глотнуть воздуха для вскрика, но это – моя фатальная ошибка. Я не только не глотаю живительный воздух, но еще и свой последний отдаю мерзавцу. А Марат не теряется, пьет и пьет из меня живительный поцелуй, заставляя забыть обо все на свете.
Вжимает меня в себя, окутывает собой, напитывает, у меня кругом голова и от его близости и от отсутствия возможности глотнуть кислород. Я не говорить, ни мычать, ни даже пошевелиться в его медвежьих обнимашках не могу.
А он тоже совершенно не теряется, упирается коленом промеж моих бедер и ввинчивает его туда, заставляя как бы насадиться. Я в панике. В одном лишь платье. Скромной длинны до колена, но оно тут же задирается под натиском захватчика. А под ним у меня лишь тонкие капроновые колготки, которые я терпеть не могу, но иногда ношу, вот как сейчас. А под колготками, которые ничего не скрывают и не защищают, у меня лишь простые хлопковые трусики… и все!!! И его горяченная коленка, будь она не ладна!!!
Я буквально сажусь на нее, так горячо, так обжигающе!!! Меня ведет. Будто баночку пенного в себя опрокинула. Да кому я вру? Будто коньяк без колы, хлобыстнула, вот!
Ну почему я не надела джинсы, как обычно?! Тогда сейчас не было бы так палевно горячо и влажно меж моих ножек. А если он заметит это? Реакцию моего глупого дурного тела? Да на смех подымет, что повелась на него, «потекла» от него, как сейчас презрительно говорят альтернативно одаренные мужики.
А его наглая рука уже вовсю ощупывает мою грудь, благо там в лифчике поролона столько, что ему никак не узнать, как болезненно сейчас встали и торчат мои камушки, что вот-вот и прорвут поролон к чертям!
Это вообще, что сейчас происходи? А не охренел ли он?!
Видимо, у Шторма тоже заканчивается воздух, потому что он на секунду отпускает мой рот, и это его роковая ошибка.
Я вдыхаю живительный кислород и в мозгу у меня постепенно проясняется. Глаза уже привыкли к темноте, и я вижу достаточно хорошо. При том, в дверях коморки дыры, и свет из коридора проникает в помещение.
Вырываю руку, и как залеплю ему по морде бандитской, скотской, самодовольной.
- Ох, Иришка! – беззлобно прислоняет ладонь к красному наливающемуся пятну чуть выше густой бороды. – Хорошо!!! С тобой всегда так – кайф через боль. А может ты БДСМом увлекаешься?
- Вы что делаете?! С ума сошли?! Это же школа!!!
- То есть, - поправляет свои брюки бандит, - была бы это не школа, претензий не было?
Ну вот как на него злиться, я совершенно не понимаю? Меня ведет от него, а эта добрая обезоруживающая улыбка просто убивает на повал мое глупое женское сердечко.
- Если бы это была не школа! Я бы вообще вас щас убила!!! – шиплю я как кобра.
- А где благодарность? – заламливает густую бровь. – Я же разобрался с проблемами твоих детей.
«Твоих детей», «твоих», Карл!!!!
Это было сейчас больно.
Аж все внутри сжимается от обиды.
Вот так можно запросто ранить и испортить все то хорошее, что сделал до этого.
Да, он не знает, что сейчас по сути решил проблемы своих малышей, но черт, как же это больно!
- Я бросил все, Иришка, все свои дела, поехал в школу, чтобы у мальцов проблем не было, а ты малюсенький поцелуйчик зажала, ну!
- Поцеловали?!
- Поцеловал. – в голосе мед. Янтарного цвета, как его темные глаза на солнце.
Не ведется на мои оскорбления. Спокойный, как скала. И меня еще своей аурой надежности успокаивает.
- Еще хотел бы! – снова приближается.
- Ну уж нет!!! – выставляю вперед ладошки. – Только попробуйте!!!
- Ладно, Иришка, зачем мне тебя силой брать? – баритонит сладко. Улыбается. -Сама ко мне придешь. Сама напросишься на сладкое!
- Ни за что на свете!!! – выпаливаю я, стараясь отодрать черенок швабры из засова.
- Время, Иришка. Дай мне немного времени. – накрывает мои ладони своими, горячими, и очень легко вынимает швабру. Аккуратно возвращает ее на место.
Выходим в шумный коридор. Никто не обращает на нас никакого внимания. Беспалевно идем вниз. Щеки горят, губы, накусанные им и исколотые бородой тоже горят. Кровь кипит в венах от негодования и от… чего-то такого, забытого давным давно.
Чувствую себя на десять лет моложе. Той самой молоденькой синеволосой Иринкой, которую Шторм так же зажимал по углам, и целовал до исступления. Рот до ушей у Марата, и у меня бесшабашная улыбка не сходит с губ.
ГЛАВА 18
ИРИНА
- Мама, дядя Марат, смотрите, что мы сейчас будем делать!
Мы в кафе. Все впятером. Мне жутко неудобно, что дети снова дернули Шторма посередине его рабочего дня. Но, с другой стороны, он их папаша! Пусть хоть так, хотя бы косвенно позанимается со своей детворой.
- Дети, не стыдно вам Марата Игоревича от дел отрывать?! – все же для проформы выговариваю я.
Они сами позвонили ему. Ну надо же! Сами попросились в кафе. Вообще, очень самостоятельные дети.
- Не пыли, Иришка! – лыбится Шторм с во все глаза глядя на тройняшек. – Соскучился по твоим сорванцам. Что я их не могу в кафе сводить, мороженным накормить?
- Не надо нам мороженное, дядя Марат! – гундит Сюрик. – И ты мама, не пыли. Правильно дядя Марат говорит.
Я аж опешиваю от слов Сюрика. Это что еще за новости?!
- Нас Марь Иванна снова долбает.
- Бессмертная женщина! – недобро усмехается Шторм.
- Да не! – машет рукой Шоколадик. – Пристала теперь, ей на ИЗО нужно рисунки семьи сдать!
- И вы для этого меня и Марата с работы дергали? – злюсь я.
- Ну да. – хитро прищуривается Игрушка. – Мы придумали классный концепт!
- Что вы придумали?!
- Концепт, Иришка – поясняет мне Шторм. – Ну, идею проекта.
- Здравствуйте, у нас в меню сто пятьдесят видов мороженного, девяносто девять видов молочного коктейля, так же есть чай, кофе и что посерьезнее, для родителей. – лыбится нам подошедшая официантка.
- Дети, а ну выбирайте себе эскимо! – командует Шторм.
- Да не, дядь Марат, не надо.
- Еще как надо! Обижаете дядю Марата, «папочку» вашего любимого, вы у меня должны с
