страстью никто не отвечал. Она целовалась так жадно, будто задохлик ее давно этим пренебрегает. Если это правда, то он либо импотент, либо гей.
Выключив телевизор, отбрасываю пульт и снова лезу в телефон. Делаю то, чего не делал никогда в жизни. Иду искать телку в соцсетях.
Через Амину, сестру Тимура, сделать это несложно, только вот страница Романовской Виктории оказывается закрытой.
Хм, удивила.
Обычно такие, как она, любят быть счастливыми напоказ.
Уже три дня я не могу смотреть на себя в зеркало. Мне противно, и время совсем не лечит. Напротив, чем больше я думаю об этом, тем сильнее себя ненавижу.
Я так и не смогла найти себе оправданий.
У меня было тысяча возможностей не допустить того, что тогда произошло.
Я могла позвонить Косте, чтобы узнать, что делают в таких случаях. Он бы обязательно что-нибудь придумал. В конце концов, послал бы ко мне своего водителя.
Я могла вбить в поисковую строку запрос и узнать, какие службы помогают застрявшим на трассе водителям.
Я могла не садиться к нему в машину.
Я могла кричать и плакать, когда он полез ко мне целоваться.
Я могла не получать от этого поцелуя удовольствие.
Я не воспользовалась ни одной из этих возможностей. Сама попросила его приехать, добровольно села в его машину и с готовностью впустила его язык в свой рот.
Я все еще помню его вкус и запах. Моя кожа все еще помнит его прикосновения.
Это предательство. Каждую минуту, что я думаю о том поцелуе, я предаю мужа.
Три дня я не могу заставить себя поговорить с Костей по телефону, вместо этого мы общаемся в мессенджере.
А сегодня он возвращается, и я совершенно к этому не готова. Мне кажется, он все поймет, едва посмотрит в мои глаза.
Его самолет приземлился час назад. Совсем скоро он войдет в наш дом, и я должна быть готова встретить его взгляд.
Остановившись перед зеркалом, хлопаю себя по щекам. Убираю волосы от лица, пытаюсь улыбнуться. Улыбка выходит лживой и не естественной.
- Все нормально, Вика, - глядя в глаза, говорю сама себе, - ты с этим справишься. Ты больше никогда не допустишь подобного, потому что теперь знаешь, какими страшными могут быть угрызения совести.
Да, так и будет. Один горячий поцелуй не сломает то, что я три года выстраивала по кирпичику. Наша с Костей семья крепче этого.
Слышу, как в замочной скважине поворачивается ключ и бегу в прихожую.
- Костя! Наконец-то! – висну на его шее, покрывая лицо быстрыми поцелуями.
- Викусь, милая, ты меня задушишь, - смеется он.
Я тоже смеюсь от радости, потому что вот оно, мое родное. Голос, запах, вкус кожи. То, что давно въелось в мою подкорку.
- Я соскучилась!
- Я тоже, - потянувшись, Костя мягко целует в щеку.
Поставив чемодан у порога, раздевается и сразу идет в душ.
- Ты голодный? – кричу в спину.
- Да.
Господи, ну конечно, он голодный! Иду на кухню, вынимаю форму из духового шкафа и нарезаю для мужа хлеб.
Когда он приходит в кухню, у меня уже все готово.
- Устал?
- Как обычно.
- Как прошла командировка? Тебе понравилось, как у них там все устроено?
Костя ездил по обмену опытом в Новосибирск. Кроме него, летали еще десять сотрудников. И, кажется, Ковалев тоже.
- Неплохо, но до нас им далеко.
- Правда? Здорово! Значит, теперь их очередь лететь к вам?
- Да, на осень запланировали.
Костя выглядит таким уставшим, что чувство вины меня буквально душит. Пока он там о нашем будущем думает, зарабатывает, чтобы обеспечить все мои «хотелки», я в чужой машине, с чужим мужиком целуюсь.
Чувствуя стеснение в груди и обжигающий лицо стыд, соскакиваю, чтобы наполнить его тарелку салатом.
- Я наелся, Вик, - отзывается он добродушно.
- Кушай, милый. Дома всегда вкуснее.
Милый мой, хороший Костя. Мягкий, щедрый, добрый, безотказный. Умный и красивый.
Да, красивый! Красота это не всегда гора мускулов и наглые зеленые глаза. Красота – она внутри. Пусть мой муж не отличается высоким ростом и красивым телом, зато он надежный и верный.
Вряд ли Зверь отличается этими качествами.
После ужина Костик сразу ложится спать. Несмотря на то, что на часах всего девять – я тоже.
Сегодня не пятница и даже не суббота, но я решительно снимаю с себя все белье и сажусь на мужа сверху.
- Вик, сил нет, правда…
- Отдыхай, я все сама сделаю…
Выдавив мученическую улыбку, он согласно кивает. Закинув руки за голову, предоставляет мне полную свободу действий.
Я, воодушевленная, веду кончиками пальцев по гладкой груди мужа, наблюдаю, как расслабленно он жмурится. Довольно улыбаюсь. Мягкими движениями массирую плечи, а затем, нагнувшись так, чтобы моя грудь касалась его, целую в губы.
Немного колется однодневная щетина, но губы мягкие и податливые. Он отвечает на поцелуй.
Я вдавливаюсь в него сильнее, начинаю вилять бедрами, провоцируя его.
- Поцелуй меня, Кость, - шепчу прерывисто.
- Я целую.
Да, целует. Чувствую, как обе его руки обхватывают мою голову, и влажный язык проникает в мой рот.
Мне нравится, правда, это приятно, но где-то там, в самой глубине сознания свербит ощущение неполной удовлетворенности. Мне мало, будто не хватает огня, силы, его энергетики.
Злюсь на себя ужасно. Пытаясь отключиться от всего ненужного, отчаянно ему отвечаю, извиваюсь на нем, словно искры высечь хочу.
- Вик…
- Ммм…
- Ты дикая.
- Я хочу тебя, Костя!
Обняв меня за спину, муж перекатывается и оказывается сверху. Продолжает целовать лицо, шею, плечи, а я кручу головой, пытаюсь подставить ему губы, хочу, чтобы их целовал, но Костя не понимает.
- Таблетки пьешь?
- А?.. Нет, не пью…
- Черт… а, ладно, прервусь.
Я закидываю ноги на его поясницу и немного поднимаю таз, когда он входит в меня. Сразу начинает двигаться быстро, без прелюдий.
Дышу ртом и смотрю в потолок. Скольжу взглядом по завитушкам тени, отбрасываемой люстрой. Попутно глажу ладонями спину Кости и жду, когда он кончит.
Потом, стоя в душе под теплыми струями отчего-то плачу. Предпочитаю думать, что это гормональный сбой из-за отмены контрацептивов, а вовсе не холодная пустота внутри.
У меня не получилось сексом с мужем замазать ту яркую картинку, что будоражит меня уже три дня. И мучающее чувство вины растет как на опаре. Какое право я имею сравнивать мужа
