– Поехали ко мне домой, – сказал он.
За прошедшие годы Катринка научилась отказывать мужчинам, когда они делали ей такие предложения, причем тактично, не обижая мужского самолюбия и даже не теряя, за редким исключением, поклонников. И она уже собралась было произнести один из таких ответов, но что-то остановило ее. В первый раз она не хотела сказать «нет».
– Послушай, – продолжал он, так как она не ответила ему сразу, – я понимаю, что тороплю события, что должен быть терпелив и поухаживать за тобой, посылать тебе цветы, дарить украшения…
– Я не хочу украшений…
– А я собирался подарить. Вчера вечером, когда я перестал на тебя сердиться, когда я понял, как я тебя хочу, то сказал себе: не торопись, никакой спешки. Но, черт возьми, я не могу так медленно. Больше не могу. Жизнь так коротка, Катринка. Слишком коротка. Я не хочу тратить ее на какие-то игры. Я хочу тебя. Я хочу любить тебя. А я не могу войти в эту гостиницу вместе с тобой, чтобы весь мир завтра не узнал об этом, и я вижу, что и ты не хочешь этого.
– Это из-за развода, – объяснила она. – Я не хочу проблем.
– Поэтому я и прошу тебя, поехали ко мне. – Он наклонился и поцеловал ее. – Поехали ко мне, – повторил он, прижимаясь губами к ее рту. Она задрожала. – Ты же хочешь этого, – настаивал он. – Скажи «да».
Ничего другого она сказать не могла. Он опустил руку на ее талию, поудобнее усадил поближе к себе и открыл окно.
– Отвези нас домой, – сказал он шоферу, который немедленно сел в машину и завел мотор. – Ты не пожалеешь об этом. – Марк, взяв Катринку за руку, прикоснулся губами к ее теплой шее, затем легкими поцелуями покрыл нежную кожу около уха. – Что бы еще ни случилось, я обещаю, ты не пожалеешь.
«Я действительно ни разу не пожалела», – подумала Катринка и потрогала брошку от Картье в виде леопарда, приколотую на лацкане костюма. Ее подарил ей Марк вместе со множеством других вещей за эти девять месяцев, как они стали любовниками; она получала от него цветы, одежду, украшения и, самое главное, его любовь: такую любовь, которую она искала многие годы, всеобъемлющую, равноправную, поддерживающую; такую любовь, которая позволяла различные мнения, которая уступала при необходимости, которая все понимала и все прощала. Катринка была убеждена, что такая любовь была у ее родителей.
Катринка делала все возможное, чтобы защитить эту любовь, прятала ее от любопытных глаз толпы, сохраняла ее в секрете от всех, кроме Робин, которая организовывала все их поездки, и Анны, которая готовила для них обеды и ужины, когда они тихо коротали время у нее дома, и, возможно, Сабрины, которая была слишком запугана, чтобы болтать. Катринка не могла забыть того собственнического выражения лица Адама, которое появилось только при одном подозрении, что у Катринки есть другой мужчина, и больше всего на свете желала, чтобы не было никаких проволочек с разводом. Необходимо было как можно скорее поставить Адама в такие условия, чтобы он не мог больше причинять ей зло, чтобы он как можно скорее исчез из ее жизни, навсегда.
Весной, после недели блаженства с Марком на принадлежавшем ему небольшом пустынном островке Гебридского архипелага, Катринка вернулась в Нью-Йорк и стала форсировать дело о разводе. К июню договоренность о разделе имущества была достигнута, и, согласно ей, она получила виллу в Кап-Ферра и наличными свою долю в нью-йоркской квартире, которая должна была быть выплачена ей в течение десяти дней, до двадцатого декабря, когда развод будет зарегистрирован. Двадцать первого они с Марком решили пожениться.
Но теперь… Она смахнула слезы с лица, взяла отчет агентства «Цейс» и просмотрела его вновь. Теперь… Неуверенность охватила ее. Как Марк отнесется к этому? Стоит ли подвергать опасности свое будущее? После всего?
Зазвонил телефон, и Катринка вздрогнула. Она подняла трубку, зная, что это звонит Адам, еще до того, как услышала его голос. Вернее, голос его секретарши.
– Госпожа Грэхем, пожалуйста, господин Грэхем хочет поговорить с вами, – сказала она уверенно, как будто никто никогда не отказывался разговаривать с Адамом.
– Ты поздно возвращаешься, – сказал он. – Где ты была?
Ей так хотелось сказать ему, что это не его дело, но потом раздумала.
– В «Праге».
– Я искал тебя там. Должно быть, не застал.
– Да, – согласилась она, не способствуя продолжению разговора.
– Может быть, вместе пообедаем сегодня?
– Извини, я занята.
– Ты все время занята последнее время, – сказал он с подозрением в голосе.
– Не больше обычного, – ответила она абсолютно ровным голосом.
– Мы должны поговорить, – сказал он. – Это очень важно.
– О чем?
– О разделе имущества.
– О, нет, Адам, нет. Все уже решено.
– У меня возникла небольшая проблема.
– Обсуди это с моим адвокатом.
– Я хочу обсудить это с тобой, – сказал он воинственно.
– А я не хочу ни о чем больше говорить. Все, Адам. Все. Все кончено.
– Это о квартире. Я ее заложил, – сказал он, меняя тактику, голос зазвучал теперь умоляюще. – Дай мне еще немного времени.
Она уже не могла четко оценивать финансовое положение Адама. Иск против «Грэхем Марин» все еще висел над ним, она знала об этом, и так как состояние экономики продолжало ухудшаться, она понимала, что дела со строительством роскошных яхт, с туристическими круизами и танкерными перевозками вряд ли значительно улучшились. С другой стороны, она прочитала в «Уоллстрит джорнэл», что верфи в Коннектикуте получили военный заказ и что итальянская компания сделала предложение «Олимпик пикчерс». Если все хорошо взвесить, то он не находился в таком уж плохом положении. Она подумала, что он, как обычно, не хотел расставаться с тем, что имел.
– Продай несколько бриллиантов, которые ты недавно подарил своей подруге. Этим и оплатишь квартиру.
– Ты знаешь, что все это чушь собачья, – сказал Адам.
У него была новая подружка, другая актриса, не пользовавшаяся успехом и, если верить Томашу, не очень талантливая. Казалось, что Натали навсегда ушла из его жизни. По словам Сабрины, она пыталась продать свою сеть хорошо работавших специализированных магазинов Жан-Клоду и вела переговоры с богатым торговцем недвижимостью, имевшим интересы в Австралии, Японии, а также в Соединенных Штатах.
– Кстати, об украшениях, – продолжал он, – откуда у тебя эта брошь с леопардом, которая была на тебе сегодня? Разве я тебе ее купил? Может быть, ты продашь ее и используешь эти деньги, чтобы выкупить мою долю квартиры?
– Ты найдешь способ уложиться в срок, – сказала Катринка мягко, не обращая внимания на его реплику. – Я верю в тебя.
