Морин Мартелла - Девушка хочет повеселиться

— Трудно поверить, — промямлила я.

«Энни, он твой брат», — шепотом предупредил меня внутренний голос.

— Энни, вы здоровы? Как вам спалось? — с тревогой спросила Пенелопа.

— Спалось? О, я спала как бревно, — бесстыдно солгала я.

В конце концов выяснилось, что миссис Бичем вернется домой только во вторник. Воскресная ночь, проведенная в одиночестве, оказалась напрасной. Напрасно я без сна лежала в роскошной кровати, дрожа от страха при мысли о прячущемся в деревьях серийном убийце.

— Значит, все выяснится только завтра? — Пенелопа разговаривала с больницей.

Казалось, что во вторник действительно выяснится все на свете.

Насколько я могла понять из подслушанных отрывистых фраз, миссис Бичем могли выписать только завтра утром, потому что билетов на рейсы из Хитроу нет. Я старалась изо всех сил, однако так и не смогла понять, какое отношение лондонский аэропорт имеет к сломанному запястью, которое лечат в дублинской больнице.

Но спросить я не решилась. Мне не хотелось выглядеть деревенской идиоткой перед этими умными и уверенными в себе людьми, которые принимали все головоломки как должное.

А вот Джейми не стеснялся задавать мне вопросы. Он хотел знать, в какой школе я училась и где выросла.

— Энни, почему вы решили стать компаньонкой? Судя по всему, у вас были возможности получить более престижное место.

— Гм-м… да, конечно, но… — промямлила я, пытаясь придумать в ответ что-нибудь правдоподобное.

Внезапно из сада донесся какой-то шум, а затем раздался громкий рев маленького Саймона. Оказалось, он споткнулся и упал на мощенной плитами дорожке, гонясь за собаками, которые вновь начали возню.

Я успела к мальчику раньше Пенелопы, подняла его и постаралась убедить, что слегка ободранным коленом можно будет похвастаться перед друзьями.

Эйми стояла в стороне и наблюдала за нами.

— А у меня есть шрам на руке! — гордо заявила она, закатала рукав и показала мне крошечную царапину на локте.

— Потрясающе! — Я тщательно осмотрела ее руку. Когда я вернулась в дом, Джейми встретил меня на пороге. Он взял реванш, преградив мне путь и заставив поднять взгляд.

— Прошу прощения, — вежливо сказала я.

Он смотрел мне в глаза целую вечность и улыбался. Смешно, но ощущение близости его стройного тела заставляло меня нервничать.

— Как вы относитесь к детям? — внезапно спросил он. — Вы их любите?

— Честно говоря, не знаю. — Я мучительно покраснела. — Может быть, когда-нибудь они у меня и появятся, но это очень большая ответственность.

— Я хотел понять, почему вы не захотели работать с ними, — добродушно объяснил он. Хотя Джейми не улыбался, но в глубине души наверняка умирал со смеху.

Я с завистью следила за тем, как он целовал племянников на прощание и брал их на руки, давая возможность обнять его за шею. Потом он крепко обнял Пенелопу. У меня появилась робкая надежда.

— До завтра, Энни, — сказал он мне. — Я привезу маму самое позднее в полдень. Не забудьте расстелить красную ковровую дорожку.

Я смотрела ему в спину и говорила себе, что меня влечет к нему чисто по-сестрински. Что это хорошо. И вполне естественно. Иметь брата очень приятно. Точнее, не иметь, а быть сестрой. Многих братьев и сестер связывают теплые чувства. Например, Фиона принимала ванну вместе с собственным братом. Правда, тогда им было по четыре года. И все же я понимала, что относиться к Джейми как к родственнику мне будет тяжело.

Начать с того, что мне не следовало пялиться на него. Теперь придется учиться смотреть ему в глаза и при этом не таять, как последняя дура. Даже дети заметили, как я веду себя в его присутствии.

— Энни, почему ты такая красная? — спросила Эйми, когда Джейми сказал, что не может дождаться новой встречи со мной.

Уезжая, он помахал нам рукой.

— До свидания, дорогой! — крикнула в ответ Пенелопа и закрыла дверь. — Ну, дети, вот мы и одни. Покажем Энни дом, идет?

Они повели меня наверх.

— Это мамина комната, — объявила Пенелопа, открыв дверь спальни, которая не уступала размерами библиотеке, расположенной этажом ниже.

Здесь был такой же балкон, как и у меня. Отличие заключалось в том, что на этом балконе стояло множество цветов в горшках.

— Мама умеет обращаться с растениями, — объяснила Пенелопа, увидев, что меня восхитили японские карликовые деревья.

Мы обошли весь дом. Дети бежали впереди и вели нас из одной со вкусом обставленной комнаты в другую. Увязавшиеся за нами собаки скакали по кроватям и стульям. Похоже, дорогая парчовая обивка не слишком радовалась прикосновениям когтистых лап двух лабрадоров.

— В прежние дни здесь жили слуги, — важно сказала Пенелопа, когда мы добрались до этажа, на котором находилась моя спальня.

Может быть, она намекала, что мне следует знать свое место? Заметила, как я веду себя в присутствии Джейми, и решила дать понять, что я здесь всего лишь платная помощница?

— Ох, простите, Энни. Это прозвучало слишком высокомерно. Я не хотела вас обидеть. Честно говоря, эта комната раньше была моей. Когда тут жили слуги, этаж был разгорожен на четыре части. А сейчас здесь только ваша спальня и вторая ванная. Вы будете жить у нас как член семьи.

От этих слов у меня защипало в носу. Пришлось отвернуться, чтобы Пенелопа не заметила, насколько я тронута.

— Мне нравится твоя комната, — прильнув ко мне, сказала Эйми.

— Мне тоже, — ответила я и открыла дверь пошире.

Собаки восприняли это как приглашение, ворвались в спальню и с громким лаем начали бегать по паркету.

— Пеппа! Рэгс! — воскликнула Пенелопа, и лабрадоры тут же остановились, словно и в самом деле были хорошо обученными животными. Во всяком случае, так говорила Пенелопа, когда знакомила меня с собаками.

Тут дети начали тискать и целовать лабрадоров, в перерывах между поцелуями называя их «мерзкими собаками». Когда мы спускались по лестнице, маленький Саймон держался за мою руку.

На большой, залитой солнцем кухне, где витали аппетитные запахи, возилась Рози. Она приветливо улыбнулась мне и продолжала что-то взбивать, прикрикнув на Пеппу, когда та подошла и попыталась определить источник вкусного запаха.

— Собаки на кухне! — пробормотала Рози. — Куда это годится?

Мы сидели за большим столом в пристроенной к кухне стеклянной оранжерее. Здесь было тепло и солнечно, как в разгар лета.

— Я открою второе окно, — сказала Рози куда-то в пространство. — Все это стекло только притягивает тепло. Непонятно, как здесь можно поддерживать чистоту. На кухне не должно быть столько стекла. — Казалось, Рози была счастлива, когда у нее появлялась возможность поворчать. Но зато кулинаркой она была отменной.