и мучиться от желания, разрывающего на части, а Дина вот она, готовая на все. Стонущая от нетерпения, когда пальцы ныряют глубже, надавливают и делают несколько резких, рваных движений.
Быть с ней нежным не хочется. Я рывком спускаю джинсы и дергаю ее за бедра. Она тянется губами к губам. Но нет. Это лишнее, поэтому отворачиваюсь, и алая помада скользит по скуле. Надеваю презерватив и вхожу резко, сразу и глубоко, что она изгибается в руках и хрипло стонет. Длинные пальчики с ярким маникюром впиваются в плечи, а губы снова тянутся за поцелуем. Вот же стерва! Так не пойдет. Целовать ее точно нет никакого желания.
Отстраняюсь, слышу недовольное бормотание, но только криво улыбаюсь, стаскиваю Дину за ноги вниз, она скользит всем телом, соски возбужденно торчат, а девица льнет ближе, трется ими о тонкую ткань водолазки. Разворачиваю ее к себе спиной, укладываю грудью на раковину и бесцеремонно задираю платье, обнажая упругие ягодицы. Хочется рычать от пульсирующего в члене желания. Дина стонет от предвкушения, и я сначала ввожу в нее один палец, наблюдая за тем, как блондинка приподнимает задницу выше, словно загулявшая кошка. Вынимаю руку и вхожу целиком, глубоко и резко. Никаких поцелуев, только оттопыренная задница. То, что сейчас нужно. Дина прогибается в спине, хочет из-за плеча посмотреть в лицо, но я кладу тяжелую руку ей на затылок и заставляю опустить голову. Ничто не должно отвлекать. Член разбух, но кончить не получается, не тогда, когда эта богатая сучка смотрит. Единственный шанс забыться, сбросить напряжение и получить такую желанную разрядку представить на месте потаскушки Нику. Как ее горячий влажный язычок скользит по члену от основания к головке, как губы смыкаются на стволе и двигаются вниз. Фантазия такая яркая, что кончаю, едва ли не быстрее, чем извивающаяся под мной Дина. Чтобы не ударить в грязь лицом, нащупываю клитор. Несколько поглаживаний, нажатие посильнее, и вот она уже бьется в конвульсиях, распластавшись на раковине.
Не думал, что в моей жизни будет что-то более мерзкое, чем разлагающийся труп, который как-то попался на задании в одном из заброшенных зданий, но этот секс в толчке ночного клуба побил все рекорды. Никогда еще мне не было настолько противно от ситуации и себя, зато стояк пропадает, а мозг превращается в разжиженное желе, как всегда бывает после секса.
Отталкиваю от себя девицу, брезгливо скидываю презерватив в урну, смотрю на стекающую по члену сперму и, не стесняясь, смываю ее прямо под краном. Дина же просто переворачивается и поправляет платье. Она с жадностью смотрит на то, как я застегиваю штаны. Похоже, сучке понравилось.
— Мы повторим? — томно шепчет она, потягиваясь словно сытая кошка. Даже после грязного секса, сидя на раковине в толчке ночного клуба, девица умудряется выглядеть дорогой, балованной сучкой.
— Трахать подружек подопечной не входит в мои обязанности, — бросаю я и направляюсь к выходу. — Можешь так ей и передать.
— Ты думаешь, это она меня послала? — хохочет Дина. — Нет. Я сама способна выбрать себе мужика. Без помощи ханжи Ники. Пока она носится со своей гребанной невинностью, я привыкла брать от жизни все.
«Значит, не Ника», — думаю я и выхожу в прокуренный коридор. Настроение ни к черту и дико хочется в душ, отмыть от себя запах сигарет, дорогого парфюма, выпивки и соков балованной шлюшки. Зачем он вообще опустился до ее уровня? Когда я из честного офицера превратился в… — как там назвал Валерий Иванович охранников из элитных агентств? — в «эскортника».
Ника
Веселиться не хочется. Дина куда-то пропала. Даже Дашка подцепила себе какого-то мужика и исчезла из поля зрения. Я вообще проворонила этот момент! Подружка не любит своих ровесников, а мне неинтересны ровесники моего отца, поэтому я и не отслеживаю ее похождения. А сегодня меня волнует только то, что я осталась с придурком Пашей, который уже нажрался и снова начал вести себя, как последний урод. Слава богу, пока удается держать его на расстоянии и парень не просек, что я без нижнего белья. Заметит, потом не докажешь, что не для него старалась. При воспоминании о том, при каких обстоятельствах я осталась без трусиков, вспыхивают щеки и учащается дыхание! Плохо, лишь бы Пашка не заметил. Зная его самомнение, примет на свой счет.
И куда делся Марк? Почему, когда он нужен, его нет рядом? Паша танцует все ближе ко мне и глаза его масляно блестят, а рука норовит опуститься на ягодицу. Ну в жопу, такое счастье!
— Все! — припечатываю я, отступая. — Устала, хочу домой.
— Так я тебя отвезу, — сразу же оживляется Пашка, и его глаза блестят еще более пьяно и масляно. — Я тоже предпочту место поспокойнее и без толпы людей.
— Серьезно? — хмыкаю я. — Ты же в говно! Я не сяду с тобой в машину.
«И не окажусь в месте, где нет толпы народа», — мысленно добавляю я.
— Куколка, я родился за рулем. — Пашкин энтузиазм унять не так-то просто.
— Вообще, не впечатляет. Я с тобой не поеду. Ты же знаешь, я принципиальна в этом вопросе. Смысл пытаться давить на жалость или брать «на слабо»? Ты что, меня плохо знаешь?
— Ты вообще слишком принципиальна, — кажется с даже с упреком, говорит парень. Но мне без разницы. Меня от него в последнее время тошнит. — Ну и как ты будешь добираться? Ты тоже не сказать, что трезвая. Папочке станешь звонить?
— Я не одна, если ты забыл.
— С тобой этот исполосованный мудак… — шипит Пашка, и я жалею, что выдала Марка, поэтому фыркаю.
— Засунь в жопу свои обидки. Понял?
Я разворачиваюсь и решительно двигаюсь к выходу, не понимая, что буду делать, если не обнаружу охранника на улице. Не очень хочется думать, что он меня кинул. Паша пытается удержать меня за локоть, но я раздраженно дергаю руку и двигаюсь дальше, не глядя по сторонам.
Останавливаюсь только, когда со всего размаха врезаюсь в чью-то мощную грудь.
— Ой, — выдаю я и отстраняюсь, уже в процессе понимая, что Марка я нашла. Его запах въелся в ноздри, и мне не нужно даже видеть, чтобы понять, кто передо мной.
— Куда мчишься? — ровно спрашивает он.
— Хочу домой, — отвечаю я, не поднимая взгляд. Сердце и так колотится, как бешеное. Не представляю, что со мной будет,
