Ознакомительная версия.
Все произошло само собой. Я встретила моего возлюбленного на улице. Он шел по набережной в коротком пальто. Наверное, прогуливался. Настоящий денди. Модная стрижка. Цепочка на груди. Ясный взгляд. Странно, на набережной, где редко кого можно встретить из знакомых, я встретила желанного человека. Он несказанно обрадовался. Его глаза сияли.
– Добрый день, Дмитрий, – сухо сказала я, изнывая от желания броситься ему на шею.
– Здравствуйте, – сказал Дима.
Он упрямо не хотел называть меня по имени, видимо, ему совсем не нравится имя Варвара. Мы остановились и испуганно уставились друг на друга. Каждый думал одинаково. Об одном и том же. Для чего мы встретились? Нам даже сказать нечего. Собственно говоря, нам вообще не о чем говорить. У нас нет общих тем. Мы можем пройти мимо и тут же забыть о случайной встрече. Стоит ли вообще разговаривать с едва знакомым человеком. Раньше меня не беспокоила эта проблема. Да и проблемы никакой не было. Хочешь – разговариваешь, не хочешь – не разговариваешь. Никогда не задумывалась, считала, что случайные взаимоотношения сами собой предусматривают начало и конец. Я впервые проживала сложную ситуацию, проживала и переживала. Я так и не научилась решать сложные головоломки. Я не знала, что нужно сказать. Пробормотала нечто невразумительное. Если бы кто-нибудь из знакомых или коллег по работе оказался рядом, он бы умер от смеха. А муж просто растерялся бы, услышав мое бормотание. Обычно я легко справлялась с речью. Читала доклады. Мастерски произносила спичи. Рассказывала анекдоты. Заикой никогда не слыла.
– Вы здесь живете? – Дима обвел рукой некое пространство, дескать, этот город – наш общий дом.
– Да, вон мой дом, я его очень люблю, – сказала я. Все-таки обрела дар речи. Мир встал на ноги.
– А я гуляю, – сказал он, – забрел сюда случайно.
Наверное, Дима пытался обмануть меня. Вид у него вовсе не фланирующий. Разумеется, внешне он слегка похож на скучающего денди, но в его словах чувствуется сплошной обман. Дима явно куда-то спешил. Он даже немного запыхался. Может быть, юноша чересчур взволнован случайной встречей? Я молча рассматривала пронзительные синие глаза, рассматривала искоса, тайком, чтобы не смущать его. И сама боялась смутиться. Мы стояли, а нас обходили прохожие, неловко соскальзывая на проезжую часть. Мы всем мешали. Наши желания лавиной обрушивались на город, окутывая собой набережную Мойки. Страсти падали на головы пешеходов, как крупный град в летний зной.
– Мне пора, – неслышно прошептала я.
И стрелой помчалась по набережной, сбивая с ног встречных прохожих. Я боялась остановиться. Боялась себя. Боялась его. Жизни. Счастья. После этой короткой нелепой встречи мы уже осознавали, что попали на костер. Дима еще не понял до конца опасность ситуации. Ему нравилось хождение по лезвию бритвы. Острые ощущения волновали его. Близость падения опьяняла. Он смотрел мне вслед. Я чувствовала. И боялась оглянуться. Но мне очень хотелось оглянуться, хотя бы один разок, чтобы убедиться, что он есть, никуда не делся. Я так и не оглянулась. И никто не знает, чего мне это стоило. Не дай бог кому-нибудь вытерпеть подобную муку.
* * *
Случайная встреча изменила меня. Я повернула руль в нужную сторону, выбросив глупые мысли из головы. Так началась новая полоса в моей жизни. Я что-то делала, о чем-то разговаривала, куда-то спешила. Все шло как обычно, как много лет назад. Муж рассказал мне о своих проблемах. Ничего экстремального. Обычные предпринимательские проблемы. Груз не дошел, застрял где-то между двумя странами. Пришлось заплатить пошлину в двойном размере. Володя больше не оставлял пакеты с кефиром на столе. Пользовался фигурным тунисским кувшином. А Дмитрий не приставал ко мне с разговорами. Мы с сыном ограничивали наше общение легкими шутливыми перебранками. Я старалась не видеться с домашними, вернувшись после работы, незаметно просачивалась в ванну, затем в спальню. Общие ужины отошли в прошлое. Я пропадала на работе. В прямом и переносном смыслах. Приходила домой в одиннадцать вечера, уходила в восемь утра. Муж уходил позже, приходил раньше. Все хозяйственные дела я успевала переделать за выходной день. Выгоняла Вовку и Дмитрия из дома, убирала квартиру, готовила еду на неделю. Уже всерьез подумывала о приходящей домработнице. В клуб больше не ходила. Решила бросить пустое занятие. Тело прекрасно обходилось без физических истязаний. Моя душевная депрессия бесследно прошла. Я совсем не вспоминала о прошедшей тоске. Уныние, кажется, навсегда оставило меня. Я могла жить спокойно. Незаметно любовное наваждение ушло. И я посмеивалась над собой, вспоминая обмороки от нежных прикосновений молодого мужчины.
И вот однажды, глядя на себя в зеркало, я обнаружила легкую трещинку, почти невидимую, так себе, тонкая царапинка. Еле видимая полоска. На морщинку совсем не похожа, но это был первый след разрушения. Легкая трещинка пролегла по ранимой душе, как страшная метка. Посторонний взгляд не смог бы разглядеть первый сигнал будущей опасности. Незаметная трещина со временем должна превратиться в излом. Страшные предчувствия грызли мою душу. Крошечная щель может сокрушить все здание. Опасная трещинка мгновенно расползлась по лицу, перешла на шею, соскользнула вниз, к груди. Меня передернуло. Основная примета времени. След пережитого. И вся моя спокойная жизнь вновь перевернулась вверх дном. Значит, гармонии вовсе не было. Вместо нее меня согревала одна видимость. И я бросилась доставать спортивную сумку. Не так давно я закинула ее подальше. На антресоли. Уже на следующий день вприпрыжку обегала все бутики и магазины, битком забитые модной спортивной одеждой. Впопыхах забыла позвонить на работу. Мобильный нещадно трещал, но я не обращала на него внимания. Я крутилась перед зеркалами, задорно примеривая модные брюки и майки. Мне хотелось прийти в клуб в новом наряде, облегающем и подтягивающем. Я же хожу не на обычный спорт, не в волейбол играю, теннис – современная отдушина для не очень удовлетворенных обыденной жизнью. Одежда для тенниса должна быть воздушной и легкой, призрачной и удобной. Она не имеет права скрывать от возлюбленного мое вожделенное тело. В проснувшейся душе пели птицы, играли скрипки, надрывались трубы. Птицы и скрипки появились недавно, а трубы выли во мне много лет, будто предупреждали о грядущей опасности.
В клуб помчалась, как на крыльях полетела. Все боялась опоздать. Мне хотелось опередить время. Когда увидела Диму, охнула, громко и звучно, все-таки не смогла удержаться. Охнула мысленно. Никто ни о чем не догадался. Только юноша понял, что внутри меня бушуют вихревые потоки. Он улыбнулся и скользнул оценивающим взглядом по моей фигуре. Я поежилась. Стоять под судейским взором неловко. Его взгляд скользил нежно и пристрастно. Дима остался доволен. Типичная мужская логика. Я резко повернулась и бросилась в зал, чтобы скрыть от окружающих вспыхнувшее лицо. Ракетка мелькала перед глазами, я не видела мяч, я его чувствовала. Я соединилась с Димой в едином ритме, будто совершала половой акт. И нет мне прощения. Я грешила открыто, явно, на глазах у всех, совершенно не скрываясь. Злосчастная колдунья нагадала мне запретную любовь. Когда занятие закончилось, я находилась почти в исступленном состоянии. Пот застилал мне глаза, ручьями стекал по лицу, шее, волнующе щекотал грудь. Я закусила губу, пытаясь выровнять дыхание. Ноздри расширились. Я подняла глаза и посмотрела на него. Зрачок в зрачок. Еще одно мгновение. Всего лишь одна минута счастья, открытого и радостного. Заветная минута прошла. Воссоединение завершилось. И я ушла.
Ознакомительная версия.
