Спустившись вниз, обнаружила в гостиной Даню, который спал, развалившись на угловом диване, как тюлень, которого выбросило на берег волной. Похоже, он тоже вырубился сразу после душа.
Стараясь быть бесшумной, я надела кроссовки и вышла из домика. Подсвечивая себе фонариком телефона, искала мяч Алисы по кустам, под крыльцом и даже за домом, но ничего не нашла. Наверное, мяч присвоило себе озеро.
Обняв себя за плечи, я несколько минут стояла на каменистом берегу озеро, полной грудью вдыхая прохладу ночного воздуха. Водная гладь отражала луну, звезды и мой одинокий силуэт.
Из соседнего домика на секунду вырвалась музыка и сразу была отрезана дверным полотном. Похоже, кто-то вышел на террасу.
Не специально, но я прислушалась. Щёлкнула зажигалка. Дорогая, серебристая, с гравировкой и крышкой, которой я тоже когда-то любила щёлкать.
Я на мгновение прикрыла глаза, вдохнула напоследок прохладного воздуха и, намеренно не глядя в сторону соседнего домика, вошла в наш.
Даня спал всё в той же позиции. Казалось, если из-под него кто-то попытается украсть диван, он не проснётся.
За закрытой дверью раздался детский плач. Мужской силуэт с ребенком на руках начал бродить по комнате.
- Стасян, нам нужно поспать. Хотя бы эту ночь давай отдохнём, - тихо приговаривал Никита.
Я невольно сделала шаг в сторону закрытой двери и тут же себя одёрнула. Куда я лезу? Самая умная?
Но детский плач стал громче. Сердце сжалось от жалости к крошке.
Ладно. Если Никита пошлёт меня, я пойму и уйду. В конце концов, я не имею права вмешиваться.
Подойдя к двери в его комнату, я нажала на ручку и аккуратно приоткрыла дверь, засунув в комнату голову.
- Привет, - шепнула я, чтобы обратить на себя внимание Никиты, разгуливающего в одних трусах по комнате. – Я зайду?
- Привет, - ответил Никита одними губами и кивнул на мой вопрос, покачивая плачущего Стасика.
- Зубы? – поинтересовалась я, испытывая некоторую неловкость.
- Не знаю. Всё! – сокрушенно выдохнул Никита и устало прикрыла глаза, перекладывая Стасика с плеча на плечо.
- Молодой человек, - обратилась я мягко к мальчишке и ласково коснулась его пальчиков, чтобы привлечь к себе внимание. – Рассказывайте, что у вас произошло? Что вас беспокоит?
Стасик, продолжая достаточно громко плакать, не сразу, но обратил на меня внимание. По сонным глазкам было видно, что он спал и намеренно просыпаться не собирался. Вот только что-то побеспокоило его сон и не отпускало до сих пор.
- Я не знаю, что ему не нравится. Может, обстановка не та. Может, очередной зуб… Есть он не хочет, подгузник сухой… Не знаю, что ему надо, - ворчал Никита. Было видно, что он тоже очень устал и давно бы спал, как и все в доме, если бы не сын. – Мы тебя разбудили?
- Нет-нет, - ответила я торопливо. – Я выходила на улицу за мячом Алисы, но не нашла его. А потом услышала кое-чей плач, - вытянула я губки в сторону Стасика, - который будто начинал плакать тише, когда я говорила. - Пойдёшь ко мне, важный мистер пухлыми щёчками?
Я вытянула руки в сторону Стасика и поманила его пальцами, чтобы он понял и решил, хочет ли он пойти ко мне на руки.
С секунду подумав, Стасик начал изворачиваться в руках Никиты в сторону моих рук.
- Он тяжелый, - предупредил меня Никита, чтобы я тоже всё хорошенько взвесила.
- К тяжести детей до четырех лет я точно уже привыкла, - усмехнулась я. Перехватила Стасика и, наверное, машинально стала его покачивать, перетаптываясь на месте с ноги на ногу. – Эх, тётка забыла снять куртку…
- А батя надеть штаны…
Я мгновенно покраснела, судя по пылающим щекам. Никита ведь и правда был только в боксерах, а я заметила только его плачущего сына.
Пришлось отвернуться и, улюлюкая со Стасиком, дождаться, когда Никита наденет спортивные штаны и вернется к нам.
- Давай, я подержу, чтобы ты куртку сняла, - потянулся он к сыну.
- Не надо. Он только-только начал успокаиваться. Лучше… - я осеклась и задумалась, как будет «лучше». – Стяни с меня рукава поочередно.
Никита снял рукава куртки сначала с одной руки, которую я ему вытянула, а потом с другой. Оставил её на спинке стула в углу комнаты.
- Зубки у нас, да? Ох, уж эти зубки. Никакого покоя с ними нет! Зато кулачок какой сразу вкусный, да?
Я заговаривала мальчишку. Чуда не произошло – в моих руках он мгновенно не затих. Зато начал искать себе занятие в виде «нажевывания» своего кулака.
Никита тенью ходил за нами по комнате, будто в любой момент был готов перехватить инициативу.
- Если устанут руки, я здесь, - приговаривал он.
- Отдохни пока. Я тебя разбужу, если что, - бросила я ему через плечо. – И ты поспи, мой сладкий пирожочек, - обратилась я к малышу, который начал прикладывать голову к моему плечу и минут через десять начал засыпать. Еще минут через десять окончательно заснул и обмяк в моих руках теплым облачком.
- Уснул, - шепнула я, обратившись к Никите, сидящему на полу у кровати.
- Переложим? – подскочил он на ноги и обошел кровать с той стороны, где было нагорожено ограждение из подушек, чтобы малыш не свалился с постели.
- Попробую.
Я подошла к Никите, наклонилась к постели и попыталась уложить Стасика. Но малыш резко встрепенулась, снова начал хныкать и крепко вцепился пальчиками в ворот моей футболки.
- Не выйдет, - поджала я губы.
- А если ты сядешь?
Я попыталась сесть на кровать. Медленно и плавно. Мы с Никитой, кажется, не дышали эти секунды, глядя друг другу в глаза. Стасик не проснулся. Вздохнул только тяжело, будто сделал одолжение мои уставшим за день ногам и, так уж и быть, посидеть мне было позволено.
Затем Никита переложил часть подушек к изголовью кровати и жестами намекнул мне, чтобы я прилегла спиной на подушки.
Медленно, но я закинула ноги на край постели поверх одеяла, пока стоявший рядом Никита страховал сына на тот случай, если тот выскользнет из моих рук.
- Всё, спасибо, - шепнула я, устроившись удобно на подушках. – Ложись поспи. Я серьёзно.
Темные глаза Никиты с такими же темными кругами под ними несколько секунд смотрели на меня и моё предложение скептически. А затем Никита, проведя ладонью по своему лицу и шумно вздохнув, всё же, обошёл постель с другой стороны и аккуратно присел рядом с нами, тоже подложив подушки под свою спину.
- Я спать не буду. Просто рядом посижу, - шепнул он.
- Как хочешь. Я, когда Алиске было столько же, сколько сейчас Стасику, умела даже стоя в душе вздремнуть, хотя в душ шла, чтобы освежиться и взбодриться, - посмеялась я тихо.
- То есть вся ж… жесть ещё впереди?
- Ну-у… - повела я плечом, на котором не спал Стасик. – Первые два зубика мне дались относительно легко. Третий уже сложнее. А вот четвертый пятый и шестой, которые лезли сразу все вместе… Там ни словом сказать, ни матом описать.
- Твою мать! – сокрушенно выдохнул Никита.
Минуты текли одна за другой, ночь за окном становилась всё темнее, а я, блуждая в своих мыслях, мягко поглаживала спящего на мне Стасика по спинке.
Слегка повернув голову в сторону Никиты, заметила, что он тоже не спит и вместе со мной смотрит в темное окно, за которым, по большому счёты, ничего не было видно. Просто темный коридор в мысли каждого из нас.
- Поспи, - шепнула я едва слышно.
- Нет, - тихо выдохнул Никита и зажмурился, чтобы прогнать сонливость из глаз.
- Стасик разбудит, не переживай. Ничего не пропустишь. Или ты боишься, что я его украду? Не доверяешь мне?
- Я доверил тебе самое дорогое, что есть у моего пацана. Так что, можешь быть уверена, я доверяю тебе с первой встречи. Просто ты не обязана с нами нянчится.
Никита улыбнулся и снова посмотрел в окно. Улыбка постепенно померкла на его губах и исчезла даже с уголков губ.
- Прости, что спрашиваю, Никит, но где его мама? Можешь не отвечать, если не хочешь. Я понимаю… - тут же торопливо добавила я и мысленно дала себя подзатыльник за бестактность. – Просто обычно мамочки переживают с малышом все эти «зубные» ночи, а тут ты…
