— А какую прибыль дали «Зеркала»?
— Какую-то дали, что за вопрос — верь тому, кому можно верить. Если бы я не дал тебе «добро», притом без сценария, дивиденды были бы на несколько копеек меньше. Золотая ты жила.
— Я слышал, тебе посчастливилось продать принадлежавшие компании телестанции, а остальную прибыль, основную ее часть, дали «Зеркала».
— Откуда ты берешь финансовую информацию, из цыганских забегаловок? — Арви слегка смутился.
— А может, ты ожидал получить ее с той твоей большой картины «Дэвид Копперфильд»? — вежливо спросил Вито.
— «Пиквик!» — Арви со стуком положил вилку.
— «Пиквик!», «Дэвид Копперфильд», какая разница, переименуйте, никто и не догадается. Все равно до следующего года прибыль он не покажет, а это можно считать убытком. Я слышал, его еще не начали монтировать. Да, лучше переименуйте, — одобряюще улыбнулся Вито.
— Премьера «Пиквика!» состоится в Мюзик-Холле на Пасху, — едко сказал Арви.
— В Мюзик-Холле? Разве там не пойдут «Утренние горизонты»? Отличное место для детского кино. Подумай хорошенько, Керт, если что-то и спасет его, то только Мюзик-Холл.
— Вито, — начал Арви, задыхаясь от возмущения, но Вито весело перебил его, утешая:
— Слушай, не о чем беспокоиться. С таким ростом прибыли акционеры до потолка запрыгают. Я уверен, они возобновят твой контракт. Керт, ты в этом году в отличном положении. А если сегодня «Зеркала» победят…
Арви злобно перебил:
— Дай продюсеру хоть малейший шанс, и он решит, что дело в шляпе. Радуйся, пока все не кончилось, Вито, скоро «Зеркала» станут вчерашней новостью, а сегодня у тебя впереди еще полдня.
Вито продолжал, словно не слыша слов Арви:
— Так вот, если «Зеркала» победят, я в следующий раз поставлю большой фильм. Творческому человеку нужно разнообразие, а я давно хотел увидеть вместе Рэдфорда и Николсона. Есть материал, против которого они не устоят, весь вопрос в цене, но, думаю, я смогу его купить.
— Брось, Вито! Я с ходу вижу, когда мне лапшу на уши вешают. Рэдфорд и Николсон. Если выиграешь! Ты не хуже меня знаешь, что шансов у тебя нет. Я не меньше тебя хочу, чтобы ты победил, в конце концов, мы работали вместе, но против этих четырех супербоевиков у тебя шансов нет! «Зеркала» — небольшой фильм, вспомни, я говорил это с самого начала. Небольшие фильмы не выигрывают почти никогда. «Рокки» — случайность, какая бывает раз в жизни. Два раза подряд такое случиться не может. Не строй напрасных надежд, а то сегодня вечером разочаруешься, — сказал Арви, возвращаясь к отеческому тону.
— Может, когда-нибудь мне удастся пробить закон о запрете супербоевиков, — мечтательно сказал Вито. — В кинопромышленности все знают, что каждый неудавшийся боевик означает, что шесть, или восемь, или десять небольших картин не смогли увидеть свет. Пропали тысячи рабочих мест. Неудачные большие фильмы — а их в этом году было больше чем достаточно — отвлекают внимание публики, и это тоже знают в кинобизнесе.
— Мечтай, Вито, мечтай. Прислушайся к голосу опытного человека. Ты имеешь понятие, сколько лет я возглавляю студию? Я пришел сюда раньше, чем ты начал отличать объектив от видоискателя. И мне все известно о том, как ты вышел в претенденты… об этих «утренниках» для домохозяек. Думал, я не знаю о твоих фокусах? Но от номинации до победы очень далеко, мой мальчик.
Вито переключился на шоколадное суфле со взбитыми сливками в отдельном блюде. Ел он основательно. Арви с любопытством рассматривал его.
— Так ты думаешь что-то приобрести? — наконец спросил он. Негодяю что-то от него нужно. Было бы здорово сбить с него спесь.
— Ага. Книгу. «Стопроцентный американец». Слышал?
— Ты думаешь, я неграмотный? Моим рецензентам понравилось. И Сьюзен понравилось. Мне некогда было ее прочесть, но у меня есть синопсис. Одиннадцать месяцев в списке бестселлеров, если ты, в отличие от меня, им веришь. Но полтора миллиона за право на постановку — они с ума сошли. Никто столько не заплатит.
— Билли от нее в восторге, хочет купить ее для меня. Если ты не хочешь свое суфле…
— Возьми, мне все равно нельзя шоколад. Так Билли хочет купить ее, а? По-моему, у тебя скоро день рождения? Прекрасно, прекрасно.
— Да, Керт, прекрасно, когда жена в тебя верит. У нее чутье не хуже, чем у меня. Ты думаешь, «Зеркала» не выиграют, а мое итальянское чутье говорит, что выиграют. Если не хочешь быть националистом, назови это предчувствием.
— Управляя многомиллионной компанией, к предчувствиям относишься не так легко, как если имеешь богатую жену, — не в обиду тебе будет сказано. Николсон и Редфорд… Они в самом деле хотят сделать это?
—Да.
— Не верится. А их зарплата?! Боже, ты задолжаешь им по шесть-семь миллионов, еще не купив книги. Ты говоришь о бюджете в двадцать миллионов долларов. Нет, Вито, такие сделки тебе не по силам.
— Вот что я скажу тебе, Керт, я сам куплю книгу, вернее, Билли купит, а тебе, если ты окажешься прав и «Зеркала» не выиграют, предоставлю свободный опцион на тридцать дней.
— А если ошибусь?
— А если прав я, ты мне покупаешь права. Все очень просто.
— Полтора миллиона?
— Шансы не в мою пользу, и ты думаешь, у меня ничего не выйдет. Но не волнуйся. Если не хочешь рисковать добрым именем, я куплю книгу и найду другую студию. Черт, заказывать еще одно суфле будет очень долго, как ты думаешь? Такие маленькие порции.
— Ты слишком много ешь. Вито, я все-таки считаю, что ты негодяй, но раз ты хочешь заключить это пари, давай. Если ты не против, почему бы нам не записать наш договор, пока мы здесь? — Он подозвал официанта и попросил меню.
— Керт, Керт, можешь мне доверять. — Голос Вито звучал обиженно.
— После того, как ты украл мой фильм? — спросил Арви, строча карандашом.
— Ты его вернул.
— Тем не менее предпочитаю в письменной форме. — Арви и Вито подписали договор, официант и Патрик Терейл, владелец ресторана, его засвидетельствовали. Вито взял меню и начал складывать, чтобы убрать в карман, но Арви выхватил карту.
— Пусть оно хранится у Патрика, ладно, Вито? Не забудь, это единственный экземпляр. А за обед плачу я. Иначе он тебе обойдется на полтора миллиона дороже. Я сегодня щедрый.
* * *
Билли возвращалась домой из «Магазина грез», изо всех сил стараясь добираться как можно осторожнее. На коротком пути от универмага до бульвара Сансет множество раз рискуешь наехать на неосторожного пешехода, а она понимала, что в состоянии такой злости могла не успеть среагировать. Пробегая по огромному дому и ни словом не перемолвившись со слугами, она еще сохраняла контроль над собой. Пересекла гостиную, спальню, ванную и наконец заперлась в последнем убежище — главной гардеробной. В этой комнате, устланной толстым ковром цвета слоновой кости, и стенами, обтянутыми бледно-лавандовым шелком, в несколько рядов тянулись вешалки с одеждой. В центре, как остров, возвышался прозрачный шкаф со множеством ящичков, в которых лежали аксессуары. Позади, в еще одной запертой комнате, постоянно охлаждаемой до тринадцати градусов, хранились меха Билли. В эти помещения не входил никто, кроме Билли и ее личной горничной.
