— Если я смогу убедить тебя, ты оставишь эту тему, по крайней мере, до конца года? — спрашиваю я, уже думая о том, что я могла бы сказать… или сделать.
— Договорились.
— Отлично, — отвечаю я. — Тогда веди себя как озабоченный студент…
— Это несложно.
Я закатываю глаза.
— И я покажу тебе, насколько я контролирую ситуацию.
Он смотрит на меня.
— Ты же понимаешь, что ты голая.
О… черт. Я забыла.
— Что делает это еще лучше, — говорит он мне. — Более реалистично, верно?
Верно. Но мое сердце заколотилось в груди, напоминая мне, что это реально, но, возможно, это не так. Мы все еще притворяемся. Боже правый. Алисе в стране чудес было, блять, легче различать реальность, чем мне.
Я киваю ему, и прежде чем я успеваю что-то еще сообразить, Ло опускает руку в воду и хватает мою ушибленную ногу. Я не знаю, к чему это приведет. Может, он снова беспокоится о моей лодыжке? Он нежно берет ее в руки, а затем сладко целует пятку.
Я в замешательстве. Как я должна убедить его, что контролирую ситуацию, если он просто целует мою ногу?
Его глаза встречаются с моими, и они не отрываются от меня, даже когда он наклоняется и обхватывает ртом мой палец. Святое дерьмо. Я чувствую, как его язык проводит по нему, а потом он начинает сосать. Я чувствую себя так, будто кто-то поджег меня. Ванна не помогает погасить пламя.
Когда он лижет свод моей ступни, я вырываю ее прямо из его рук.
Его глаза обвиняюще поднимаются.
— Тебе не понравилось? — спрашивает он, прекрасно зная, что понравилось.
— Я не позволяю им сосать мои пальцы, — говорю я.
— Тогда посмотрим, что ты сделаешь, — бросает он вызов.
Я заглатываю наживку и подкрадываюсь ближе, радуясь, что пузырьки скрывают мое тело от посторонних глаз. Он расслабляется, прислонившись спиной к фарфоровой ванне, а я обнимаю его за талию. Он пытается сесть и снова взять инициативу в свои руки, и я упираюсь ладонями ему в грудь. Мой рот находит его шею, и я начинаю оставлять следы поцелуев, пока мои бедра двигаются вперед-назад по нему. Твердость в его брюках растет подо мной, я благодарна, что он все еще носит трусы-боксеры, даже если на мне нет никакой одежды. Мне просто нужно помнить, что это для того, чтобы доказать свою точку зрения. Ничего больше.
Прежде чем он успевает сделать еще одно движение ко мне, моя рука опускается к его члену, и я сжимаю его крепко, но не слишком сильно. Он стонет и откидывается назад в ванну. Я улыбаюсь в следующем поцелуе и начинаю массировать его снаружи нижнего белья. Я справлюсь.
Но тут он хватает меня за талию, и быстрым движением я оказываюсь снизу. Я пытаюсь вырваться, но его пальцы находят мое запястье, а другая рука погружается под воду и касается места между моих ног. Я вздрагиваю от потребности. Мое тело просто чертовски смущено в этот момент.
Он наклоняется ко мне, его губы касаются мочки моего уха.
— Ты контролируешь ситуацию? — хрипло спрашивает он. — Борись со мной.
Я снова пытаюсь оттолкнуть его, но он просто толкается обратно, прижимая меня к скользкой ванне. Моя гладкая, обнаженная грудь касается его груди, и мой разум не может обработать ничего, кроме слов больше и нуждаюсь.
Я знаю, что проигрываю.
— Я не могу.
Он не отстраняется. Только качает головой в легком расстройстве.
— Почему?
— Ты слишком большой.
И я думаю, что хочу этого.
Он улыбается, но улыбка быстро исчезает, когда он понимает, что это значит.
— Так ты собираешься… — он запнулся, не в силах произнести слова.
— Я не собираюсь… трахаться ни с полузащитниками, ни с громилами. И у меня есть перцовый баллончик, и, как я уже сказала, я могу о себе позаботиться, пока парень не станет слишком агрессивным.
Или он не Лорен Хэйл.
— Ты этого не говорила.
— Я говорю это сейчас, — он собирается отодвинуться, и я быстро пролепетала: — Ты можешь засунуть их в меня?
Нет. Нет. Нет. Я не…
Его рука все еще лежит на моей киске, обхватывая ее. Я не смотрю ему в глаза, но чувствую, что он смотрит на меня с удивлением.
— У тебя есть правила, — напоминает он мне. — Я не могу заставить тебя кончить, помнишь?
Верно. Я ввела это правило после того, как однажды мы с Ло зашли слишком далеко. У нас не было секса, но я кончила, и это было слишком. Даже если мы были в фиктивных отношениях. Но мы все еще дурачимся. Он все еще трогает меня. Я все еще прикасаюсь к нему. И прямо сейчас я так нетерпелива, что просто хочу почувствовать его внутри себя. Как-то.
— Решайся, Лил, — мягко говорит он.
Я знаю, что он сделает это, если я попрошу. Он сделает для меня все, но я не знаю, справедливо ли это по отношению к нему.
— Я просто… возьму что-нибудь другое.
Например, игрушку.
— Ты уверена?
Я слабо киваю, и он наконец отстраняется от меня. Даже в теплой воде мне холодно из-за отсутствия тела.
Из-за его отсутствия.
Глава четвёртая
Я проскальзываю в лимузин, где Поппи, Роуз и Дэйзи сидят на кожаных сиденьях, а две мои старшие сестры наполняют бокалы шампанским. На каждой из нас по коктейльному платью, и разные фасоны отражают наши характеры. На Поппи богемно-бордовое шелковое платье с драпирующимися рукавами и глубоким V-образным вырезом, коричневый пояс затянут на талии. Роуз одета в сшитом на заказ приталенном темно-синем платье с вырезом прямо у ключицы и простым бриллиантовым ожерельем на груди. Она выглядит готовой к вступительной политической речи, а не к торжественному открытию новой газировки Fizzle.
А моя младшая сестра надела зеленое платье, на спине которого только шнурки, перекрещивающиеся в диком количестве узоров. Я же, напротив, выскочила из родительского дома в черном простом платье без бретелек. Ничего особенного. Не слишком броское. Не слишком милое. Но оно удобное и делает мою грудь немного больше.
— Привет, — говорю я, проводя пальцами по каштановым волосам, которые доходят мне до плеч. Поппи пытается протянуть мне стакан, но я качаю головой, слегка отталкивая ее руку. — Я не пью.
За последнюю неделю я пыталась сбежать с этого мероприятия не менее двадцати раз, но мама и слышать об этом не хотела. Я бы предпочла не искать повода бросить своих сестер и потанцевать с жаждущим парнем.
— Я возьму это, — говорит Дэйзи с застенчивой улыбкой. Она вздергивает брови.
— Нет, — говорим мы все трое в унисон. Несмотря на то, что я утаила от наших родителей информацию о новогоднем дебоше, мне пришлось рассказать все Роуз и Поппи. Я ожидала, что Дэйзи будет бушевать и ненавидеть меня за то, что я поделилась подробностями той ночи, но она вела себя по-взрослому. Оглядываясь назад, я думаю, что сохранение тайны противозачаточных средств свело на нет болтовню о том, что ей подсыпали GHB.
— Ты не должна больше никогда хотеть пить после того, что случилось, — говорит ей Роуз.
— Почему? Ты собираешься накачать меня наркотиками, Роуз? — она задыхается, насмехаясь. — Моя родная сестра. Предательство. Скандал!
Роуз бросает на нее острый взгляд.
— Я бы хотела, чтобы ты серьезнее отнеслась к тому, что произошло.
Дэйзи вздыхает и ссутуливается, скрещивая руки.
— Я больше никогда не буду пить пунш на вечеринках. Урок усвоен.
— Спасибо, — Роуз подносит ободок своего бокала к красным губам.
— Ты так похожа на маму, что это пугает.
Чёрт. Роуз застывает на месте. Я вижу боль, проходящую через нее, даже если никто другой этого не видит. Думаю, Дэйзи не понимает, как сильно Роуз старается не быть похожей на нашу мать. Она боится этого пути больше, чем кто-либо из нас.
— Итак… — говорю я, чтобы снять напряжение. — …это весело.
Отличный способ завязать разговор, Лили.
Машина мчится по дороге в сторону «Ритца», где будет проходить мероприятие. Компания Fizzle не создавала новую газировку уже пять лет, так что открытие — это большое событие. Мой отец держит новый вкус в тайне от СМИ и даже от нас. Насколько я знаю, это может быть Fizz с питахайей, что звучит невероятно отвратительно.
