– Ну ты даешь! Любой же может увидеть твой кружевной бюстгальтер, когда ты наклоняешься.
– Только если засунуть голову за ворот моей блузки!
Роб не стал спорить и только самодовольно усмехнулся.
– Ты носишь тончайший нейлон. – Его взгляд с удовольствием блуждал по ее телу, заставляя Дану жалеть, что на ней сейчас вечернее платье и ее плечи обнажены. Она невольно поправила его на груди, а Роб, заметив ее движение, продолжил: – И весьма сексуальный пояс с резинками.
Она издала нечто похожее на стон, отказываясь верить в то, что ему удалось разузнать о ее слабости к сексуальному нижнему белью. Да она носила его, потому что в нем чувствовала себя женщиной даже тогда, когда на ней было строгое платье, а поверх – тяжелая судейская мантия.
Роб коснулся пальцем ее подбородка, слегка приподняв его.
– Я знаю, ты не хочешь, чтобы люди догадывались, какая ты есть на самом деле.
– Не все люди, а только мужчины, – отрезала Дана, не желая признаваться даже самой себе, что он прав. Она была очень скрытной. Единственным человеком, который хорошо знал ее, была Ванесса, но в последние годы сестры отдалились друг от друга.
– Ну-ну, – скептически заметил Роб. По интонации она поняла, что он не поверил ей. – Хватит спорить. Я в своем деле мастер, и я еду с тобой к Кольтранам. Все. Обсуждению не подлежит.
Она хотела возразить, но передумала. Действительно, слишком многое поставлено на карту. Роб был чрезвычайно наблюдательным и обладал возможностями, которых она не имела. Дана просто не могла не признать, что он прирожденный сыщик. Именно такой ей и нужен. Пусть едет вместе с ней – он будет работать, а она постарается держаться от него подальше.
Роб встал и положил нож и записку в бумажный пакет.
– Не говори никому, даже твоей сестре, что мы не любовники.
– Любовники?! – Она даже подпрыгнула, потрясенная его наглостью. – Так, минутку. Я согласна, тебе стоит поехать со мной на ранчо к Кольтранам, но почему я не могу сказать, что ты мой друг?
– Как хочешь. Пусть будет друг, если тебе так больше нравится, но впечатление должно складываться такое, что мы очень близки.
– Какого черта?
Он повел плечами, как бы разминая затекшие мышцы. Тесная рубашка натянулась, еще больше подчеркивая эффектный рельеф его широкой груди.
– Я не тот тип мужчины, который дружит с женщиной. Никто не клюнет на эту удочку. Мы притворимся, что мы любовники. Так будет лучше, поверь, иначе наше присутствие там будет выглядеть очень подозрительно. Я не хочу, чтобы Большой Папа сообразил, что за ним следят.
Конечно, он прав. Ни одна женщина не смогла бы просто дружить с таким мужчиной, как Роб Тагетт, и этот хитрый лис – Большой Папа – сразу же их расколет, если они плохо сыграют роль любовной пары.
Его самодовольная улыбка подсказала Дане, что он уже почувствовал вкус победы и наслаждается ею 0 полной мере.
– Итак, я еду в Мауи, потому что у нас тобой роман. Договорились?
Она ответила не сразу, а лишь через пару секунд:
– Договорились.
Держа пакет в руке, он с победной улыбкой направился к двери.
– Но Ванессе я должна сказать правду. Я никогда ничего от нее не скрываю.
Роб резко остановился и смерил ее устрашающим взглядом.
– Черт побери! Ты что, хочешь провалить все дело? Ты убедишь сестру, что без ума от меня. Тогда она будет относиться ко мне как к потенциальному шурину, а это нам только на руку. Пойми, она может ненароком разоблачить нашу игру. И что тогда?!
Дана со вздохом согласилась. Черт бы побрал этого Тагетта! Может, он и отличный детектив, но что наглец первостатейный – это точно.
Роб внезапно с грохотом отшвырнул пакет с вещественными доказательствами. Глухой звук прогремел в крошечной кухне, как предупредительный выстрел. Что это он? Роб стоял так близко от нее, что приходилось бороться с искушением отступить на несколько шагов. Она не смотрела ему в глаза, не желая признавать, что он чертовски сексуален, но не чувствовать этого она не могла. Хорошо бы сбежать. Но это значит сдаться без боя. Вот уж нет! Она молчала и ждала, что будет.
Вдруг он взял ее за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Дана оцепенела и отчего-то покорно стерпела эту совершенно возмутительную выходку.
Она послушно вглядывалась в глубину его светлых, цвета морской волны, глаз. Что в них было такого, отчего она утратила дар речи? Внезапно разозлившись на себя за неслыханную глупость и податливость, Дана сердито поджала губы. Она совсем было решила, что пора прекратить это безобразие, хорошенько пнув Тагетта, ну хотя бы в колено. Весьма, знаете ли, действенная мера. Но, боже мой, он вдруг наклонился и поцеловал ее. Пальцы его запутались в ее волосах. Он прижимал ее к себе все крепче и крепче.
На секунду она возмутилась: почему это все парни думают, что они первоклассные любовники?! Но лишь одно мгновение она могла вести себя разумно. Внезапная волна наслаждения нахлынула на нее так, что у нее даже подогнулись колени, губы сами раскрылись для поцелуя, а все мысли спутались. Его тело притягивало, манило ее. В этот момент ей хотелось только одного – слиться, раствориться в этом завораживающем чувстве. Необычайные ощущения охватили ее, и вся ее хваленая строгость растворилась без остатка во всепоглощающем чувстве, которое властно требовало покорности.
Но нарастающее возбуждение Тагетта сразу же остудило Дану, подобно порыву арктического ветра, пронесшегося через Вайкики.
Дана рывком откинула голову назад, но ее губы все еще оставались в дюйме от его лица.
– Негодяй!
– Спокойно, спокойно. – На его лице появилась чувственная, сладострастная улыбка, немного, впрочем, ироничная. Роб крепче притянул Дану к себе и, сцепив руки в замок у нее за спиной, наклонился вперед, будто собирался что-то прошептать ей. Его губы коснулись ее уха, и она с трудом смогла сдержать рвущийся с губ стон. Он провел по мочке языком, и она почувствовала, как предательски слабеют ноги. Ничего подобного она еще не испытывала. Неожиданно Роб резко отстранился, так что она даже покачнулась на своих каблуках. Теперь его глаза казались почти черными. Он отпустил Дану, и она, едва переведя дыхание, произнесла:
– Давай договоримся сразу… – «Ну почему же, господи, мне так трудно дышать?» – подумала она и продолжила: – У нас чисто деловые отношения, и не более того.
Он подхватил пакет и, медленно растягивая слова, что придавало ему сходство с подпившим техасским ковбоем, произнес:
– Скажешь тоже!
Самолет летел очень низко над Мауи, наклоняя серебристые крылья то в одну, то в другую сторону. Туристы имели полную возможность любоваться пляжами с белоснежным кварцевым песком и глубокой синевой моря. Вода была настолько чистой, что даже на таком расстоянии Дана смогла разглядеть коралловые рифы, образующие темные тени на дне океана.
