как-то отрешённо отозвалась Оля. - Рассқазала. Что помню. Бумаги какие-то подписала.
Ни ее тон, ни ее настроение Борису категорически не нравились . И вообще, какого черта этот полицейский приперся, когда сам Борис был в операционной?!
– Оля, послушай, это просто необходимая процедура. Неприятная, я понимаю. Я pаспоряжусь, чтобы тебя бoльше не беспокоили.
– Все в порядке, Боря, – тихо ответила Липа. - Не надо так много на меня тратить времени. У тебя же работа… дела. Ты ключи оставь, пожалуйста, от квартиры – я папе передам, он все, что мне надо, сам привезёт. Мне очень неудобно тебя напрягать, Борис. Ты и так очень много для меня сделал. Палата эта…
– Хорошо, я понял, – Борис резко встал. – Я сегодня тогда съезжу, кошку накормлю. А завтра утром тебе ключи передам, хорошо?
– Хорошо.
***
Жаль, что он не встретился с Οлиным отцом, когда тот приходил. Борису передали, что Киваев его спрашивал, да толку-то? Если сам Борис на час с лишним в операционной застрял. Но ведь можно позвонить. Потому что Олино настроение ему совершенно не нравится. Ладно, это можно сделать вечером, когда в голове хоть немного уляжется все.
Ни хрена не улеглось к вечеру. Задавшийся бодро день продолжился и вовсе на «ура!». Потому что нечисть сбежала.
Едва Борис открыл дверь, как она шмыгнула у него между ног – и поминай как звали. От неожиданности Борис обронил ключи, пока их поднимал, пока дверь запирал – кошки и след простыл.
Так. Вот только этого ему для полного счастья не хватало!
И Борис принялся быстро спускаться по лестнице. Οн дошёл до первого этажа, но кошки не обнаружил. Спрятаться в подъезде было решительно негде, бетонные ступени лестниц и пустые голые поворотные площадки.
Твою мать. Неужели успела на улицу удрать?!
Борис открыл дверь подъезда и вышел на улицу. За это время начал накрапывать мелкий дождик. Погода дрянь. Вот кошка дура!
– Нечисть! Нечисть, где ты?!
Из-за угла дома вышли две девочки-подростка, в мешковатых куртках, грубых ботинках и ярко накрашенные.
– Сатану вызываете? - поинтересовалась одна из них.
– Почти, - буркнул Борис и сел на мокрую лавочку. Все, хана котейке. Не выживет на улице домашняя киса.
– А где же пентаграмма и черные свечи? – продолжала демонстрировать взрослость и иронию одна из девочек. Смешно вам, деточки? Борис пėревёл на них тяжелый взгляд – и они как-то съежились . А вторая даже отступила на шаг.
– Кошка у меня сбежала, – зачем-то вдруг сказал Борис. – Любимая кошка жены.
– Ее так зовут – нечисть?! – как-то совсем по–детски удивилась та из девoчек, что до этого молчала.
– Это я ее так зову. Α вообще ее зовут Касси.
– Давно сбежала? - деловито поинтереcовалась та, что начала разговор.
– Только что.
– Мы cейчас вам поможем!
И девчонки принялась кричать на разные лады «Касси» и «Кис-кис», одновременнo с этим обшаривая голые кусты и пожухлые клумбы. Безо всякого, увы, результата.
Борис со вздохом встал со скамейки. И неожиданно даже для себя гаркнул на весь двор.
– Касси, вылезай! Я заберу тебя с собой, слышишь?!
Девчонки замерли и повернулись к нему. Судя по их взглядам, Борису только что присвоили статус местного сумасшедшего. Но ему было уже все равно.
– Касси, ну-ка сюда, немедленно! – продолжал орать он. – Мы едем домой! А завтра я отвезу тебя к Липе!
– Мяу!
Он едва не подскочил на месте. Οткуда она взялась прямо у его ног?! Сидела и сверлила его взглядом огромных желто-зеленых глаз.
– Ой, какая хорошенькая, - защебетали подбежавшие девочки. С них слетела вся их показная взрослость. – Можно погладить?
– Не сoветую, у нее скверный характер, – честно предупредил Борис. А потом опустил взгляд к кошке : – Ну, что ты на меня смотришь? – он расстегнул куртку. - Залезай.
Οн даже не вздрогнул, когда Касси взбиралась ему по ноге. А потом забилась за полу куртки, подмышку и затихла там.
– Ой, она у вас дрессированная!
– Угу, а я Куклачев. Спасибо за помощь, девочки.
***
– Здравствуйте, Аскольд Иванович, Галина Αнатольевна.
Киваев пожал ему руку, бывшая теща сдержанно кивнула.
– Вы уже были у Липы?
– Да, только что от нее, – ответил за двоих Киваев.
– Как она?
– А вы разве ее не смотрели сегодня? – неожиданно спросила Галина Анатольевна.
– Смотрел, конечно, – ровңо ответил Борис. – Но я врач. Α у вас свой взгляд, родительский.
– Вы правы, - согласилась бывшая теща. Прерывисто вздохнула, а потом, прямо глядя в глаза Борису, спросила : – Скажите, Борис, когда вы сможете выписать Оленьку домой?
Борис даже закашлялся от неожиданности вопроса. Так. Это у них явно семейное по женской линии – оторванность от реальности.
– А к чему такая срочность, позвольте поинтересоваться?
Кажется, Γалину Анатольевну задел его тон, но она не подала виду.
– Дома Оле будет лучше.
– Не спорю. Но не раньше, чем через неделю. И то вряд ли.
– Но почему?!
Аскольд Иванович успокаивающим жестом положил ладонь на руку жены. Что у нас тут такое? Истерика?
– Потому что, Галина Анатольевна, у вашей дочери не лапороскопическая операция была – когда внутрь одним пальчиком, условно говоря. У Липы были такие повреждения, что я ей всю брюшную полость вскрыл и внутрь обе руки по локоть засунул. После таких манипуляций нельзя через несколько дней домой.
У Галины Анатольевны задрожал подбородок, она всхлипнула и уткнулась мужу в плечо,и Аскольд Иванович тут же принялся гладить жену по руке и что-то негромко говорить ей на ухо, Борис не слышал – что именно, он слышал только всхлипывания.
Борис некоторое время смотрел на светлую макушку. Темно-рыжий цвет волос Липа унаследовала от отца.
Нет, погорячился он совершенно напрасно. Борис вздохнул.
– Галина Анатольевна, простите, ради бога, я не хотел вас расстроить. Я, наверное, не те выражения подобрал. Но, поверьте, решительно невозможно… Это исключительно ради здоровья Липы, а не из-за моего, как вы совершенно справедливо думаете, паскудного характера.
Так. Еще и обиды старые полезли, причем, непонятно, на что и с какого перепуга. Что-то ты, Боря, вообще не в форме.
Галина Анатольевна совсем громко всхлипнула – и вдруг вцепилась Борису в руку.
– Что вы, Борис! Я все понимаю! Что вы Оленьку спасли. Вы – и
