с которым так беззастенчиво флиртовала на приеме и даже не знала, чем это может обернуться. Дура. Нельзя было допускать подобного, но я увлеклась и заигралась!
Провела в спальне все время, пока пилот не объявил о посадке. Только потом поднялась с постели и поняла что придется выйти из этой обители и вновь попасться Давиду на глаза. Рубашка была почти до колен, и я завязала ее полы на талии, чтобы не болталась как простыня. Рукава загнула до середины и заправив пряди волос за уши сделала шаг к двери.
Около аэропорта нас ждали два черных внедорожника. И я по привычке следовала за Давидом, когда он шел по трапу и разговаривал с кем-то по телефону. Его голос был сердитым, речь отрывистой, он вновь был зол. Едва не орал.
Когда подошли к внедорожнику, Давид обернулся и отвел трубку от уха, отдавая приказ водиле.
– Домой ее, потом свободен.
– За город, Давид? – басовитый голос Адама заставил Самсонова непонимающе обернуться. Он явно не привык чтобы у него переспрашивали. Тем более в моменты, когда он зол как черт. Ну Валера ну как так?
– Домой. К ней. Она уволена.
Адам кивнул, а я застыла и ошалело уставилась в лицо Самсонова. Тот дернул дверь внедорожника и застыл. Медленно повернулся и опустил взгляд на мою руку, сжимающую его предплечье. Мой жест был неосознанным. Инстинктивным. Я растерялась и сглупила, поддавшись порыву выяснить правду.
– Что вы… – не верилось, что он это всерьез. Я ведь была так близка к своей цели. У Самсонова проблемы, и проведи я с ним еще день или два, обязательно выяснила бы в чем причина и доложила обо всем майору Абрамову. Выполнила бы то, зачем все это затевала и с чувством выполненного долга ушла бы в закат. Но в мои планы не входило то, что он может уволить меня раньше, чем я раздобуду информацию. И что теперь делать? – Вы серьезно?
– Ты всё слышала, – отрезал раздраженно и стряхнул мою руку, садясь во внедорожник. – Свободна.
И как только дверца за Самсоновым закрылась, машина рванула, оставляя меня в одиночестве. Гул заводимого двигателя напомнил, что Адам все еще здесь, но я продолжала смотреть вслед огням уезжающей тачки и не верила.
Меня уволили. Забраковали из-за девственности? Абсурд. Других причин я не вижу. Значит, я по его мнению урод? Неподходящая девушка? Ненужная вещь?
Не думала что «увольнение» так больно ударит по самолюбию. Я должна была испытывать облегчение, но вместо этого чувствую обиду и злость.
По его вине мои планы сорвались. Поверить не могу!
Меня просто бросили, выкинули, унизили!
Теперь я обязана отыграться и поставить Самсонова на место!
И если раньше это было моим долгом перед отцом и братом, то теперь это дело принципа.
Самсонов еще пожалеет, что так обошелся с Кристиной Хасановой!
6
Одна. Вторая. Третья.
Не знаю, зачем я смотрела, но я не могла отвести взгляда от противоположного вип-столика, который стоял у дальней стены. Он был отделен от остальных резной перегородкой, но она не скрывала от посторонних глаз то, что творилось в ее пределах.
Самсонов бухал.
Он не нажирался, пил спокойно, даже лениво, вокруг торчали его шавки, но привлекало не это. В вип-зону, где он сидел самый влиятельный человек нашего города, заводили девушек. Это не было похоже на кастинг, хотя именно этим и было. Симпатичные, броские модели терлись около випки, делая вид, что просто так тут стоят, но как только Самсонов пялился на какую-то из них дольше шести секунд, охрана тут же заводила к нему эту девку, которая, кстати, не больно-то сопротивлялась.
Минута. Некоторым удавалось проторчать с ним все пять. Но итог был один.
Все они шли нахер.
И вся эта канитель продолжается добрых час или два. Давид выбирает, разочаровывается, отсылает прочь. Хренов король.
И чем только думают эти дуры, когда позволяют вот так с собой обращаться? Неужели нет ни малейшей гордости и чувства собственного достоинства? Или бабло дороже всего перечисленного? Бизнес и ничего личного?
Вряд ли. Уж я-то видела каким огнем загорались глаза этих баб, когда они понимали, что Давид их замечал. Алчность. Жадность. Похоть. Они хотели его и едва не текли от мысли, что им перепадет кусочек его внимания.
И надо отдать Самсонову должное, он заслуживал каждого всполоха восхищения в их глазах. Бабы липли к нему как одержимые. Ну еще бы с его-то огромными накачанными ручищами, широким торсом и огромным просто не поддающимся измерению эго. Уверена все остальное у него такое же огромное как и оно, правда наверняка я этого никогда не узнаю.
Свет неона резал глаза, веки были тяжелыми как будто песка в них насыпали, а вот рту сводило от сладости коктейля, но я продолжала сидеть в кожаном кресле и пялилась. Самсонов на баб, а я на Самсонова. И это казалось никогда не кончится. Он не находил себе ни одну, которая удостоилась бы провести с ним этот вечер, а может ночь, а я просто из любопытства смотрела и делала ставки, у какой из них окажется больше шансов. Пока мне не везло. Они все продували.
И с каждой новой уведенной бабой, с каждой минутой, проведенной в пустую, я понимала, что все больше бешусь. Не знаю от чего: от его придирчивого вкуса или от мысли, что когда-то Давид остановит выбор на одной из них и натянет ее на свой член в туалете вип-зала. Или у себя в тачке, где там нынче модно трахаться? А в моей жизни так ничего и не изменится.
Замкнутый круг какой-то. Но с того момента, когда эта сволочь меня уволила, я не могу спать, есть, просто существую как робот. И думаю. Думаю. Думаю.
Поставила пустой стакан на столик и достав из сумочки купюру бросила на столешницу. Надоело.
Нельзя упиваться этим ощущением близости!
Пускай нас и разделяют несколько столов и метры густой клубной
