Артем поднявшись из-за стола, поприветствовал нас.
— Зачем мне охрана! У меня жена есть! — он ласково посмотрел на сидящую девушку, — Вот, знакомьтесь, Дусенька — моя жена, по совместительству мастер спорта по тайквандо, так что охрана мне не к чему. Дусь, это братья Догелевы Никита и Антон. Ник у нас механик такой, что любую тачку заставит ездить, даже без колес, а Антоха у нас рулит всем, у чего есть руль.
— Очень приятно, — ответила девушка, мило улыбаясь, — Присаживайтесь с нами.
— Если мы вам не помешаем, — ответил Антон.
— А вот с дамами я не знаком, — тактично сказал Артем.
— Это София и Каролина, — представил девушек Антон. Я помог Соне сесть, на минуту выпустив ее руку. Устроившись рядом, незамедлительно отвоевал ее маленькую ладошку, переплетя наши пальцы, и положил на свое бедро. Было неимоверно приятно чувствовать ее теплую ладонь в своей. Большим пальцем я поглаживал ладошку. От каждого прикосновения по руке разливалось тепло. Соня не шевелилась, смотря прямо перед собой. Я четко чувствовал ее напряжение. Какая же ты у меня пугливая, малышка! Я подвинувшись к ней впритык, тихо прошептал на ушко:
— Расслабься, все будет хорошо.
Она подняла на меня взгляд, в котором таилась гамма чувств.
— Ты боишься меня? — так же тихо спросил я.
Она промолчала, но взгляд не отвела. Во мне проснулась злоба на всех подонков, встречающихся на ее пути. Я задумался. Мне очень нравилась Соня. Любая. И в рабочем комбинезоне, больше похожая на мальчишку, и в платье, как сейчас. Мне тридцать, через пару месяцев исполнится тридцать один. Пора задуматься о будущем. Перед глазами возникла картинка большой и дружной семьи. Вот Соня с огромным животом, пытается закрутить какую-то гайку. Или вот мы сидим за столом, уставшие, но счастливые в конце рабочего дня. Я посмотрел на Соню. Вокруг меня постоянно вились женщины, в основном из-за денег. С Соней же все иначе, я точно знал, ей мои деньги не нужны. Я почувствовал, как ее ладошка пошевелилась в моей руке. Соня освободив свою ладонь от моей, спрятала ее. Такс. Кажется, нужно моей малышке кое-что растолковать.
Поднявшись, я потянул Соню за собой.
— Простите нас, дамы и господа. Нам нужно отлучиться на пару минут! — сказал я, таща немного сопротивляющуюся девушку за собой.
На улице мы подошли к машине. Соня, вырвав руку из моей ладони, встала в двух шагах от меня. Так, значит? Ну что ж, разговор обещает быть долгим. Глубоко вздохнув, я, скрестив руки на груди, оперся спиной о машину.
— Соня, я не привык ходить вокруг да около. Ты мне нравишься, очень.
— Я не буду спать с тобой, — тихо сказала она. Я глубоко вздохнул.
— Почему? Ты меня боишься?
— Никита Борисович, я не проститутка, чтобы спать с кем-то за деньги, — воинственно подняв подбородок, прошептала она. Глаза блестят, руки сжаты. Я невольно залюбовался ею. В гневе она просто прекрасна! Я вплотную подошел к ней. Она не отступила. Это хорошо, меня она точно не боится.
— Милая, в моей постели ты окажешься по собственному желанию, и уж точно не ради денег, — сказал я, поднимая руку и касаясь ее щеки. Она громко сглотнула.
— Раз уж ты все решил, может быть подскажешь, когда это чудо произойдет? — проговорила она, отходя от меня на полшага.
Я улыбнулся. Девочка хочет поиграть в кошки-мышки? Ну что ж, поиграем!
— Тебе самой решать, и ты права, это будет чудом! — самоуверенно заявил я.
Соня подошла к машине, оперлась о дверцу, уткнулась лицом в свои ладони. Через минуту посмотрела на меня.
— Зачем тебе я? Ты же можешь найти любую девушку без комплексов, из приличной семьи, с которой уж точно не будет проблем, — устало спросила она.
— Мне не нужна любая, — упрямо заявил я, — Сонь, мне почти тридцать один. Думаешь, у меня не было времени понять чего мне нужно от жизни?
— Но мы знакомы меньше недели, — возразила Соня. Я тяжело вздохнул. Ну как же иногда бывает трудно с этими женщинами! Подойдя к ней вплотную, тихо прошептал:
— И что?
— Мы друг друга вообще не знаем, — опять возразила она.
— Ладно, — я, подняв голову вверх, с минуту понаблюдал за едва различимыми облаками в сумеречном небе, потом выпалил, — Мне тридцать лет, родился в августе. Родители живут в пригороде. У них там домик, огород и маленькое хозяйство. Они пенсионеры. Есть брат, с ним ты знакома. Я живу один, есть фирма. Ее ты тоже видела. Есть вредные привычки. Иногда курю, в хорошей компании могу выпить. Но не часто. Люблю быструю езду и хорошие автомобили. Люблю вкусно и много поесть. Но ненавижу готовить, да и не умею. В квартире иногда полный хаос. Вещи не хотят оставаться на своих местах. Особенно носки, они вообще крайне вредные у меня. Не люблю кошек, и всяких насекомых, пресмыкающихся и прочую тварь. Люблю собак. Что еще? — спросил я, переводя взгляд на Соню.
— Заставишь любую тачку ездить, даже без колес? — нерешительно спросила Соня, улыбаясь. Она очевидно находилась под впечатлением от моей речи. Я тяжело вздохнул.
— Это в прошлом, — сказал я. О моей боязни знали только брат, Семеныч и родители.
— Почему, нет времени? — не унималась Соня.
— Сонь, а давай секрет за секрет? — сказал я.
— И что хочешь узнать? — уточнила Соня, улыбаясь.
— Я потом скажу.
— Ладно, давай.
Я глубоко вздохнул, кивнул на машину.
— Сядем? Длинная история, долго рассказывать, — предложил я. Она обошла машину, села на переднее сиденье. Я устроившись на водительском месте, приоткрыл окно. Из бардачка достал пачку сигарет и зажигалку, — Не против?
— Кури, твое здоровье, — я повертел сигарету в руках. Подумал, швырнул ее в окно. Я глубоко вздохнул, с одной стороны неприятно было сознаваться в своих страхах, а с другой, почему-то Соне хотелось рассказать.
— Ладно, — я посмотрел на Соню, — ты наверно изменишь обо мне свое мнение. Но, думаю, лучше будет, чтобы ты сразу все узнала, — глубоко вздохнул, отвернувшись от Сони, начал рассказывать, — Видела у Антошки шрамы на руках? У него так по всему телу. Пару лет назад он разбился на байке, залетел под фуру. Из-за меня, я ремонтировал его байк тогда, — я невесело улыбнулся, — Вот так. С тех пор не могу даже колеса поменять, не то, что под капот лезть. Руки трясутся как у алкаголика со стажем.
Я почувствовал, как ее маленькие пальчики несмело коснулись моей руки, сжимавшей руль. Только сейчас заметил, что костяшки побелели. Опустив руки на колени, внимательно разглядывал свои ладони.
— Вот так вот! Как тебе? Страшный престрашный шеф и боится чего-то, — с нотками горечи в голосе сказал я.
— Это нормально, если человек чего-то боится, — тихо сказала Соня, опять легко касаясь моей руки. Я посмотрел на ее нежные пальчики, накрыл ее ладошку своими ручищами.
