Хочется заорать от бессилия на всю улицу! Ладно. Пусть поднимется. Потерплю его ещё пять минут, зато Мишка не проснётся. А то потом полночи придётся с ним играть. Из двух зол, как говорится…
— Мне ключи достать или ребёнка взять?
Как всегда в самую суть. Не любит он вокруг да около.
— В сумке. В боковом кармане. Да не в этом. Слева.
— Пусто.
— Тогда справа.
Мужчина раздраженно закатывает глаза на секунду, но послушно молча изучает содержимое правового кармашка.
— Пусто.
— Как так?! — возмущаюсь шепотом, потому что… не может быть. Я всегда в карман кладу…
— Ещё варианты?
— Ты проверь еще разок.
— Влада, там нет ключей.
— Я не могла их потерять, — уговариваю сама себя.
— Ага. Как в прошлый раз. Когда ты впервые у меня ночевала.
— Давай без подробностей!
— Что будем делать? Снова ко мне? — он целенаправленно надо мной издевается!
— Обойдёшься!
Смотрим друг на друга. И до меня доходит, что…
— Ты раньше частенько их в карманы брюк засовывала, — озвучивает направление моих мыслей. — Проверяй.
— И как я это сделаю, если Мишу держу?
— Помочь? — его губ касается едва уловимая усмешка. Демид сдерживает улыбку. Определенно.
— Не смей меня трогать! — шиплю в его сторону. Чувствую себя змеей. Дотронется — ужалю!
— Ладно, — его ладони взлетают вверх. — Сама давай.
Мы оба выжидательно молчим. Ну я, допустим, спокойно могу перехватить Мишку. Наверное… блин, да у меня уже сейчас руки отвалятся.
— Ладно, помоги, пожалуйста, — прошу таким тоном, будто сама ему одолжение делаю. — В правом кармане!
Его близость взрывается в темноте яркой вспышкой. Мужской запах проникает в легкие. Это не парфюм. Не гель после бриться, не шампунь. Это его запах. Терпкий. Который раньше был таким родным. И любимым. Горячее дыхание обжигает шею. А ладонь медленно скользит по талии ниже.
— Побыстрее можно, а?!
— Так темно ведь. Я ничего не вижу.
Шепот на ушко. Слишком интимно. Слишком близко. Его аура всегда мне казалась особенной: плотной, возвышенной. Шлейф гордости и успеха повсюду сопровождает этого мужчину. Даже сейчас.
Он медленно пробирается в карман поглаживающими движениями. Я вдруг осознаю, что его дыхание замерло. А потом… неожиданно становится тяжелее.
— Правый пуст.
Внезапно он резко прижимает меня к себе, удерживая за пятую точку.
— Что ты делаешь?!
— Ключи ищу. Ты же сама попросила, — в ответ на мой возмущённый шепот звучит бесстрастный ответ. Только хрипло как-то…
Тело вдруг опутывает знакомая слабость. Отголосок предвкушения и давно позабытого волнения, будто на первом свидании.
— Бинго.
Слышу слабый лязгающий звук. Демид не отодвигается, а просто поднимает ключ и крутит у меня перед носом.
— Спасибо, ты прям рыцарь. Всю меня обтрогал. Дверь-то откроешь?
***
— Благодарю за помощь. Она пришлась как нельзя кстати. Дальше я сама.
Изловчившись щелкаю половинкой выключателя. Загорается приглушённый свет.
Изучающий взгляд Демида бегло скользит по интерьеру.
— Давай только без твоих высокомерных колкостей.
— Ты о чем?
— Ну что эта квартира полное убожество и ты купишь мне более «породистую».
— Я такого не говорил.
— Ты слишком громко думаешь.
— А ты хотела бы?
Свою квартиру? Конечно хотела бы. А кто ж не хочет? И я над этим плотненько работаю.
— Нет, серьезно, — не отстаёт, а я отчего-то вспоминаю ту ночь, когда он забрал меня. Тогда я еще жила с родителями. Они уехали навестить мамину сестру в деревню, а я потеряла ключи. Нет, меня бы Оля без проблем приютила на пару дней, но Демид пригласил к себе. Поэтому…
— Забудь, — он, кажется, остаётся невосприимчив к моим шпилькам, как и раньше. Всегда они летели мимо. И мне так это нравилось. Его невозмутимость ломала внутренние барьеры.
Позади меня со стороны комнаты вдруг слышится тоненький писк.
— Привет, — шепотом приветствую нового члена семьи. — Скучаешь?
Скидываю с себя кроссовки.
Котёнок оказался очень красивым: дымчато-серым, пушистым и с зелёными глазами. А ещё — девочкой.
— Смотрю, он у вас прижился, — Демид кивает на высокую когтеточку.
— Да. Только это она. Мы свозили ее к ветеринару. Котёнок здоров. Нужно поставить ей прививки и вывести блох.
— Я же говорил, что он блохастый.
— Демид, — усталый поворот головы. — Я так вымоталась. Честное слово. И очень жду, когда ты уже перестанешь говорить что-либо гадкое.
Брови его молниеносно взлетают вверх, недовольно изгибаются. Я знаю, что именно вызвало особое неудовольствие…
— Спасибо, что ты за меня вступился. И домой отвёз. Дальше мы сами.
Но он неожиданно переключает тему, а я напрягаюсь и задаюсь вопросом: почему я ещё не закрыла дверь перед его носом? Мне Мишку бы положить.
— Положи сына. Я бы хотел кое-что обсудить.
— Давай в другой раз?
Он сейчас не уйдёт. Ладно, сначала с Мишкой, потом приду с этим разбираться.
Когда я вернулась из спальни, Демид уже прошёл на кухню. Но ничего там не тронул. Только свет включил.
— Влада, твое нежелание проводить процедуру, — ожидаемо возвращается к недавнему разговору, — не значит, что мы не будем этого делать.
— Моя жизнь тебя не касается, — устало разъясняю. — Мишке ты чужой дядя. Дверь там. Буду рада, когда ты, наконец, ею воспользуешься. И, кстати, я тебя не приглашала в гости.
— Зачем ты ребёнка скрыла?
В его голосе я не слышу угрозы. Более того, я даже осуждения в нем не чувствую. Обычный вопрос, заданный спокойно и уверенно.
— Скрыла? — мне все равно должно быть. Уже несколько лет прошло. Я давно уже пережила и переросла свои обиды. Какая разница? Ну бросил и бросил. Не я первая, не я последняя. Подхожу к чайнику и неторопливо щелкаю на кнопку. — А ты меня спросил? Прежде чем пачкой денег в меня швырнуть. О возможных последствиях близости подумал? Вроде нет.
— Ты тогда уже знала. И не сказала. Я бы тебе обеспечил лучшие клиники. Врачей. Наблюдение.
— У тебя Рита была. Ее обеспечивай. А я без тебя прекрасно справляюсь.
— То есть ты не отрицаешь, что он от меня?
— Ещё есть вопросы?
— Скажи, а ты специально залетела?
Стояла бы рядом, точно по голове бы его огрела.
— Предложение насчёт двери ещё в силе. Мне кажется, тебе пора.
— Я не понимаю. Почему ты именно этого ребёнка оставила? Расскажешь?
В кухне воцаряется тишина. Я молча хлопаю ресницами. В каком смысле — именно этого? Как будто у меня другие дети были.
— Или ты просто не успела от него избавиться?
Страшные слова запустили какой-то неостановимый процесс.
— Демид, убирайся отсюда. И не трогай нас никогда. Мы никаких днк-процедур проводить не будем. Я тебе ничего доказывать не собираюсь. Всего хорошего. Надеюсь, больше не увидимся.
Тем более что делегация улетела еще вчера.
Мужчина внезапно одним прыжком пересекает разделяющее нас расстояние.
Очень больно хватает за запястье: кажется, он мне сейчас руку сломает. С силой прижимает к стене и накрывает своим телом. До меня только сейчас доходит: так тщательно сдерживаемая мужская ярость в этот момент вырвалась на поверхность.
— То есть три аборта до этого ты не постеснялась сделать, а от меня решила оставить?! Не поделишься планами, зачем?!
Мои глаза распахиваются. Я растерянно моргаю и скольжу ошарашенным взглядом по разгневанному лицу. Так близко… чувствую его сбившееся дыхание.
— Мне кажется, у тебя с головой проблемы. Какие аборты, аллё? Ты меня ни с кем не спутал? А то у тебя такая насыщенная личная жизнь оказалась.
— Хватит строить из себя святую. Мне прекрасно известно, что ты прерывала нежеланные беременности. Не надо врать, Влада. Я просто хочу услышать внятный ответ. Почему именно этот ребёнок? Почему?
С последним словом он налегает ещё сильнее. И кажется, он просто в ярости: расширившийся зрачок затмил собой радужку. Я не могу вздохнуть свободно из-за мёртвой хватки. Но неожиданные слова просто выбили меня из колеи. Господи, какие аборты-то?
