Он бросил на нее странный взгляд.
Не терзайте себя. Если бы я не хотел вам помочь, я бы не стал этого делать. Вы же не приглашали меня. — Он помолчал. — Вы даже не хотели, чтобы я приходил. Явам навязался, так что вам не в чем себя винить. — Он снова помолчал. — Кроме того, я получил возможность полакомиться рулетиками из омаров. Не говоря уж об интересной беседе. — Он понизил голос: — Мне больше нравится разговаривать с вами о книгах, чем о недвижимости.
Это чувство взаимно, — ответила Нина, но тут же пожалела о своих словах, даже за очками увидев, как помрачнел взгляд Джона. — Вы гораздо лучше, чем я о вас думала, — поспешно добавила она, чтобы он не решил, будто она на что-то намекает.
Его взгляд оставался мрачным. Он посмотрел на ее губы.
Я думаю, — промолвила она, — когда вы видите человека только с одной стороны, например обсуждающим Кросслин-Райз, у вас складывается о нем очень неполное представление. — Голос ее садился, она сразу же почувствовала упадок сил. По всему ее телу разливались тепло и дрожь. — Мне очень приятно, что вы любите рулетики из омаров.
Нахмуренные брови Джона лишь подчеркнули мрачный взгляд, который он бросил на нее.
Люблю, — тихо произнес он. — А сейчас мне все же пора идти. — При этих словах он встал.
Чтобы побороть свое смущение, Нина тоже встала.
Спасибо! — Она махнула рукой на оставшуюся еду, а потом на всю комнату. — За все!
Джон с опущенной головой медленно пошел к двери, нащупывая в кармане ключи.
Джон, я не расстроила вас расспросами о сыне?
Нет-нет, — ответил он, не обернувшись и вытащив из кармана ключи.
Нина подошла к нему ближе.
Я была излишне любопытна, правда?
В его руках бренчали ключи.
Люди всегда любопытны!
Она подошла еще ближе.
Вы, наверное, очень хороший отец! Я даже начинаю чувствовать некоторое смущение!
Это нас объединяет!
Нина нахмурилась.
Объединяет?
Джон медленно обернулся, и то, что она увидела в его глазах, заставило ее замереть.
Его низкий голос слегка дрожал, но говорил он все так же медленно.
Я думал, что меня никогда не сможет заинтересовать женщина вроде вас! Я считал, что женщина, быстро делающая свою карьеру, никогда не сможет увлечь меня. Но я был не прав.
Тоненький внутренний голосок подсказывал Нине, что надо бы рассердиться, или огрызнуться в ответ, или повернуться и бежать, но этот голос заглушил звук учащенно забившегося сердца и пригвоздил ее к полу.
Он провел руками по ее щеке, затем по подбородку, затем пальцы его запутались в ее волосах.
Прикажите мне не хотеть поцеловать вас, — сказал он.
Но она не могла. И это было странно, учитывая то, что Джон Сойер совершенно не похож на мужчин, которые ей обычно нравились, а самое главное — она вдруг осознала, что ждет его поцелуя. Может быть, в глубине души она хотела этого потому, что он сегодня возник в дверях ее квартиры в футболке, в которой его грудь казалась умопомрачительно широкой и мужественной. Может быть, ей хотелось этого еще раньше, с того самого вечера, когда она явилась к нему в магазин и увидела его потного и лохматого? И от этого он уже не казался таким заносчивым интеллектуалом. Было в этом что-то земное, откровенное и интимное. Запах свежего мужского пота возбуждает сексуальное влечение женщины, если между ними правильная химическая связь.
Хотелось Нине того или не хотелось, ей приходилось признать, что между ней и Джоном правильная химическая связь. Ее тело никоим образом не уклонилось от его прикосновения, когда его голова медленно склонилась, и его губы коснулись ее губ.
Он поцеловал ее один раз, потом еще и еще. Каждый поцелуй длился немного дольше предыдущего, и каждый волновал ее немного больше. Джон, казалось, смаковал ее, словно неохотно, но все же смаковал. Губы у него были властными, опытными, все более открытыми и влажными, а поцелуи — мягкими, как теплое масло.
К тому времени, как закончился последний поцелуй и он поднял голову, дыхание Нины стало коротким и прерывистым. Она закрыла глаза. Ее словно унесло туда, где она никогда раньше не была, за много миль от всего, что она знала, туда, где поцелуи трогали ее сердце.
Мне не стоило этого делать, — спокойно произнес он.
Открыв глаза, она увидела его покрасневшее лицо и серьезный взгляд.
Вероятно, — тихо ответила она.
Вы не в моем вкусе.
И вы не в моем.
Так почему же это произошло?
Она пыталась придумать красноречивый ответ, но ее старания не увенчались успехом. Самое остроумное, что она сумела пролепетать:
Химия?
Наверное, — с минуту подумав, согласился он.
Словно это признание служило предостережением, он провел большим пальцем по ее губам — влажным, теплым, розовым — и опустил руку.
Я не для этого сюда пришел, — резко произнес он. — Надеюсь, вы это понимаете.
Она понимала. Почему-то ей казалось, что иначе и быть не могло. Джон не был коварным мужчиной.
Я ничего не ищу, — продолжил он так же резко. — У меня на подобные вещи просто нет времени. Я верчусь между магазином и сыном.
А я ни на что и не претендую, — ответила она, сделав шаг назад. Ей показалось, что он полагал, будто она от него чего-то ожидает. — Не я полезла к вам целоваться!
Но вы не попросили меня остановиться!
Потому что мне было любопытно. Но это все мелочи жизни. Все прошло. Любопытство удовлетворено. Точка.
Подумав, он кивнул. Но не повернулся, чтобы уйти. Вместо этого он снова задумчиво посмотрел на нее и тихо спросил:
Но вам понравилось?
Она глубоко вздохнула.
На самом деле вы ведь не хотите этого знать?
Хочу.
Мой ответ вас только рассердит, потому что самое последнее, что вы хотите услышать от такой женщины, как я, — что ей понравились ваши поцелуи.
А вам действительно понравилось?
Джон, ну оставьте меня, пожалуйста, в покое, — взмолилась она.
Но я хочу знать, — произнес он с упрямством ребенка.
Нина вдруг испугалась, что он не уйдет до тех пор, пока она не скажет ему правду.
Глядя ему в глаза, она сказала:
Да, мне понравилось. Очень понравилось, и мне очень жаль, что все закончилось. Но это и должно было закончиться, потому что было ошибкой. Мы совершенно разные люди с различными желаниями и потребностями. Вы не понимаете, почему я говорю так быстро, а я не понимаю, почему вы говорите так медленно. Я хочу зарабатывать деньги, а вы хотите медитировать на пляже. — Она развела руками. — Мы принадлежим к разным мирам, Джон, совершенно разным.
Да. — Его янтарные глаза изучали ее лицо. — Это очень плохо. Вы ужасно претенциозны.
