Я вздохнула и распустила волосы.
— Посмотрим, как пройдет сегодняшний вечер. Может, ничего не выйдет.
Подкрасила губы помадой нежного оттенка, добавила немного румян и вышла в гостиную. К облегающей бедра голубой юбке с элегантным разрезом спереди я выбрала белую тунику из шифона.
— Вау! — всплеснула руками сестра. — Если он не потащит тебя в загс после сегодняшнего вечера, он полный болван!
— Ты правда думаешь, что я выгляжу красиво?
— Просто отпадно! Туфли, плащ – и дело в шляпе!
— Лёвушка, идем переодеваться, нас пригласили в ресторан, — позвала сына я.
Мысль о ресторане взбудоражила моего малыша. Его еще ни разу не приглашали в ресторан.
— Мам, а там будет пицца? — запуская маленькие пальчики в мои волосы, волновался он.
— Мам, а в ресторан пускают львят?
— А если Симба тоже захочет кусочек пиццы, его можно будет угостить?
— Можно, конечно, — помогая Лёве застегивать джинсы, улыбалась я.
Раздался звонок в дверь. Я насторожилась.
Может, это Андрей? Но для него еще рановато. Да и он написал бы сообщение. Я подметила, что он так делает. Сначала сообщение, потом звонок.
— Кристина, ты кого-то ждешь? — выглянула из спальни я.
— Никого, – покачала головой сестра. — Пойду, посмотрю, кто там.
Она вышла в прихожую, и вскоре оттуда послышались веселые голоса наших родителей.
Я настороженно прислушалась. Зачем они приехали? Неужели, я прощена, и они решили поближе познакомиться с внуком?
— Побудь здесь, ладно, малыш? — обернувшись, шепнула сыну я.
— Не уходи! — он вцепился мне в юбку.
После скандала, который устроили мои родственники в прошлый раз, Лёва побаивался гостей. Даже няню, и ту принял с трудом.
— Возьми Симбу и жди меня, — строго приказала я.
Он затравленно посмотрел в мою сторону, а потом быстро забрался на кровать – туда, где сидел львенок.
Я вышла из гостиной, и обомлела: мне улыбался Константин Потапов! Сердце на миг ушло в пятки – надо же, какой непонятливый!
— Ева, я так рад доверию, которое оказали твои родители! — Водрузив пакеты из китайского ресторана на стол, Потапов раскинул мне свои объятия и пошел прямо на меня. — Только ты и я! Навсегда! Поженимся в июне, сразу же переедем на дачу твоих родителей и второго ребеночка заведем! У нас все будет, как в сказке, обещаю!
Он вытащил из кармана пиджака бархатную коробочку, на дне которой сверкало колечко.
Я оторопело захлопала глазами. Услышала, как стоящая за моей спиной Кристина шумно сглотнула тягучую слюну изумления. Как громко щелкнул электрический чайник на ее уютной кухне.
Все, чего мне хотелось - с размаху треснуть Костю по лицу пакетами с китайской едой и размазать на его кудрявой голове зеленый вассаби. Потому что нечего чужую дачу себе заранее присваивать!
Я уже потянулась было за пакетом, чтобы воплотить задуманное в жизнь, как двери снова распахнулись, и на пороге появились родители.
— А вот и мы! — тряся пакетами с провизией, весело прокричала моя мама.
Глава 23. Ева
Вакуло Димитрович Потапов, одетый, как и подобает музыканту в таких случаях, в черный костюм и белую рубашку, украшенную бабочкой, подхватил огромную тульскую гармонь, и под аплодисменты будущей «сватьи» заиграл «Выйду на улицу, гляну на село».
Я судорожно схватила за руку Кристину и сжала так сильно, что та вздрогнула.
— Кристина, чего это они, а? — сбивчиво зашептала я.
— Вакуло Димитрович - заслуженный работник музучилища по профилю «Национальные инструменты народов России», — сдавленно пояснила сестра. — Как торжество, так он и играет.
— Да знаю я, что он играет! О каком торжестве речь?!
— Да мне откуда знать?!
— Ева! — выступил вперед мой папа. На этот раз он был одет в полицейскую форму. А так как папа всю сознательную жизнь проработал инспектором в отделе ПДН и не обладал никакими музыкальными талантами, он просто помахал бутылкой дорогого армянского коньяка у нас с Кристиной перед носом. — Как говорится, давайте жить дружно! За ребенка уплачен выкуп, наша дача. Так что, принимай, Костя, своего сына. Ева, неси ребенка сюда!
Будущие свекровь и теща оживились. Под наше с Кристиной оторопелое хлопанье ресницами они ловко подхватили пакеты с угощениями и беспардонно полезли в сервант за красивыми тарелками из дорогого английского фарфора, который Кристина привезла из Лондона.
— А что вы… делаете? — искоса взглянув на играющего «Выйду на улицу, гляну на село» Потапова-старшего, испуганно произнесла Кристина.
— Как, что? — с нежнейшей улыбкой, от которой у меня побежали мурашки, обернулась к нам будущая свекровь. — Сватовство праздновать собираемся!
— Стойте! — я наконец пришла в себя. — Какое сватовство?!
— Ева… — предполагаемая свекровь оставила сверкающий чистотой сервант и понимающе приобняла меня за талию. — Ну, давай начистоту: где ты, оступившаяся грешница с ребенком на руках, еще найдешь такого мужика? работящего, непьющего, доброго? Ребенка покрестим, запишем на нашу фамилию, и через год он будет петь в хоре! Все сложится, как нельзя лучше!
Потапов преданно закивал, отчего его кудрявые волосы подпрыгнули вверх, а в медвежьих глазах отразилась вся гамма испытываемой радости за грядущее событие.
— Я не собираюсь замуж, слышите меня?! — в отчаянии отпихнула жениха я.
— Ева! — рыкнула будущая «свекровь». — Костя – единственный мужчина, который готов взять на себя твоего ребенка! Да, ты по глупости оступилась, но даю тебе слово, с моим сыном ты будешь, как за каменной стеной. Впрочем, давайте уже за стол!
Родственники засуетились. На столе появилась домашняя закрутка, мамин фирменный мясной пирог и даже молодая картошечка с грибочками. Нарядная скатерть, тарелки из английского фарфора, салфетки – и кухонный стол под аккомпанемент гармони превратился в скатерть-самобранку, ломящуюся от яств.
— Ева! — зашипела у моего уха мама. — Ну, ты посмотри, как они стараются! Не упрямься! Неужели хочешь, чтобы тебе вслед продолжали смотреть с сочувствием и недоумением?
Как-то сразу нечем стало дышать, и я втянула грудью воздух.
Мама с торжествующей улыбкой сжала мою руку.
— Будь умницей, соглашайся! — прошептала она.
Мой отец водрузил бутылку армянского коньяка на стол. Рядом, как грибы после дождя, выросли закуски.
— Молодых в центр стола! — громогласно приказала «будущая свекровь». Вакуло Дмитриевич ловко отставил гармонь в сторону и подогнал к столу одиноко стоящую у окна табуретку.
Костя Потапов сладко улыбнулся и протянул мне руку.
Я же медленно отступала назад к гостиной.
— Кристина, не стой! Неси еще стулья! — скомандовала наша мама над ухом у окончательно одуревшей от происходящего сестры.
— Горько! — растянув гармонь, бодро крикнул Вакуло Дмитриевич.
— Горько! — подхватили веселье наши с Потаповым мамы. И только мой папа промолчал. Видимо, мысль о том, что он расстается с любимой дачей, никак не давала ему покоя.
Выскользнув из-под руки Потапова, я бросилась в спальню.
Лёва снова забился между кроватью и тумбой, и сидел, прижав к себе Симбу.
— Мам, я не хочу выходить… — испуганно протянул он.
— Лёва, где твоя куртка? Быстро бери свой рюкзак! — сбивчиво зашептала я.
Еще ни разу в жизни мы не собирались так быстро. Я застегнула Лёве курточку, помогла надеть кроссовки и повесить на спинку рюкзак. Нам повезло – почти все наши вещи были уложены в чемодан, поскольку мы собирались съезжать на съемную квартиру.
Я вытащила чемодан из шкафа и скинула туда вещи Лёвы. О чем я вообще думала, когда возвращалась?! Ведь знала, что мои родители могут устроить нечто подобное! Знала, и все равно вернулась…
Я запахнула плащ, схватила свою сумку, всунула ноги в туфли на высоком каблуке. Вскоре мы с Лёвой прокрались через прихожую к входной двери. Чемодан старались тащить бесшумно, но это было необязательно: на кухне вовсю играла тульская гармонь. Вакуло Дмитриевич был в ударе - видимо, мечты о даче моих родителей придавали ему сил.
