могла оторвать взгляда.
– Ну… я пойду спать и тебе советую.
– Мне лень идти домой, – соврал Кир.
На самом деле он просто очень захотел спать с ней.
– Ты хочешь остаться спать со мной?
– Да.
* * *
– Андреев, – позвала сонно девушка.
– М-м-м?
– Чтоб ты знал, я никогда не спала с мужчинами, в смысле до утра прям. И, кстати, будешь храпеть – убью.
– Какая прелесть, – засмеялся Кир, – я, кстати, тоже не спал так никогда ни с кем.
Рокса уже уснула и не слышала его. Быстро и сладко засопела, во сне прижимаясь ближе к теплому боку Кирилла. А ему спать совсем не хотелось. Он лежал и думал, что ему просто очень хорошо и уютно рядом с ней. И не хочется уходить. Рука опустилась на ее талию, притягивая ближе.
– Похоже, я влюблен, – усмехнулся парень, засыпая.
74. Моя любовь, как айсберг – на виду всего на треть [116]
Рома давил на газ, забыв о штрафах, выжимая из машины по максимуму. Он летел по трассе, растворяясь в мощном голосе солиста группы «Shinedown», думая только о том, что скоро увидит Лу. У него было все: адрес, телефоны всех членов группы и даже благословение Роксаны, которая написала ему, что, если они не помирятся, она его убьет.
Наверное, это было бы лучшим решением. Снова и снова вспоминая последнюю встречу с Лу, то, как она покачала головой, он проклинал себя за то, что поступил как осел. Кир был прав – он полный придурок. Потерял столько времени, причинил себе, а главное – ей, столько боли, но вместо того, чтобы вовремя остановиться, корчил из себя страдающего героя.
И дело было даже не в его матери, не в ссоре. Ведь какое ему дело, нравится ей Лу или нет, если он ее любит и без нее все стало невыносимо бессмысленным? Это звучало избито, как в дешевых сериалах, но без нее мир словно лишился всех красок, которые она ему открыла. Лу ворвалась в его жизнь, разбудив в нем столько эмоций, которых он от себя не ожидал, что ему все еще не верилось, что все это было по-настоящему.
Сжимая пальцами кожаную оплетку руля, Рома вдавливал педаль в пол, вспоминая тонкие пальцы, которые так ласково перебирали его волосы по утрам. Губы, которые шептали его имя, когда он целовал острые плечи. Важными оказались вовсе не слова, не поступки, а то, что без нее все стало пустым. Дом, работа, друзья – все, чем он раньше жил, то, что раньше доставляло столько радости, оказалось ему не нужным.
Только вернувшись к этой жизни, он осознал, насколько был жалок все это время. Счастье – просыпаться изо дня в день рядом с Лу, слышать ее смех, смотреть, как она готовит или убирает. Такие простые, житейские вещи, которые казались теперь истинным волшебством. Сколько раз они ссорились из-за ерунды, не понимая, что просто быть вместе – это уже много.
Я лишь хочу, чтобы ты увиделаТо, во что я всегда верил.Ты – чудо во мне.
Чудо… то, что он ее встретил, то, что он полюбил ее, то, что он сейчас мчится в Питер. Неожиданно Рома понял, что все, что происходило с ними все это время, было нужно, даже необходимо, чтобы осознать что-то очень важное. Чтобы понять, как Лу дорога ему, как это ни банально, пришлось ее потерять.
На часах было четыре утра, навигатор обещал, что через полтора часа он будет на месте. Лу, скорее всего, спит, но ему было все равно. Он позвонит Нику и заставит его дать ей трубку. Либо будет колотить ногами в дверь. Перебудит к чертовой матери всех соседей, но поговорит с ней. Он скажет ей… скажет, что не может без нее.
Эти мгновения, которые нельзя забыть,Давай превратим воду в вино еще раз! [117]
* * *
Ник проснулся от вибраций под подушкой. Выудив телефон, он обнаружил, что звонит незнакомый номер. Да еще и в полшестого утра. В принципе, ничего удивительного в этом не было, но почему-то он медлил. Звонили настойчиво, не сбрасывая, и в конце концов солист нажал на зеленую иконку и поднес телефон к уху.
– Алле? – спросил он, поморщившись от того, как хрипло прозвучал его голос спросонок.
– Никита? Это Рома.
Ник сам не понял, что удивило его сильнее: непривычное «Никита» или то, что ему посреди ночи звонит бывший Лу.
– Недоброе не утро, – проворчал парень, свешивая ноги с дивана. – Чего тебе? – спросил он, водя ладонью по дивану в поисках сигарет. Закурив, он пошел к окну и обнаружил во дворе синюю машину, возле которой стоял Рома. – Можешь не отвечать, я все понял, – сказал Ник и сбросил звонок.
Открыв окно, он высунулся и уставился на Рому, который, в свою очередь, смотрел на него, запрокинув голову назад. Кричать на несколько этажей вверх было тупо, но он был готов и на это. Ему было непонятно, почему Ник продолжает стоять и курить, когда он тут стоит и ждет Лу.
Зазвонил телефон.
– Я тут подумал… лучше бы ты не приезжал, – протянул Ник, испытывая огромный соблазн отправить парнишку восвояси. Что бы там Лу ни говорила, нечего ей делать с этим смазливеньким мальчиком, который только и знает, что сбегать при первых трудностях. – Нам тут было так хорошо… может, ты поедешь обратно? – предложил он.
– Я никогда в жизни не дрался, но тебе морду набью, – прошипел Рома. – Даже не думай…
– Как я испугался, – пропел Ник насмешливо. – Я тоже не дрался, но, если она еще хоть раз будет рыдать из-за тебя у меня на кухне, я проломлю твой убогий череп своей гитарой, а потом выставлю твоей мамочке счет за испорченный инструмент.
Рома молчал. Ему было нечего сказать против этого. Он был причиной слез мелкой, причем не один раз.
– Либо сделай ее настолько счастливой, чтобы она больше ко мне не приезжала, либо… я заберу ее себе, – сказал наконец Ник.
– Что это значит? – ошарашенно спросил Рома, не понимая, о
