— Ну… — да, действительно, Камила затягивала этот момент, я и сама об этом думала. Если могла, то почему до сих пор не помогала? Не хотела, не могла или не собиралась вовсе?
— Что она тебе наговорила, девочка?
— У нее есть связи… — вот на этих словах Самира расхохоталась, запрокинув голову.
— О, Аллах, и ты ей поверила?!
— Я…
— Дурочка! Слов нет! — она всплеснула руками.
— Ладно, давай сделаем так. — Самира отсмеялась и, наконец, посерьезнела. — Готовь своего сына к операции, клади в клинику, я дам тебе адрес. С нужными людьми я свяжусь сегодня, все организую. Но с тебя не только помощь мне, но и кое-что еще.
— Что? — неуверенно протянула я.
— Во-первых, все это появится в моем инстаграм, нужно поддерживать образ феи, успешной бизнес-леди, модели, красотки и прочее-прочее. Мы полностью осветим это так, как я скажу.
— Без проблем. — Мне действительно было плевать, пускай хоть в консульство сообщает, что помогает моему сыну. Лишь бы помогла.
— Ну, а во-вторых, ты будешь моей должницей. И в тот момент, когда я скажу подыграть мне, ты подыграешь. Если я скажу уйти — ты молча и тихо уйдешь с работы. Если я скажу предать кого-то, ты предашь. Если скажу — прыгни, ты спросишь, как высоко. Это ясно?
— Без проблем, — повторилась я, понимая, что мне даже не интересно все, что скажет Самира. Надо будет, я ей готова ноги целовать, только пускай поможет Игорю.
— Ну… — Самира победно и самоуверенно улыбнулась, поднимаясь с кресла. Мне кажется, она ощущала себя королевой, перед которой преклонялся весь мир. — Тогда договорились?
— Договорились.
27
Самира сдержала свое слово. И что-то мне подсказывало, что она оказалась права на счет Камилы. То есть, человек, у которого была возможность сделать, взял и молча сделал. А Камила только тянула кота за хвост. Значит, я все правильно сделала, и терзаться угрызениями совести мне не стоило.
Единственное, о чем предупредила жена Мадина — не высовываться раньше времени. То есть все, и операция, и ее инстаграм, и новость об этом, не должны были стать достоянием общественности до тех пор, пока она не скажет.
Я согласилась, потому что, по сути, мне было все равно. Хоть сейчас, хоть потом, хоть никогда.
Взяв у Камилы пару дней отгула и заявив, что они срочно нужны мне из-за здоровья, я сделала все, как велела Самира. Положила Игоря в больницу, в обычный стационар. И как только я оформила сына, его на следующий же день перевели в другую клинику. А операцию назначали через неделю. Врачи взяли все необходимые анализы и, получив нужные результаты, дали добро хирургам.
Игоря прооперировали в лучшей клинике города и отправаили сначала в реанимацию, а затем — сразу же в реабилитационный центр.
Все это время я прожила как на иголках, приходилось и работать, чтобы Камила ничего не заподозрила, и мысленно быть с сыном. Я даже не помню, когда в последний раз ночевала дома, практически все время после работы я проводила в больнице, с ним. Но, самое главное, то, что меня радовало и придавало сил все это время не свалиться замертво — это то, что операция прошла успешно. Врачи давали хорошие прогнозы и при правильном, а также долгосрочном реабилитационном периоде, который нам полностью оплатили, Игорь должен был полностью выздороветь.
Это было то, о чем я мечтала последние годы. Долгие шесть лет после того, как нам поставили этот сложный диагноз.
Месяцы отчаяния, слезы, истерики, безысходность… все осталось позади. Теперь перед нами с сыном маячило светлое будущее. Выстраданное, вымученное, заслуженное…
И этим я была обязана Самире.
Вот такая вот странная ирония судьбы.
Жизнь моего сына спасла жена некогда любимого человека, моего бывшего жениха и отца этого самого ребенка.
Удивительно, но факт, а жизнь была странной, воистину странной штукой. И мы с Игорем были живым тому доказательством.
Сейчас, месяц спустя, когда он находился в реабилитационном центре, я стала больше походить на человека. Стала иногда ночевать дома, ужинать и совсем немного отдыхать. До недавних пор все это было позабыто. Наверное, и настроение мое улучившееся было видно окружающим. Камила то и дело подозрительно на меня смотрела, Самира довольно ухмылялась, а вот Мадин… Мадин меня удивил.
Отчего-то, он позвал меня разговаривать к себе в кабинет, и случилось это сегодня, когда Самиры не было. Она еще вчера уехала к родне и обещала не появляться дома три дня. И, о, удивление, надо же, именно в этот день Шумахов решился со мной на разговор!
— Вы что-то хотели? — Я не хотела находиться в его кабинете даже одну лишнюю минуту. Работы с отъездом Самиры поубавилось, но я все равно лучше бы выполняла ее, чем вела беседы с тем, кто не взглянул в сторону своего сына.
— Как ты? — пространно начал наш разговор Мадин, стоявший у окна своего кабинета. Вид у него был странный. Взгляд — растерянный, руки сведены за спиной, в целом он выглядел нервозно.
— В порядке…
— Самира тебя больше… не трогала?
— Вы имеете в виду, не била ли меня Ваша супруга?
— Именно.
— Нет, она больше не распускает со мной рук. Видимо, это Ваша заслуга, благодарю…
— Ева, перестань!
— Что перестать? — Я так и не села в предложенное им кресло, осталась стоять напротив, гордо вскинув голову. И не понимая, для чего меня сюда позвали. Разговаривал бы со своими гарпиями, которые никак не могли его поделить, а у меня была уйма дел! Сын, которому нужно обязательно стащить что-нибудь вкусненькое с кухни, домашка, которую мы с ним обязательно должны будем сделать.
Улыбка невольно заиграла на моем лице, когда я в очередной раз подумала о том, что с Игорем все хорошо. Впервые за всю его короткую и непростую жизнь.
Впервые за эти годы у нас маячило радужное будущее и можно было смело строить планы. Я могла мечтать и видеть в своих грезах, как мой сын закончит школу, как поступит в университет, как впервые познакомит меня со своей девушкой, как женится и заведет свою семью.
Теперь все это было не просто сказкой, это было реальностью, которую можно было воплотить в жизнь.
— Не веди себя так, будто мы не знакомы. Разговариваешь, как персонаж книги Джейн Остин.
— Что ты от меня хочешь, Мадин? — Такого разговора хотел мой бывший? Ему стало бы легче? Да, пожалуйста.
— Просто хочу поговорить по-человечески.
— Зачем?
— Как же с тобой тяжело… — устало выдохнул бывший, потирая переносицу.
— Неужели? — раздраженно выдохнула я. — Со мной тяжело? И это говорит мне трус номер один, сбежавший после первых трудностей, а теперь считающий, что я решила вернуть его спустя восемь лет разлуки?
— Я этого не говорил!
— Ты так думал и этого достаточно, — выпалила я, теряя остатки контроля. Какого черта Мадину было от меня нужно? Какого черта именно сейчас, когда у меня все стало налаживаться? Мне нужна была его деланная забота! Пускай бы приберег ее для своих пираний!
— Ева! — строго выдал Мадин. Так, словно все еще имел на меня хоть какой-то рычаг давления.
— Если это все, то я пойду…
— Нет, не все!
— Тогда что? Чего ты ходишь вокруг, да около? Как обычно, впрочем?!
— Я позвал тебя, потому что хочу помочь, поэтому закрой рот и дай мне, наконец, сказать!
— Помочь?
— Да, помочь! — сердито рявкнул Мадин. Воцарилось недолго молчание, а затем он, кажется, успокоившись, продолжил. — Я знаю, что у тебя есть сын. Знаю, что он серьезно болеет. Не спрашивай, откуда и как узнал, просто знаю. Я готов оплатить все, что ему нужно… операцию, реабилитацию…
— Ты выжил из ума?
— Что?
— Я спрашиваю тебя — ты выжил из ума?! — Сказать, что я разозлилась, значит, ничего не сказать! Я не помню в принципе, чтобы я хоть когда-нибудь так злилась!
— Ева, ты хорошо расслышала то, что я сказал? — растерянно протянул Мадин.
— А ты расслышал то, что сказала я?! — закричала в ответ, не имея больше никаких сил делать вид, что между нами все хорошо, и не имея сил и дальше притворяться.
