Влетев в квартиру, а у меня даже и ключи свои имелись, я сначала обнаружила убойный запах алкоголя и сигарет. Батарея пустых бутылок на кухне и полная раковина грязной посуды вовсю кричали мне о том, что накануне здесь была нехилая такая пьянка.
Умирающий Артур обнаружился на диване в гостиной. Он лежал, закинув руки за голову и натурально страдал. Я испугалась и даже подумала о том, а не позвонить ли мне в скорую. Но Ара смог разлепить один глаз.
— О, Лизка! — прохрипел он. — Будь человеком, сбегай в магазин за опохмелом, иначе сдохну.
— Мне не продадут, — попыталась я отмазаться. Мысль о покупке алкоголя меня пугала.
— А ты сделай так, что б продали, — умолял он меня.
Уже тогда не умела отказывать Кирсанову. Посмотрела на его бледное лицо, жалостливые глаза и послушно потопала в магазин, предварительно прихватив деньги из шкатулки со стратегическим запасом.
Вся моя решимость покинула меня на подходах к магазину. Стало даже не страшно, а стыдно. Но желание угодить Артуру перевешивало всё. Когда протягивала деньги продавщице, молилась только о том, чтобы руки не дрожали.
— Упаковку Балтики, — излишне деловым тоном заявила я.
— А не рано ли тебе, деточка? — возмутилась женщина за прилавком. — Паспорт то есть?
— Вы шутите? В моём возрасте так-то паспорт уже с собой не носят, — решила я брать наглостью.
— И сколько же тебе?
— Двадцать пять, — борзела я дальше.
— Ой ли?!
— Так, женщина, я тороплюсь. Вы мне либо продаёте пиво, либо мы с вами зовём администратора, — шла я напролом.
Через пять минут я победно выходила из магазина с целой упаковкой пива, прижимая пакет к себе так, словно это было самое большое богатство в этом мире.
Стоит ли говорить о том, как счастлив был Ара? После первой же выпитой банки пива, он чмокнул меня в лоб и восторженно объявил:
— Малая, ты — чудо!
А я стояла довольная и думала о том, что теперь месяц не буду мыть лоб.
Сейчас мне это всё кажется очень наивным. Хочется смеяться от того, как я гордилась тем, как смогла перехитрить продавщицу в магазине, как сумела добиться расположения обоих парней, как долго умудрялась врать родителям, что те даже не догадывались о том, в какой сомнительной компании пропадает их дочь. Это я в данный момент понимаю, что компания была сомнительной, а тогда… А тогда я была в диком восторге от всего происходящего. Ещё не понимая, какие необратимые изменения уже начинали зарождаться во мне.
Глава 11
Мамина помада, сапоги старшей сестры.
Мне легко с тобой, а ты гордишься мной.
Ты любишь своих кукол и воздушные шары,
Но в десять ровно, мама ждёт тебя домой.
(с) Кино
У нас была странная дружба. Даже несмотря на то, что в один прекрасный момент я перестала играть роль домработницы, торжественно вручив носки обратно их правообладателям, я всё равно продолжала смотреть на парней как на небожителей. К счастью, мне уже тогда хватало ума не показывать им это. И если бы Макс лишь усмехнулся моим мыслям, то Ара уж точно воспользовался бы ситуацией.
Впрочем, он и так ею пользовался без зазрения совести. Выражалось это в интересной форме. Я не сразу поняла, как ловко он менял меня под себя. А может быть, это просто я успешно перенимала весь жизненный опыт Кирсановского цинизма? Хотя, Макс тоже участвовал в процессе переделки моей неокрепшей личности, но не так явно.
Всё началось на одной из домашних гулянок, проводимых в небезызвестной нам квартире. Вообще мне долго удавалось не соприкасаться напрямую с этой стороной их жизни, ведь все тусовки начинались по вечерам, а я имела возможность бывать здесь только после школы в районе обеда. Папа был на работе, брат в яслях, мама занималась либо домом, либо так же была на работе, а Дашка… а Дашке было пофиг. К тому же, в первой половине дня парни сами по себе всё-таки пытались учиться, с определённой периодичностью посещая пары. У Макса это получалось чаще, у Артура значительно реже.
В тот день что-то пошло не так. Когда я прискакала к ним после уроков, на кухне (которую на правах хозяйки я честно считала своей) нагло расположилась компания, состоящая из двух парней, не считая уже тогда МОИХ ребят, и трёх девушек, одна из которых без всякого стыда восседала на коленях у Кирсанова.
Я стояла в проёме кухонной арки и наблюдала за происходящим, пока одна из девушек не обратила свой взор на мою скромную персону:
— Ой, ребёнок!
Не знаю, что покорёбило меня больше — пренебрежение, с которым на меня посмотрели, или это публичное «ребёнок». Чувство стыда залило моё лицо, сделав меня пунцовой.
— Аааа. Это Малая, — отмахнулся Ара, словно это все объясняло.
Первый раз за время нашего знакомства меня начало тяготить это обращение. Раньше казалось, что в нём было что-то личное, делающее меня особенной в их глазах. Теперь же это выглядело как мой недостаток. Я — ребёнок.
Расстроилась. Сначала ещё немного постояла в дверях, в надежде, что меня же всё-таки примут во взрослую тусовку. Но присутствующим было мягко говоря безразлично на разобиженную девочку в дверях. Артур был поглощён своей девахой, а Макс хоть и поглядывал на меня с любопытством, тоже не спешил включать меня в общий круг.
Психанув, поторопилась скрыться на лоджии. За окном вовсю бушевала зима, но здесь было достаточно тепло, чтобы я с кислым видом могла просидеть полчаса, пока голос Макса не вырвал меня из моих душевных страданий.
— Если хочешь, чтобы люди воспринимали тебя как взрослую, то и учись относиться ко всему соответствующе.
Ребров всегда понимал и видел больше, чем показывал. Это был редкий случай, когда он напрямую обозначил мне мою проблему, обычно он предпочитал ждать, пока до меня самой что-то дойдёт.
— А что я могу? — надув губы пролепетала я. Вообще-то, мне хотелось, чтобы Макс извинился, ну или хотя бы пожалел меня.
— Не вести себя как обиженный ребёнок? — предположил он. — Лиз, если ты чего-то хочешь, то умей об этом заявить. Желаешь играть во взрослой лиге? То и подавай это как твоё законное право.
— То есть бухать с вами и кидаться на грудь Артуру? — по-своему истолковала я Максовы слова.
— Ну, если ты так это понимаешь, то видимо ты и есть ещё ребёнок.
Мой первый усвоенный урок. Если ты чего-то хочешь, то ты не спрашиваешь разрешения, а делаешь так, чтобы все остальные поверили в твоё право на это. Когда-то это очень пригодится мне в работе.
Следующую порцию мудрости от братьев я получу уже через десять минут, когда Артур нетвёрдой походкой вплывёт на лоджию, где я буду сидеть и обдумывать слова Реброва.
— Обиделась?
— Нет, — совру я.
— Тебе нужно учиться лучше скрывать свои эмоции, — назидательно произнёс он.
— Кто бы говорил! — первый раз в жизни огрызнулась я на Артура.
Тот только фыркнул на меня.
— А какие эмоции ты у меня видела? Раздражение и злость не в счёт. Малая, этот мир достаточно хреновая штука, ему нельзя показывать свои слабости. Так что учись держать свою печаль под замком.
И я училась. Не показывай людям то, что твориться у тебя на душе, был мой второй урок. Либо весело, либо агрессивно, третьего не дано.
Жизненных уроков будет много, и я как прилежная ученица буду вбирать их все.
Не надо думать, что всё было плохо. Так-то нам жилось достаточно весело. Мы часами резались в приставку, устраивая бои в «Mortal Kombat» и заезды в многочисленных гоночках. Меня кормили мороженным и водили в кино.
В лет шестнадцать с позволения Макса меня допустили к кальяну и стали приучать к хорошему алкоголю. Когда мои сверстники глушили дешёвое пиво в подворотнях, я уже знала, что такое Henessy и Martini. Нет, меня не спаивали. Но истину «пить нужно уметь» я тоже не смогла пропустить мимо себя. Попыталась напомнить парням про их вечные гулянки, на что Ара со знанием дела изрёк:
