Я вспомнила доктора Чамберса, содрогнувшись от мысли, какого это – иметь такого отца. Увидев его, я стала больше понимать Марию.
Мой папа другой. И я хотела верить, что какая-то его часть надеялась вырвать меня из лап «Общества». Даже если на подсознательном уровне.
Я попыталась вспомнить все это сейчас. Не то, каким маленьким отец выглядел на больничной койке. И не непрерывное жужжание аппаратов, к которым он был подключен.
Я посмотрела на сумку с одеждой, висевшую на дверце шкафа. Содержимое было легко угадать. Я видела сквозь материал свадебное платье. Черное. Прекрасно. Оно отлично подходило к моему настроению. И для устроенной «Обществом» свадьбы с незнакомцем.
Должно быть, там ярды кружев и больше пуговиц, чем я хотела бы сосчитать. Вуаль была в отдельном чехле и даже длиннее платья. А туфли, какими бы невероятно красивыми они ни были, останутся в коробке. Может, позже Сантьяго сможет вернуть их и попросить назад деньги. Потому что если я их надену, то наверняка сломаю шею.
Я бросила взгляд на часы. Чуть больше девяти. Осталось три часа.
Эванжелина и моя мать куда-то ушли. Я не видела никого из них с момента возвращения из больницы. Интересно, забрала ли мама Эву из школы, чтобы специально по приказу Абеля удержать ее от меня подальше? Или это приказ Сантьяго. Единственным человеком в доме, кроме меня, был Джеймс. Похоже, Абель оставил его, чтобы предупредить мой побег.
Еще двадцать минут прошли в оцепенение, пока я размышляла, как пройти через эту свадьбу. Как встать, одеться и пойти в церковь, чтобы обвенчаться.
Выйти замуж.
За незнакомца.
Абель поступил умно, заманив меня в ловушкой Эванжелиной. Его слова, сказанные незадолго до моего выхода из «Rolls-Royce» и касавшиеся дальнейшей судьбы сестры, после того, как Абель получит опекунство, все еще прокручивались в голове. А он его получит, поскольку мать передаст его брату, в соответствии с правилами «Общества». Главой семьи должен быть мужчина, а если отец умрет, у нас останется только Абель.
Мысли все продолжали скакать.
Через несколько часов Сантьяго де ла Роса станет моим мужем.
Мой жених – могущественный человек. Смог бы он что-нибудь сделать? Стал бы? Смог бы помочь по моей просьбе?
Сантьяго не мог быть хуже Абеля. Я просто не могла поверить, что кого-то переполняло больше ненависти, чем Абеля.
Откинув одеяло, я встала с кровати. Надела купальник, сверху накинула халат и вышла из комнаты. Босиком я спустилась по лестнице и вышла на задний двор. Джеймс следовал за мной по пятам, но меня это не волновало.
Стоял туман, трава была холодной и мокрой под босыми ступнями, пока я шла к бассейну в задней части темного сада. Мама всю зиму подогревала там воду, чтобы плавать. Она хотела крытый бассейн, и я помнила их с отцом ссору, когда он сказал, что они не могли себе этого позволить. Потому мы плавали на открытом воздухе.
Джеймс встал неподалеку, наблюдая, как я снимала халат. Задрожав от ночной прохлады, я спустилась по лестнице в воду. Она оказалась холодной. Гораздо холоднее, чем я ожидала от бассейна с подогревом. Неужели мама больше не нагревала его? Впрочем, весь дом уже не так ухожен, как раньше. Я не остановилась. Продолжила спускаться, пока не погрузилась по грудь, а потом оттолкнулась и поплыла.
Я плыла небольшими кругами из стороны в сторону. Бассейн был не слишком большим. Я не знала, сколько проплавала, открывая глаза, лишь когда выныривала на поверхность. Просто плавала, стараясь оставаться под водой как можно дольше, звук и сопротивление воды заглушали мысли. Весь мир.
Может, из моего брака выйдет что-то хорошее.
Может, мне удастся спасти младшую сестру.
Даже если для этого придется спать с чудовищем.
Я так увлеклась плаванием, что даже не заметила двух подошедших к Джеймсу людей. Я проплыла еще один круг, а затем еще, пока не услышала женский смех, и как Абель прошипел мое имя.
Я остановилась, добравшись до наиболее глубокой части бассейна, но лишь потому, что Абель склонился и поймал меня за руку, удерживая на месте.
Брат утверждал, что не любил плавать. Я же была почти уверена, что он не умел. По-моему, Абель боялся воды. Но он никогда бы не признался ни в том, ни в другом, поскольку это могли бы счесть слабостью. Потому вместо того, чтобы вырываться, я также крепко сжала его руку и пристально посмотрела в глаза.
«Если я толкну его в воду, он утонет?»
Стану ли я его спасать или наоборот не позволю выбраться из воды? Занимательная мысль.
Я начала тянуть его на себя.
– Отпусти, Айви, – прошипел Абель, бросив взгляд на женщину.
Я проследила за его взглядом и поняла, почему он хотел выглядеть еще более важным, чем обычно. Незнакомка была прекрасна. Я никогда прежде ее не видела и понятия не имела, кто она, но это поразительное создание. И примерно на тысячу пунктов выше лиги Абеля.
– Мерседес де ла Роса приехала подготовить тебя к встрече с ее братом.
Женщина подошла ближе, остановившись прямо у края бассейна, пока я переваривала полученную информацию.
Я отпустила Абеля, и он тут же выпрямился, вытирая воду с костюма и извиняясь перед Мерседес. Это раболепство выглядело нелепо.
Он хотел ее. Это становилось очевидным.
А еще я была абсолютно уверена, что она не намерена даже позволить ему лизнуть подошву ее туфель от Джимми Чу из змеиной кожи.
Мерседес смотрела только на меня. И так пристально, что мне не оставалось ничего, кроме как глядеть в ответ.
– Привет, Айви, – надменно поприветствовала она меня, а ее улыбка показалась какой угодно, но только не теплой.
Я сразу поняла, что подругами мы не станем.
Сантьяго
Собор Святой Троицы находился в зеленом районе Нового Орлеана, менее чем в миле от комплекса I.V.I. И хотя на территории, принадлежащей «Обществу», была часовня, этот собор так же был подвластен нам, как и многие другие. Тут часто проходили свадьбы и обряды крещения, поскольку внутренний зал был достаточно большим, чтобы вместить местных членов нашей фракции. Однако сегодня тут будут лишь пятнадцать членов высшего эшелона, приглашенных на церемонию вместе с Абелем. Что касалось гостей с моей стороны, то я буду единственным де ла Роса на церемонии.
Собор был построен в стиле ранней готики, с башнями и шпилями, возвышавшимися над землей. Внутри все было обшито дорогим полированным деревом, богато украшенным гобеленами и витражами. Без освещения все здесь залито тьмой, нарушаемой лишь мерцающими свечами, расставленными по обе стороны от прохода.
