— Решил переосмыслить свою жизнь после некоторых неприятных для меня событий.
— Это связано со шрамами на твоем теле? — спросила она, после небольшой паузы.
— И из-за них тоже.
— Кем ты работаешь?
Этот вопрос Оливию волновал больше всего.
— Я руководитель филиала строительной фирмы в Москве, — ответил он, следя за ее реакцией.
Он вспомнил девушку в клубе Москвы, которая два года назад задала ему этот вопрос. После его ответа с нее быстро слетели трусы, но после того, как они оказались в номере отеля. Оливия на такое никогда не клюнет. Девушка, которая стояла перед ним, была другой, с твердым стержнем внутри. Это заслуживало уважения.
— Что руководитель фирмы делает здесь? — развела она руками. — В Богом забытом месте.
— Я уже ответил на этот вопрос. Но есть еще одна непонятная для меня причина. Меня сильно потянуло сюда, — пожал он плечами. — Когда я приехал сюда вместе с риэлтором, чтобы посмотреть на дом, то купил его, не раздумывая.
Руслан опустился на диван и кивком головы сказал ей сделать то же самое. Она неуверенно села рядом, затем отодвинулась дальше. Руслан заметил ее волнение и скрыл улыбку.
— То есть ты когда-нибудь уедешь отсюда? — спросила она, и поняла, что не хотела бы, чтобы сосед уезжал.
Эта мысль вызвала в ней непонятные ощущения.
— Может быть, да, а может, и нет, — ответил он уклончиво. — Но если появятся обстоятельства, ради которых стоит остаться, то я останусь.
— Какие обстоятельства?
Он лишь улыбнулся в ответ и провел рукой по волосам. Оливия поняла, что он ничего существенного про себя не сообщил.
— Где отец Алисы? — спросил он неожиданно для себя.
Это был единственный вопрос, на который никто из знакомых в городе не знал ответа.
— Я не знаю.
— Ты прячешь от него ребенка?
— Нет.
— Если он придет к тебе…
— Не придет, — покачала она головой. — Мне нужно идти домой.
Оливия резко поднялась с места и направилась к выходу. Руслан в два шага догнал ее, схватил за руку и развернул к себе лицом. Ее каштановые волосы коснулись его руки, и он подавил в себе желание погрузить в них пятерню.
— Знаешь, что я сейчас понял? — спросил Руслан, глядя ей в глаза. — Ты живешь в страхе.
— Ничего нелепее не слышала…
— Это связано с Алисой, — продолжал он уверенно.
Он всматривался ей в лицо, пытаясь угадать, попал он в цель или нет. Попал.
— Чего ты боишься, Оливия?
— Ничего.
— Послушай, я не жду, что ты сейчас раскроешь мне все карты. Ведь твое необычное поведение связано с попыткой защитить Алису. Осталось понять, отчего именно.
— Ты несешь полный бред, — усмехнулась она. — Он просто меня бросил одну с ребенком. Вот, я только что раскрыла перед тобой все карты. Такое частенько случается. Я не первая и не последняя девушка, которую бросают одну с ребенком. Только об этом тоже никому не говори.
Он не поверил ни одному ее слову, но руку отпустил. Зевс залаял. Руслан открыл дверь, вышел под редкий дождь и отогнал от калитки собаку. По ту сторону от забора стоял Паша и бросил ему женскую сумочку. Он поймал его.
— Телефон в сумке и передай ей, что я ее бросаю, — сказал Паша и пошел к своей машине.
— Она рассталась с тобой еще раньше, — ответил Руслан. — Киреев?
Павел остановился и неохотно обернулся к нему.
— К ней ты больше не подойдешь!
Киреев хмыкнул и сел в джип. Оливия вышла на улицу и взяла протянутую сумку.
— Я пойду домой, — произнесла она, вытащив из него телефон. — Спасибо за все. Я испеку тебе торт…
Руслан засмеялся ее реплике.
— Я не ем сладкое.
— Тогда чего ты хочешь за то, что помог мне? — спросила Оливия, копаясь в сумке, и подняла глаза, когда поняла, что он долго не отвечает.
Руслан всматривался ей в лицо и думал над чем-то, но затем, будто очнувшись, произнес:
— Пошли. Я провожу тебя до дома, хотя тут два шага идти.
— Вернешь мои трусы?
— Нет.
— Что ты с ними делаешь?
— Не то, что ты думаешь. У меня нет никаких извращенных наклонностей, — спокойно ответил Руслан. — Или ты просишь их обратно, потому что они у тебя единственные, и ты снова ходишь без белья?
Оливия не удержалась и толкнула его. Руслан сдержал смех и следующую реплику, понимая, что лучше не трогать ее.
Он проводил ее и вручил проснувшейся матери так, как отдают родителям заблудившегося ребенка. Руслан выслушал от женщины слова благодарности, заметил, как закатила глаза Оливия, попрощался с ними, и, нащупав в кармане ключи, пошел к машине. Он сел за руль и когда проехал буквально два метра, то понял, что передние колеса были спущены.
Руслан грязно выругался вслух. Не нужно быть гением, чтобы понять, кто это сделал. Киреев Павел. Большой ошибкой было для него, когда он допустил мысль, что Руслан относится к безобидным людям. Нет! Он не терпел, когда переходили ему дорогу или нарушали его интересы. Здесь с Оливией они были похожи. Он мог бы сейчас пойти к нему домой и добавить еще пару ударов, но из-за уважения к Кирееву-старшему, не стал этого делать. Колеса машины того не стоили, но это не значит, что он просто так это оставит.
Руслан осторожно доехал до дома и припарковал машину. Он был зол как черт, но ему хватит сил, чтобы пережить этот момент. Зевс, увидев хозяина, сидя завилял хвостом, а затем, когда он скрылся дома, положил голову на лапы и, бросив ленивый взгляд на миску с собачьим кормом, устало вздохнул.
***
Оливия через окно своей комнаты заметила, как Руслан зашел домой, и задвинула занавески. Она не до конца отошла от пережитых за ночь событий. После его слов о страхе потерять ребенка непонятная тревога вновь вернулась к ней, и практически зацепилась за горло. Она опустилась на постель. Ожидаемо стало стучать сердце, следом появилась испарина на лбу и на висках. Оливия стала делать вдохи и выдохи и, усмехнувшись нелепой тревоге, попыталась успокоиться и проговаривать про себя, что ее дочери ничего не угрожает. Это все выдумки ее богатого воображения и может быть, расшатавшихся нервов.
Короткий звук телефона в такой поздний час удивил ее и насторожил. Она потянулась к нему и уставилась на сообщение.
«Я приеду. Хочу увидеть тебя и ребенка».
Телефон выскользнул из дрожащей руки и с глухим стуком упал на пол.
Глава четырнадцатая
Оливия открыла глаза. Комнату заливал яркий солнечный свет. Последние события заставили ее вскочить с постели, накинуть халат и выбежать из комнаты. Она ворвалась в гостиную, откуда была видна кухня, и застыла под удивленными взглядами матери и Алисы.
— Доброе утро, мам, — сказала Алиса и воткнула ложку в кашу.
Нина Евгеньевна приподняла бровь с немым вопросом.
— Я в порядке. Доброе утро, — пробормотала Оливия, поправляя волосы и направляясь в ванную.
Она сбросила с себя халат и включила прохладный душ. Когда Оливия встала под струи холодной воды, то чуть не вскрикнула, но удержала себя на месте. Ее тело привыкло к температуре, и девушка чуть расслабилась, подставляя лицо и плечи воде.
Вчерашнее сообщение не давало ей покоя еще час после прочтения. Заснула она только перед рассветом. Самые страшные ее опасения подтвердились и повисли над ней тяжелым грузом. Ей нужно было придумать что-нибудь и скорее, пока она не потеряла ребенка. Долгие пять лет она скрывала правду ото всех родных и близких и боялась, что она вылезет наружу и причинит боль не только маме, но и самой Алисе.
Оливия быстро обмотала себя полотенцем, выскочила из ванной и побежала в свою комнату. Натянув футболку и шорты, она направилась на кухню, налила себе кофе и улыбнулась дочери, которая доела последнюю ложку каши и вышла из-за стола. При прыжке со стула ее короткий игривый хвостик прыгнул вместе с ней, и она пухлой ручкой поправила выбившуюся прядь волос.
— Алиса, мы так вчера и не успели поговорить, — сказала Оливия дочери, направляясь в гостиную. — Какую поделку ты вчера сделала в группе?
