Её тонкий, чистый девичий аромат сводит меня с ума, и я сильнее притягиваю её бёдра к губам. Скольжу языком внутрь, вкушая нектар. Она так обильно течёт, что у нас не возникнет проблем, когда я пойму, что пришло время. Следом за языком медленно ввожу палец, посасывая клитор, словно леденец, словно адскую конфету, созданную специально для меня.
Чувствую, как пульсируют вокруг тонкие стенки, и вот она поднимает таз навстречу каждому движению языка.
— Аааааах, Тииииихон! — мечется она, стискивая в руках простынь. — Даааа! Пожалуйста!
И я даю ей то, о чём она просит. Сгибаю палец, касаясь шершавой горячей стенки, и усиливаю давление языка.
— Аааах, Тииихон! — слышу в её стоне удивление. — Нет! Нет! Неееет! Ах. Дааааа!
Чувствую, как по пальцу струится тёплая влага, и смотрю на дрожащие ресницы девушки. Смотрю на её лицо. Смотрю на резко вздымающуюся и опадающую грудь. Слушаю хриплые стоны, срывающиеся с её губ. И понимаю — вот оно. Идеальный момент.
Внутри меня больше не сгущается мрак. Тучи рассеялись, и вышло солнце. И впервые за девятнадцать с половиной лет я спокоен. Я не хочу мстить. Я больше не вижу в этом смысла.
Она замирает, и я снимаю своё полотенце. Обтираю её ноги и разнеженную плоть. Ложусь рядом. Севиндж тянется ко мне руками и обнимает за шею. Целует неуверенно. Смущается своего вкуса, но углубляет поцелуй. Дрожащими пальцами касается набухшей головки и растирает небольшую каплю пальчиком.
Дрожу от её прикосновений. От желания. От страсти. Хочу большего. Ошалело. Отчаянно. Хочу ворваться в тугое лоно и покончить с этим страданием. Но пока не готов. Не уверен в себе.
— Позволь мне сделать ещё что-то новое? — смотрю ей в глаза, и она кивает.
Мягко переворачиваю её на другой бок. Спиной к себе. Целую изгиб шеи.
— Ничего не бойся, — шепчу в самое ухо, — не причиню боли.
Девчонка трясётся от страха. И я теряюсь. Не хочу её пугать. Но хочу исполнить задуманное.
— Я не стану проникать в тебя, — объясняю. — Не сегодня. Не бойся.
— Хорошо, — кивает она, судорожно выдыхая.
— Согни немного ноги и оттопырь попку мне навстречу.
Она выполняет, и я рукой поднимаю длинную ногу девушки, облегчая доступ. И скольжу членом вдоль её влажных складок. Она вздрагивает. И я ласкаю нежную кожу на шее поцелуями. Покусываю кожу, наращивая темп. Трусь об неё, представляя, что наполняю тугое лоно. Выскальзываю. И снова наполняю.
Смыкаю пальцы на сосках. Играю с ними. От этого и от трения по клитору дыхание Севиндж учащается. Опасная близость к её мокрой щели заводит нас обоих. Эта игра кружит голову и заставляет изнемогать от желания. Мой член болезненно жаждет разрядиться. Но я хочу снова подвести её к самому краю и нырнуть в пропасть вместе с ней.
— Давай, милая, — с нетерпеливым стоном вырывается из меня, — Порадуй меня ещё разок!
Сжимаю соски двумя пальцами, а третьим глажу по кругу. Член скользит как по маслу. Девушка вздрагивает и начинает неистово жаться к моему телу.
— Ааааах, Тиииихон!
— Дааааа! — вторю ей и скольжу ещё быстрее, пока взорвавшаяся плоть не перестаёт извергать семя.
Мы лежим и не можем отдышаться. Севиндж поворачивается и смотрит на меня потрясённым взглядом. В её взгляде столько эмоций, что я не берусь анализировать.
— Когда… — она мнётся. — Внутри тоже так приятно?
— Тебе будет да, — усмехаюсь я. — Если однажды позволишь мне…
Она просто целует меня. Затыкает. Не даёт договорить. В её поцелуе обещание. Позволение. Просьба. Настойчивая. Она готова.
Но я — ещё нет.
— Пойдём, милая, я ополосну тебя, — воркую ей в губы.
Вижу отблеск разочарования в её глазах.
— Это произойдёт, Севиндж, — обещаю я. — Но не сейчас.
Дай мне немного времени, — хочу сказать. — Дай мне полюбить тебя.
***
Застилаю сухим полотенцем влажные пятна на кровати. Сажаю девушку. Достаю свой подарок. Она смотрит с любопытством. Интересничает. Но вопросов не задаёт. Открываю коробочку и протягиваю ей.
Её глаза становятся огромными. Два озера.
— С Новым годом, Севиндж, — шепчу я и целую её.
— Я не могу принять этот подарок, — качает она головой. — Это слишком…
Дорого. Твою мать, как меня бесит это слово. Скручиваю её волосы в лёгкий узел и закрепляю гребень. Идеально.
— Тебе очень идёт. Он создан словно специально для тебя. Не отказывай мне. Пожалуйста.
Она бросает быстрый взгляд в сторону зеркала и вздыхает.
— Спасибо, Тихон. Но очень тебя прошу, не надо больше тратить на меня столько денег. У меня всё есть. Ты дал мне всё. И даже больше.
***
Поднимаюсь, но девушка спит. Есть у меня ещё одна затея, и я хочу успеть до её пробуждения.
Иду в кафе, покупаю завтрак и договариваюсь о доставке на завтра. Просят баснословно, чтобы привезти заказ мне на станцию, но это того стоит. Знаю.
Торопливо возвращаюсь в номер и сердце разрывается. Девчоночка горько плачет в подушку. Что успело произойти? Кто обидел?
Бросаюсь к ней и к себе притягиваю.
— Девочка моя, что случилось?
— Тиииихон, — вырываются рыдания. — Ты не ушёл?
— Ты думала, я ушёл? — уточняю. — Бросил тебя? Вот так просто? Не простившись? Не объяснившись?
Она вздрагивает. И замолкает. Кивает неуверенно, уткнувшись в мою грудь. Поднимаю её лицо и целую.
— Я никогда… — заставляю себя оборваться на полуслове.
Пока я не могу ей дать таких обещаний.
— Я никогда не поступлю так с тобой. Не уйду, не объяснив причин. Не такой я человек. Поняла?
Глава 23
Она.
Я хочу, чтобы Тихон стал моим первым мужчиной. Хочу, чтобы мой настоящий первый раз был нежным и прекрасным. Чтобы я чувствовала себя любимой и желанной. Я не хочу, чтобы это произошло в первую брачную ночь с незнакомцем, который грубо возьмёт меня, потому что может.
Мне всё равно, что после этого никто не возьмёт меня замуж. Когда Тихон попросит меня уйти, я не захочу, чтобы меня касались другие мужчины. Я продолжу обучение и займусь каким-нибудь важным делом. Стану учителем в интернате. Или что-то вроде этого. У меня будет достаточно времени, чтобы всё решить. Потому что потом рядом не будет Тихона.
Я смущена его подарком. Это очень красивая вещь. Красивая и дорогая. Гребень мне нравится. Очень. Но именно его стоимость смущает меня. Это выглядит платой за услуги. За пользование моим телом.
Я засыпаю под его шёпот. Он говорит всякие милые вещи, которые вгоняют меня в краску. Он рассказывает мне, как возбуждён от мыслей о моей мокрой киске и как она приятна на вкус. О том, какая я красавица. О том, как я откликаюсь на его ласки. Он называет меня кошкой, и я льну ближе к нему. Согреваюсь от жара его тела, от его близости и проваливаюсь в сон.
Утром я просыпаюсь одна. Мужчины нет в постели. Его вообще нет в номере. Он… бросил меня?
Я знаю, что это всё равно бы произошло, но мне больно. Он даже не захотел попрощаться со мной! Я лежу и плачу в подушку. Потому что я не знаю, что мне делать дальше. У меня нет ни денег, ни документов, ни телефона. Я впервые в чужом городе.
Дверь открывается, и я представляю, как меня с позором выкидывают на улицу. Как уличную девку, которую попользовали и бросили.
Но чувствую знакомый жар и прикосновение знакомых рук.
— Девочка моя, что случилось? — спрашивает Тихон.
— Тиииихон, — взрываюсь я. — Ты не ушёл?
— Ты думала, я ушёл? — облегчённо спрашивает он. — Бросил тебя? Вот так просто? Не простившись? Не объяснившись?
Я замираю. В его интерпретации всё действительно звучит глупо. Но я испугалась. Запаниковала. Киваю, и он поднимает моё лицо и целует.
— Я никогда… — Он отводит взгляд раздумывая. — Я никогда не поступлю так с тобой. Не уйду, не объяснив причин. Не такой я человек. Поняла?
Киваю в ответ и обвиваю его плечи руками.
