— Может, просто переживает трудные времена. Или такой по натуре. Не всем же быть обаятельными болтунами, как твой отец! — Они обе рассмеялись. — А что насчет нижних комнат? — Эйвери поразилась тому, как быстро нашлось сразу двое жильцов, еще удивительнее было то, что с жильцами Франческе несказанно повезло: квартирантка мила и приветлива, квартирант серьезен и ненавязчив. Лучше и быть не могло. — От Тодда нет вестей?
— Несколько дней назад он звонил в галерею, но я как раз уезжала к художнику за новыми работами. — Ради экономии, чтобы снизить накладные расходы, со многими делами Франческа справлялась сама. — Оставил сообщение: он надеется, что у меня все в порядке. Неприятно в этом признаваться, но я скучаю по нему. Скучаю по тому, как все начиналось, а не как продолжалось, особенно весь последний год. Словом, живу себе потихоньку. Только и делаю, что хожу на работу, возвращаюсь домой поздно вечером, ужинаю, смотрю телевизор и засыпаю.
— Все еще наладится. Но тебе не мешает выбраться на люди, проветриться, сходить куда-нибудь на вечеринку.
Однако Франческа была не в настроении. Она рассказала Эйвери о новом подопечном, художнике из Бруклина, которого нашла через знакомых. Несколько минут они говорили об отце, который напряженно готовился к предстоящей выставке. По словам Эйвери, его последняя картина обещала стать сенсацией. Эйвери была самой рьяной поклонницей Генри. Наконец попрощавшись и повесив трубку, Франческа выключила свет и затихла в темноте. Из комнаты Эйлин доносились отголоски какой-то телепередачи, снизу — шаги Криса. Этих людей Франческа почти не знала и сомневалась, что когда-нибудь узнает близко, однако она питала к ним теплые чувства. Думая об этом, она незаметно уснула.
На следующей неделе ей предстояло открытие выставки. Любое открытие сопровождалось неразберихой и стрессами. Все работы требовалось доставить в галерею своевременно, для чего порой приходилось торопить художников, иногда писавших до последней минуты. Этим задачи Франчески как хозяйки галереи не исчерпывались: она рассылала приглашения посетителям, убеждала арт-критиков уделить ее выставке внимание, сама продумывала освещение и помогала устраивать его. К открытию выставки Франческа уже валилась с ног.
С художницей, работы которой были выставлены на этот раз, поладить оказалось непросто: она сама пожелала развесить картины. Четыре из них раскупили в первый же вечер, а затем несколько недель Франческа была слишком занята, чтобы проверять, кто еще отозвался на ее объявление о сдаче жилья. Так получилось само собой, она просто об этом забыла. Ей настоятельно требовался еще один жилец, а искать его было некогда. С Крисом и Эйлин она почти не виделась, жизнь под одной крышей с жильцами текла гладко. Только через три недели после переезда Криса Франческа наконец познакомилась с его сыном. Она сидела на кухне, проверяя почту, как вдруг услышала удивленный возглас, вздрогнула и подняла голову. На нее с интересом уставился мальчуган в красном свитере и джинсах.
— Мне у тебя нравится, — сразу объявил он и улыбнулся. Он был темноволосым, с большими голубыми глазами, и на отца ничуть не походил. — Я Йен, — вежливо добавил он и протянул руку. Невозможно милый, он казался ангелочком из телерекламы.
— А я Франческа. Хочешь есть?
Было восемь утра, Крис еще не выходил из своих комнат. Йен сам оделся и спустился в кухню.
— Хочу. Можно мне банан?
Франческа сняла с холодильника гроздь бананов, отломила один и вручила мальчику. Он сказал «спасибо».
— А хлопьев с молоком хочешь?
Он кивнул, она насыпала кукурузных хлопьев в миску, залила молоком и выставила на стол вместе с тарелкой для банана.
— Я сам готовлю себе завтрак каждый день, — сообщил Йен. — Мама долго спит, она всегда вечером куда-то уходит, — добавил он, хотя Франческа ни о чем не расспрашивала. Что ответить, она не знала. Общаться с детьми она не привыкла.
— В каком ты классе? — спросила она, с улыбкой наблюдая, как он набил рот бананом так, что раздулись щеки. Чтобы прожевать все, что есть во рту, мальчику понадобилось немало времени.
— Во втором. В этом году я учусь в другой школе. Старая была лучше, но мама говорит, до нее слишком далеко. — В этот момент в кухню вошел Крис. Он улыбнулся сначала сыну, потом Франческе, заметив, что она не поленилась покормить ребенка. Таким счастливым Франческа не видела Криса с тех пор, как он переселился к ней. Оказалось, и он умеет держаться непринужденно, с дружеской теплотой. Видимо, сына он очень любил и гордился им.
— Спасибо, что дали ему поесть. Он вышел, пока я был в душе.
— Мы прекрасно побеседовали, — заверила Франческа, и Йен довольно улыбнулся. Он тоже чувствовал себя свободно, казался самостоятельным и ничуть не смущался в обществе взрослых.
— А мы идем в зоопарк! — объявил мальчик. — Там новый белый медведь и кенгуру!
— Здорово! — весело отозвалась Франческа. Крис тем временем достал из холодильника яйца, которые принес вчера, и поджарил одно для сына.
— Хочешь с нами? — продолжал Йен, вызвав у Франчески улыбку.
— Я бы с удовольствием, но надо идти на работу.
— А кем ты работаешь?
— У меня художественная галерея в нескольких кварталах отсюда, — объяснила она. — Я продаю картины. Если хочешь, можешь прийти посмотреть.
— Придем, — пообещал Крис, поставил тарелку с яичницей перед Йеном и сам сел, принимаясь за завтрак. Пока они ели, Франческа вернулась к чтению электронных писем. На ее объявление откликнулась еще одна кандидатка, женщина из Вермонта, которая писала, что ищет пристанище в Нью-Йорке и хотела бы посмотреть комнату, которую предлагает Франческа. Женщина оставила свой номер и выразила надежду, что Франческа ей позвонит. Франческа записала номер и уже собиралась перейти к следующему письму, но женщина из Вермонта сразу понравилась ей, вдобавок из ее письма следовало, что находиться дома целыми днями она вряд ли будет. Все складывалось так удачно, что лучше и быть не могло. Даже Йен умудрился вписаться в группу взрослых. Мальчуган оказался ненадоедливым и обаятельным.
Франческа поболтала с ним еще немного, пожелала удачного дня в зоопарке и ушла наверх. К тому времени, как она собралась на работу, отец с сыном уже покинули дом.
День в галерее выдался беспокойным, зато удалось продать еще одну картину. Продажи неуклонно росли уже несколько месяцев, но поскольку цены были невысоки, то и прибыль оставляла желать лучшего. Франческа уже подумывала поднять цены, да и Эйвери настоятельно советовала ей так поступить.
Только в середине дня Франческа вспомнила про женщину из Вермонта, ответившую на ее объявление. Она набрала указанный в письме номер и услышала молодой голос. Новая претендентка на жилье была, похоже, ровесницей Франчески, по телефону ее голос звучал жизнерадостно и приветливо. Франческа сообщила, что комната все еще свободна, и постаралась поточнее описать ее, не приукрашивая. Да, комната невелика, полноценной квартирой ее никак не назовешь, зато из нее открывается симпатичный вид на сад, к тому же рядом кухня и есть отдельная ванная.
