Разрушение в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

оборачиваясь, чтобы посмотреть на него. Я не думала, что когда-нибудь могла соответствовать песне больше, чем в эту секунду. «Даже в этих цепях, ты не сможешь остановить меня^[7]. — Потому что я этого не знаю. Вы ребята, больше всего осведомлены о том убогом дерьме, происходящем в этом городе. Вы знали о директоре Ванне, но ничего, блять, не сделали, пока я не попросила вас, — я бросила на Каллума, полностью осознавая, что выплескиваю на него всю ярость, которую я чувствовала к Хавок в целом. Может я чувствовала себя в безопасности, поступая так с ним, словно я получу от него лучшую реакцию от него, чем от других. Если так, это ложное чувство безопасности. — Вы знали о Медсестре-да-Скотт, и опять-таки ничего с ней не сделали. Так что не ври мне, говоря, что вы бы остановили это. Может быть только, если это бы помешало план Хавок.

Эти пухлые розовые губы изогнулись в улыбке, темнота в выражении не соответствовала с остальным обликом. Каллум выглядел, как сказочный принц, готовый оседлать белую лошадь и всех спасти. В реальности он злодей, тот, кого положено ненавидеть, но не можешь, потому что он чертовски привлекательный. Так он и получит тебя в самом конце, словно ядовитая бабочка, слишком красивая для ворон, чтобы ей сопротивляться.

— Я хочу сказать, Берни, что мы не были там, когда все случилось. Не мы это сняли.

Я вращаюсь по кругу, вышагивая на месте и стараясь держать руки при себе. Моя ответная реакция на все — насилие. Вопреки своему гневу сейчас, я на самом деле не хочу ранить Каллума. Если быть честной, я не уверена, что могла бы ранить Кэла, даже если бы захотела.

Он вполне способен победить меня.

Возможно.

— Даже если вы это не снимали, — огрызнулась я, останавливаясь и сжимая руки в кулаки по боками, — Вы знали об этом. Все это время, вы держали заряженный пистолет Найла Пенса в своих руках и вы выбрали не спускать курок.

Каллум осторожно смотрел на меня, его блондинистые волосы были освещены дорожками света над нашим головами, мускулистые изгибы его бицепсов были покрыты капельками пота.

Он уставился на меня, словно он… жалел меня.

Этот взгляд заставляет меня хотеть убить его.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Бернадетт? — спросил он, склонив голову в строну, словно милый щенок, смотрящий на своего хозяина. Только этот парень не щенок. Конечно, он милый, но под всем этим целое скопление уродства. — Я убил человека, чтобы защитить тебя прошлой ночью. Думаешь, я бы стал сейчас тебе врать?

Я стиснула зубы.

Я упряма, но даже не могла этого отрицать.

— Почему? — спросила я, складывая руки вместе в молитвенной позе и указывая на него, — Просто скажи мне, почему?

Каллум на мгновение замер, делая глубокий вдох, а потом протянул мне обе руки.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что он хочет снова станцевать со мной. Почему? Я не знаю, ведь я дерьмовый танцор. Может, потому что это единственный способ для него выговариваться?

Я кладу свои руки в его и позволяю притянуть себя, даже если это чертовски меня убивает. Трек сменился на I Prevail and Justin Stone — Rise Above It. Музыка начиналась медленно, поэтому мы с Каллумом тоже.

Он притянул меня ближе, прижимая нас лицом к лицу, его движения руководили моими, он превращал меня в приличного танцора, просто используя свою фигуру, чтобы диктовать мне, что делать с моей.

Я не стала менее злой.

Каждая моя клеточка вибрировала яростью, и я знаю, что он мог это чувствовать. Я знаю, он может. Его руки, мои бедра, было не возможно сказать, где заканчивается тело Кэла и начинается мое. Он водил меня назад, пока мы были в центре комнаты, выбивая ногой одну из моих ног из-под ног. Я откинулась назад, и он поймал меня, словно это пустяк, поднимая меня и потом притягивая в свои объятия. Мы вернулись в медленный круг, а потом Каллум снова усаживает меня на пол.

Его пальце скользят вниз по моему лицу, когда наши рты становятся достаточно близкими для поцелуя, но потом в песне происходит затишье, и Кэл отстраняется от меня, побуждая меня крутиться на месте. Он поднял меня, схватив за бедра, и мои ноги обвили его, музыка спала на медленный бит. Мои пальцы запустились в его блондинистые волосы, когда он снова закружил нас, мой взгляд был устремлен вниз на его.

Я, честно, не ожидала, что он прижмет меня к зеркалу, позволяя моему телу скользит вниз перед ним, пока мы не оказались лицом к лицу. Кэл наклонился и поймал мой рот своим, оставляя меня с вкусом сожаления и боли на губах.

Это поцелуй за года, определяющий момент в истории моей жизни. Поцелуй Каллума отдает мне его дух, сталкивая его сущность с моей. Теперь я поняла, почему он не целовал меня прежде. Это слишком лично для него, слишком глубоко.

И все же… он дает его мне сейчас.

Когда мы разъединились, я вздохнула, словно хватала воздух. Словно я сладко тонула, и меня не заботило: умру я или нет. Сейчас это опасный, мать его, поцелуй.

— Мы делаем то, что лучше для Хавок, Бернадетт.

Его рот сильно прижимался к моему, но я еда могла видеть дальше моей злости. Даже если мое тело горело и все, чего я хотела сейчас, — это трахнуть Каллума у стены его танцевальной студии.

— Что ж, да пошел ты, — я оттолкнула его, позволяя моим ногам упасть на пол, но он не отпустил меня, схватив за запястья и прижимая их к зеркалу за моей головой. — Держу пари, никто из вас не рассказал бы мне про видео, — усмехаюсь я над ним, а потом, когда попыталась вырваться из его хватки, а он не отпустил меня, плюю ему под ноги. — Я должна была услышать об этом от Тинга. Знаешь, какого это было? Словно над тобой издевается сам дьявол. Он получал удовольствие, рассказывая мне. Вы дали ему это удовольствие, когда скрыли это от меня.

— Бернадетт, — прорычал Каллум, удивляя меня, когда он схватил меня за волосы, обвивая