Ознакомительная версия.
И прекрасно подходит к тому, что я вытворяла всю прошлую неделю.
– Он нанял меня консультантом для своей компании. Даже когда я не говорю с ним, он… – я перевожу взгляд на фотографии, – он танцует в моей голове. Я вытворяю такое, на что, как мне казалось, я вообще не способна. Думаю о вещах, о которых раньше не думала. Я больше не знаю, кто я.
– Все просто. – Симона садится рядом и берет мои руки в свои ладони. – Ты женщина с секретами… – она внимательно рассматривает мои глаза, губы, волосы, – и тебе это идет.
Я отстраняюсь:
– Это просто волосы, я их распустила.
– Нет, это тайна подсвечивает твои щечки и заставляет глаза блестеть… ты выглядишь… более человечной.
– А раньше я не выглядела человечной?
– Всегда прекрасна, но похожа на статую… Ты помнишь те статуи, которые мы видели во Флоренции во время нашей учебной поездки? Они были просто фантастические… но каким расчудесным ни был бы «Давид» Микеланджело, я не могу представить, что занимаюсь с ним любовью. Слишком твердый, слишком холодный, слишком… идеальный.
Я улыбаюсь своему стакану:
– Я никогда не была идеальной.
– Но все именно так тебя и воспринимают. Восхищаются, да… но теперь в тебе проглядывает человек, и, похоже, это может всколыхнуть в людях другие чувства… более теплые.
– Я спала с ним сегодня.
– У тебя или у него?
– В его кабинете… на его рабочем столе. – Я удивлена тем, что это признание заставляет меня улыбнуться.
– Заткнись.
Я смотрю на нее и краткий миг купаюсь в лучах ее зависти, позволяя себе чуть ли не мурлыкать от удовлетворения, порождаемого моей вновь обретенной храбростью.
– Ты занималась любовью на его рабочем столе, – повторяет она. – Фантастика какая-то!
Я качаю головой:
– В том-то и загвоздка, я проделала это, а потом еще и фантазировала на этот счет.
– Но это лучше, чем фантазии, – поправляет меня Симона. – Теперь это стало воспоминанием, и ты можешь хранить его.
– Нет. В своих фантазиях я… прибавила кое-что.
Я проглатываю остатки обжигающего напитка и пересказываю ей то, что навоображала себе… как он берет меня на глазах у моих сослуживцев. Слова выговариваются с трудом, но я просто обязана поделиться всей этой сумятицей с человеком достаточно неординарных взглядов, чтобы он смог объяснить, что со мной происходит.
– Я представляла, как он занимается со мной сексом перед людьми, с которыми я работаю! – выпалила я в итоге. – Немного экстремально, тебе так не кажется?
Симона с минуту внимательно взирает на меня, потом откидывается на противоположный край кушетки. Она вытягивает ноги в мою сторону, и теперь похожа на римлянку, готовую к тому, чтобы красивые слуги кормили ее виноградом.
– Помнишь, когда я встречалась с Джаксом?
Я киваю. Перед моим внутренним взором возникает Джакс с волнистыми черными волосами и сверкающими карими глазищами.
– Пока я была с ним, я разработала эту фантазию…
– «Разработала фантазию», – повторяю я. Термин кажется настолько продуманным, словно она всеми ночами напролет разрабатывала структуру своих снов наяву.
– Я до сих пор время от времени предаюсь ей. Я лежу на животе на его палубе в одном из шезлонгов, на мне только трусики от бикини. Я не слышу ни стука в дверь, ни шагов его друзей. – Ее голос меняется, становится ниже, глубже. – Он ведет их на палубу… Я встаю, прикрываясь ладонями, подхожу, жму им руки. Я провожаю их в гостиную, и они рассаживаются. Джакс просит меня дать каждому пива из мини-бара. Я наклоняюсь и достаю пиво из холодильника, пытаюсь открыть его, не показывая слишком много, но время от времени они видят лишнее. Я разливаю пиво по стаканам и теперь разношу его… почти голая.
– А потом?
– Джакс просит меня сесть рядом с ним. Он не хочет, чтобы я одевалась. Он хочет, чтобы я была с ним прямо сейчас. И я соглашаюсь. Он уже включил телевизор; это, как обычно, Лейкерсы…
По ее глазам я вижу, что она уже не со мной. Она рядом с Джаксом… почти в чем мать родила.
– Его рука ложится мне на бедро, начинает гладить его… прямо на глазах у всех, и у меня по телу бегут мурашки. – Она вздрагивает, и внезапно мне становится стыдно. Я не должна подглядывать. Меня не приглашали в комнату, полную мужчин. – Джакс говорит друзьям, что я самая оргастическая женщина из всех, с кем ему приходилось бывать. Он говорит, что может заставить меня кончить от одного прикосновения.
Я закрываю глаза и отворачиваюсь. Я больше не вижу Симону. Я не вижу Джакса. Я вижу Роберта Дейда, его руки поднимаются все выше и выше по внутренней стороне моих бедер.
– Он протягивает одному из них свой телефон, просит записать нас… он даже разрешает друзьям снять видео на свои телефоны, чтобы они могли посмотреть, как я кончаю, когда им этого захочется. Я буду у них в кармане, готовая доставить им удовольствие.
Я делаю судорожный вдох. Это не моя фантазия, но я понимаю ее. Я чувствую на себе камеры, чувствую их взгляды.
– Бикини держится лишь на крохотных ленточках, завязанных красивыми бантиками на бедрах. Он развязывает узелки, позволяет им увидеть меня, и потом, пока они смотрят и снимают меня, он начинает ласкать меня, двигает пальцем сначала медленно, потом все быстрее и быстрее… я больше не могу сдерживаться, я теряю над собой контроль. Я извиваюсь в кресле под их взглядами. Я чувствую, как один из его пальцев исследует мои глубины, а другая рука убирает мою руку от груди. А мужчины, они смотрят и смотрят, продолжают снимать, пока я поднимаюсь все выше и выше, на самую вершину…
Ее ногти скребут обивку кушетки. Я и без лишних взглядов знаю, что она полностью погрузилась в свои мечты. Да и я тоже.
– Один из мужчин подходит ближе, он видит все в мельчайших подробностях, они все видят, и я знаю, что это не должно мне нравиться, но мне это нравится. Я знаю, что Джакс поступает дурно, выставляя меня напоказ, лаская меня вот так на глазах у всех, но это знание лишь добавляет перца. И у всех на виду, перед всеми этими камерами, я кончаю… Они смотрят, и Джакс заставляет меня кончить… я кончаю в комнате, полной мужчин.
Мы с ней одновременно открываем глаза.
– Это просто фантазия, – мягко произносит она. – Я бы никогда так не поступила. Только не перед друзьями Джакса… и определенно не перед направленными на меня камерами… но в этом вся прелесть фантазий. Там нет правил, нет ограничений, нет последствий, нет осуждения. Только бесконечное удовольствие.
Я сижу несколько мгновений, смакуя идею, что нечто настолько скандальное может быть таким беспорочным, когда это лишь у тебя в голове.
Ознакомительная версия.
