем?
— Кольца купим.
Я начинаю истерично посмеиваться.
— Ну, тогда и платье, давай поедем выберем!
— Давай. Я только за.
— Леша. Прекрати! Ты себя слышишь? Каких то пару месяцев назад ты меня в упор не замечал, а теперь замуж зовёшь. С чего бы это? Из-за ребенка? Леш. Так еще не факт, что этот ребенок будет! Неужели ты думаешь, я не понимаю, почему ты со мной!
— И почему же?
— Да потому что тебе со мной удобно!
— Я думаю, это тоже говорят твои гормоны.
Леша совершенно спокойно заводит машину и начинает выезжать с парковки.
— Классику или заморочимся? Можем заказать. У меня есть знакомый ювелир.
— Отвези меня домой. Я хочу спать. Всю ночь не спала.
Леша молча паркует машину около нашего подъезда. Я выхожу.
— Ир. Список дай. В аптеку съезжу.
Я медленно схожу с ума. Я ничего не чувствую. Тошнота отпустила меня через неделю. Не сама по себе, конечно прошла. Я горстями пью таблетки… Возможно, какие-то из них нормализовали это явление. Но теперь мне стало страшно. Лучше бы тошнило. Поэтому третий день подряд я делаю тесты и проверяю наличие второй полоски. Я до сих пор не могу поверить в то, что, возможно, мне все же удастся выносить этого ребенка. Но мне нужно его чувствовать и осознавать, что его сердечко еще бьется. Поэтому я была бы рада любому правлению, доказывающему мою беременность. Даже токсикозу…
Леша осадил коней. Ни о каких кольцах больше речи не заходило. Мне кажется, я его задела теми словами. Тем вероятнее, что я попала точно в цель. Не верю я в то, что он воспылал ко мне настоящей, искренней и неподдельной любовью. Я вообще в любовь не верю. Не случалось ее в моей жизни. Несомненно, он мне очень нравится. Скажу больше, он понравился мне еще в нашу первую встречу. Он хороший любовник, а может мне просто сравнивать не с кем. Мне приятно с ним общаться и немного льстит его особое внимание и отношение ко мне в последнее время. Но я все же не дура и понимаю, что он, заводя со мной отношения, преследовал определенные цели. И дело даже не в том, что он положил было глаз на мою подругу, хотя и это все же где-то в глубине души царапнуло мое самолюбие. Дело в том, что он очень любит Ангелину. А Ангелина привязалась ко мне. Вот и все. На моем месте могла оказаться любая женщина, пожалуй, за исключением Ольги Семеновны и Виолетты Викторовны, не отказавшая ему в помощи с ребенком. И находящаяся на тот момент максимально близко. Просто так совпало, что этой женщиной оказалась я.
— Ириш. У тебя все в порядке? — меня догоняет Алина. Я вышла на работу с понедельника и уже об этом пожалела. — Какая-то ты странная. Который день сама не своя. Может рано ты закрыла больничный?
— Возможно. Честно говоря, чувствую себя неважно. Вот подумываю заняться здоровьем, обследоваться. Не знаю только, как мне это организовать. Попробую поговорить с директором. Может, отпустит. Шердакова бы точно не отпустила. Велела бы ждать лета. Учебный год все-таки заканчивается.
— Ир. Не затягивай. И правда выглядишь какой-то осунувшейся. Здоровье важнее. Закончится этот учебный год и без тебя. Как, кстати, у тебя дела с Алексеем? Давно ты про Ангелину ничего не рассказывала.
— Все нормально. Общаемся, — делаю рукой неопределенный жест. Наконец звенит
