– Еще бы.
– Уж можешь мне поверить.
– В регистрационной карточке написано, что лечащий врач – Джоэл Либер. Значит, я и буду отвечать за фальсификацию.
Николас покачал головой:
– У меня есть официальный документ за твоей подписью, где написано, что ты слагаешь с себя полномочия лечащего врача. Если понадобится, я предъявлю эту бумажку.
– Кто тебя знает…
– Уж в этом можешь не сомневаться. – Николас посмотрел ему прямо в глаза. – Я пообещал защитить тебя, а я всегда держу свое слово.
Либер кинул на него взгляд исподлобья. Он знал, что Танек слов на ветер не бросает, однако от этого ему было не легче.
– Терпеть не могу, когда мною манипулируют!
– Я тобой не манипулировал. Я всего лишь немного поколдовал с регистрационными записями. – Танек взглянул на листок в руках хирурга. – Ты ведь на меня не сердишься? Я знаю, ты просто психуешь из-за пациентки. Ей не стало лучше?
– Она почти в коме. Тут я бессилен. Много ли ей будет проку от нового лица, если она проведет остаток дней в психбольнице?
– Мы этого не допустим.
– Да уж, тут тебе не открутиться, – Либер ткнул Николаса пальцем в живот. – Умыть руки тебе не удастся. Не вздумай уезжать в Айдахо. Ты должен быть здесь и являться по первому моему зову. Понял?
– Понял. – Танек едва заметно улыбнулся. – Можно я буду жить в гостинице? Терпеть не могу больницы.
– Можно. Но сиди у телефона.
Николас капитулирующе поднял руки:
– Как скажешь, так и будет.
– Вот именно.
Джоэл сердито зашагал прочь.
Бельвинь, Франция
-Ты все испорил, Пол, – тихо сказал Филипп Гардо. – А я не люблю, когда мои люди ошибаются.
– Кто же мог подумать, что она будет так брыкаться? – жалобно ответил Пол Мариц. – Кроме того, я был уверен, что падение ее прикончит.
– Нельзя полагаться на гравитацию, если хочешь выполнить свою работу добросовестно. Один удар ножом, и дело было бы сделано. Подозреваю, что ты решил немного позабавиться.
– Возможно, – буркнул Мариц.
– И потом ребенок. Сколько раз тебе говорить, что детей и домашних животных убивать не следует? Это вызывает у публики больше негодования, чем устранение сотни взрослых.
– Девчонка накинулась на меня сама, орала, царапалась.
– И ты не нашел другого способа совладать с четырехлетней малюткой, – холодно обронил Гардо.
– Она могла меня опознать. Девчонка уже видела меня прежде, в пещере.
– По-моему, ты был в маске и шлеме. Хватит нести чушь! Скажи честно, что ты был в ярости и сорвал на ребенке зло. Признайся – и я тебя прощу.
– Да, возможно… – пробормотал Мариц. – Я и в самом деле погорячился.
– Ну вот, видишь, как просто? – Гардо откинулся на спинку кресла, поднес к губам бокал вина. – Достаточно признать свои ошибки, и снова все хорошо. С ребенком ты совершил промах, но не очень серьезный. Что касается женщины, то ее перевезли в одну из американских клиник. Судя по всему, она выживет. Придется тебе исправить эту оплошность, тем более что теперь эта женщина может тебя опознать. – Гардо помолчал. – В Америку ее отвез Николас Танек. Не думаю, что он оказался на Медасе по случайному совпадению. Это наводит меня на мысль, что у нас завелся предатель. Как думаешь, смог бы ты обнаружить его и устранить, не наломав при этом дров?
Мариц с энтузиазмом кивнул.
– Надеюсь, что у тебя получится, – мягко сказал Гардо. – Ты меня так расстроил. Если ты вновь меня разочаруешь, я буду вынужден придумать для себя какую-нибудь компенсацию. – Он подавил зевок. – Как ты думаешь, способен ты с твоим ножом противостоять Пьетро с его шпагой?
Мариц облизнул пересохшие губы:
– Да я его на кусочки раскромсаю.
Гардо передернулся:
– Огнестрельное оружие – кошмарная штука.
Я предпочитаю шпагу, она куда грациозней и романтичней. Иногда мне кажется, что во мне живет душа кого-нибудь из Медичи. Увы, я не создан для этого века, Он улыбнулся своему подручному. – Ты, по-моему, тоже. Так себе и представляю, как ты скачешь на коне рядом с Аттилой.
Мариц почувствовал, что этими словами хозяин хотел его уязвить, но обижаться было небезопасно. Особенно, если вспомнить, что сделал Пьетро с бедолагой, которого на днях приговорили к «дуэли».
– Я найду предателя, – пообещал Мариц.
– Не сомневаюсь. Я верю тебе, Пол. Просто нужно было слегка прочистить тебе мозги.
– И Танека я тоже достану.
– Нет! Сколько раз тебе говорить, что Танека трогать нельзя.
– Он вам мешает, я же вижу, – пробурчал Мариц. – От него одни неприятности.
– Придет время, и мы от него избавимся. Но я сам решу, когда. Ты же его не трогай. Понял?
– Папочка, смотри, что мне дала мама! – На террасу выбежала младшая дочка Гардо, размахивая игрушечной ветряной мельницей. – Видишь? Ветер дует, а она крутится все быстрей и быстрей.
– Вижу, Жанна. – Гардо посадил к себе на колени шестилетнюю девчушку. – А что получила в подарок Рене?
– Куклу. – Девочка прижалась к отцу. – Правда, красивая мельница?
– Да, кошечка, но ты еще красивей.
У девочки были переливающиеся каштановые волосы. Пожалуй, она похожа на дочку Нелл Калдер, подумал Мариц. Впрочем, все дети похожи друг на друга.
– Иди, Пол, – приказал Гардо, не глядя на Марица, – Я и так слишком мало времени провожу с семьей. Вернись, когда будут хорошие новости.
Мариц кивнул:
– Они скоро будут. Обещаю.
Он сбежал по ступенькам в сад. Гардо обычно не разрешал своим людям проходить через жилые комнаты. Можно подумать, его жена и дети о нас запачкаются, с обидой подумал Мариц. Вообще-то ребят в Бельвинь пускали лишь по большим праздникам, да и то в качестве охранников. Вот почему Мариц так удивился, когда Гардо после Медаса велел ему явиться прямо к себе домой.
Удивился и испугался.
Пройдя по подъемному мосту через ров, Мариц оглянулся на замок. Чувство страха было ему непривычно. Когда же в последний раз он так боялся? Должно быть, в детстве. Еще до того, как в нем обнаружился талант к ножу. После этого Мариц не боялся никого, наоборот, все боялись его.
Они и сейчас его боятся. Приятно вспомнить, как перепугалась та баба. Она сопротивлялась до последнего, но перетрухала до жути, это уж точно.
Чертова баба! Придется наведаться к ней еще раз. Иначе перед Гардо не оправдаться.
Мариц подумал, что он боится хозяина так же, как остальные ребята, и скривился. Сколько можно пресмыкаться?
Он еще раз оглянулся на замок. Ишь, в каких хоромах поселился, чисто король. Ничего, королей тоже свергают.
Мариц передернулся, вспомнив, как глаза Гардо сверкнули недобрым блеском при упоминании о Пьетро. Сам по себе Пьетро не страшен, но клинок в его руке – 6-р-р…
