— Ну нет, они знают, просто…
— Просто не те, о ком ты пишешь.
— Ладно, да. — Черт возьми, я пришла сюда такой сильной, а чувствую себя так, словно меня застали врасплох.
Уилл пожимает плечами.
— Ну что ж, теперь я знаю. Твой секрет о том, что ты пишешь, все еще в безопасности. В чем проблема?
Я сглатываю. Во рту внезапно стало сухо.
— Ты — единственный реальный человек, о котором я писала, Уилл.
Его застенчивая улыбка согревает мое сердце, но я не позволяю себе даже намека на триумф.
— Что ж, для меня это честь.
Я смеюсь.
— Да-да, до сих пор в голове не укладывается. Я думала, ты будешь в ужасе. По поводу некоторых вещей… — Я даже не могу говорить об этом. Это унизительно.
— Ну… сюрприз! Мне это нравится.
— Действительно удивительно. Откуда все это взялось, Уилл? Кто ты теперь?
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос.
Туше.
— Разве это имеет значение? — продолжает он. — Мне нравится, кто ты. Я хочу узнать тебя лучше.
Я улыбаюсь.
— Кое-что, о чем ты писала…
— О, Боже. — Закрываю лицо руками и съеживаюсь.
Я чувствую пальцы Уилла на своих и как он мягко отводит мои ладони от лица. Я не решаюсь посмотреть на него до тех пор, пока он не сжимает мою ладонь, и я понимаю, что он все еще держит ее, поглаживая большим пальцем. Я открываю глаза и смотрю на его большой палец, который мягко двигается по моей коже.
— Кое-что, о чем ты писала, — повторяет он. — Мои самые смелые фантазии.
Я смотрю на него и пытаюсь понять выражение его лица.
— Мои мечты сбываются. — Он качает головой, как будто потерялся в разговоре с самим собой. Затем он снова смотрит на меня. — Я никогда не думал, что смогу поделиться этим с кем-нибудь. Признаться, всю жизнь я притворялся, что я «нормальный», чтобы вписаться. Но это не я. То, что ты написала, больше похоже на меня, чем я когда-либо позволял себе почувствовать. — Он делает паузу, сглатывает, не нарушая зрительного контакта. — Я хочу узнать, кто я, и кем я могу быть с тобой.
Я пришла сюда, чтобы поговорить о нашем расставании и узнать, действительно ли он думает, что мы можем попробовать еще раз. Теперь все это кажется незначительным. Я хочу узнать, кто я такая, и я хочу узнать Уилла. Я делаю большой глоток вина. Ему нужно, чтобы я руководила им, а я нервничаю так же, как и он.
— Может, закажем что-нибудь? — Немного эгоистично уйти от разговора, зависшего вот так, но ему не помешает, если я подразню его немного.
— Конечно, — хмурится он. Я вижу замешательство, написанное на его лице. Это заставляет меня улыбнуться. Когда он поднимает глаза и передает мне меню, моя улыбка лишь усугубляет его смятение.
Я быстро заглядываю в меню. Я не голодна, но я не буду выбирать салат из-за отсутствия аппетита. Ему нужно увидеть уверенность и силу. Я захлопываю меню. — Стейк выглядит неплохо.
Он подпрыгивает от хлопка. Отлично.
— Стейк здесь хорош. Наверное, закажу то же самое. Позволь мне сделать заказ. — Он встает и идет к барной стойке, и я позволяю ему. Доминант внутри меня знает, что такого рода вещи не сработают в реальных отношениях ДС, но я не обращаю на это внимания. Что она знает? Она — результат исследований. Ей никогда не приходилось сталкиваться с этим в реальной жизни.
Он возвращается со свежими напитками и садится на место. У меня было несколько минут на подготовку, но это не облегчает предстоящий разговор. Тем не менее, мне требуется много выпить и сосредоточиться.
— Так скажи мне, какие из твоих самых смелых фантазий я описала?
Он смущен. Я поставила его на место. Хорошо. Я ищу его настоящего, и я не смогу найти его, если он не откроется мне.
— Все, — пробормотал он.
Я поднимаю брови в недвусмысленном жесте, говорящем: «Ты способен на большее», и он вздыхает.
— Хорошо. Мне нравится, что ты сделала меня… его слепым.
Я не могу не рассмеяться после его исправления. Я прекрасно знаю, что он видит себя в персонаже книги, даже несмотря на то, что, начиная с той главы, где они/мы расстались, и он отправился в путешествие, он полностью вымышленный. Я не могу понять, насколько сильно я приблизилась к истине. Как будто герой книги — это сбывающееся пророчество. — Подожди, ты мечтаешь стать слепым?
— Нет, конечно нет. Но то, что он не может видеть, добавляло пикантности. Отличный ход.
— Мне нужно было вернуть… его домой по какой-нибудь причине. Авария была хорошим предлогом сократить поездку и вернуть его уязвимым. Создать ситуацию, когда он должен был поверить ей, потому что у него не было другого выбора. И все, чему он сопротивлялся, оказалось проще, как только он отдался ей.
— Да, мне понравилось. Учитывая обстоятельства, он бы ничего не сделал, потому что слишком беспокоился, что скажут о нем. Но внезапно, она становится центром его вселенной, и он должен научиться доверять ей, чтобы быть уверенным, что все будет в порядке.
Я киваю.
— Забавно, как мнение других людей о нас заставляет отказаться в жизни от многого.
— Да, — грустно говорит он.
И вот оно. Он будит что-то внутри меня. Решительность.
Разговор переходит на более легкие темы. Аппетит возвращается ко мне, когда приносят еду. Кажется, что почти невозможно представить себе время, когда я не видела саба в Уилле. Чем дольше мы говорим, тем яснее это проявляется во всем его характере. Я вижу, что ему нужно. Я пока не знаю, как и не могу быть полностью уверена. Я никогда раньше этого не видела, но теперь это очевидно. А еще совершенно невозможно предсказать, что это сделает со мной. Я хочу, нет, необходимо воспитать это в нем. Я чувствую желание защитить его. Он нуждается в доминанте, и я думаю, что приму этот вызов.
Когда мы выходим из паба, его рука скользит в мою.
— Спасибо, — нежно говорит он.
— За что?
— За то, что позвонила мне. За то, что поужинала со мной. — Он переплетает наши пальцы. — За то, что не думаешь, что я извращенец.
Внезапно во мне вспыхивает гнев.
— Ты не извращенец. — Боже, я хочу защитить его от этого.
— Некоторые могли бы так подумать.
— Некоторые? Тебе не все равно, что подумают «некоторые»? Кто они? Почему они имеют значение?
— Я не знаю, это просто…
Без предупреждения я тяну его к старинному зданию паба и толкаю к стене. Он шумно выдыхает, когда удар выбивает из него воздух. Его смятение дает мне время встать напротив него, прижимая его к старинной каменной кладке.
— Мэгс, что ты делаешь? Кто-нибудь может увидеть!
— И все, что они увидят, — девушку, целующую парня, который ей нравится. — Я прижимаю губы к его губам и, прежде чем он сможет ответить, беру инициативу грубым поцелуем. Мой язык скользит меж его раскрытых губ, и он хнычет от желания.
Моя рука спускается вниз, чтобы ощутить его твердый член, который становится жестче с каждой секундой. Я несколько раз поглаживаю его, но он пытается уклониться.
— Тебе не нравится, когда тебя трогают?
— Нет, мне нравится, но…
Я даю волю своей руке, а другой зарываюсь пальцами в его волосы.
— Чего ты боишься? Что они увидят тебя под каблуком у женщины? Берущую то, что она хочет? Или тебя, которому это нравится?
Он не отвечает. Единственный звук, который от него исходит, — это рваные вдохи, когда я поглаживаю его напряженный член через джинсы. Он бросает взгляд то направо, то налево, пытаясь увидеть людей, которые, вероятно, никогда не появятся. Ему нужно избавиться от этих страхов. Передать их мне. И он подсказал мне прекрасную идею.
— Я думаю, тебе нужен урок доверия, Уилл. — Я оглядываюсь, прежде чем толкнуть его дальше вдоль стены туда, где тень глубже, за куст. Мы не полностью скрыты, но в этом-то и смысл.
— Что ты… — начинает он возражать, пока я не сжимаю его член сильнее, и он задыхается на середине слова.
— Тсс. Доверие, Уилл, — шепчу я. — Доверие.
Я стягиваю с шеи черный шелковый шарф с черепами и подношу к его лицу. Он вздрагивает, но не возражает. Я молча завязываю ему глаза.
