- А я откуда знаю, - пожал тот плечами. – Последнее дело такого бить, - кивнул он на палку.
Дима вопил в коляске, наращивая и без того накатывающую на девушку панику.
- Ребёнка успокой, - наконец сказал Гриша, и в его голосе слышалась боль, так хрипло и натужно он произнёс эти слова.
Лена вытащила раскрасневшегося от крика малыша и стала укачивать на руках. Отойдя от фонарей в тень, она приложила ребенка к груди, накрываясь платком, наблюдая, как парни, разместившись рядом с Гришей, о чем-то пытаются с ним говорить. Испуганная, она выполняла роль матери, пока её муж корчился от боли на земле в ожидании помощи, а на лавочке забытое мороженое плакало на землю сладким потом.
Глава 17
Когда Скорая всё же приехала, они осмотрели Гришу и приняли решение везти в больницу.
- Я с вами, - бросилась к ним Лена, которую трясло от пережитого и того, что ещё предстоит пережить.
- Девушку, ну куда с ребёнком? – остановила её фельдшер, пока водитель открывал двери, а двое парней помогали поместить каталку внутри. – Домой идите, он вам потом позвонит, телефон же есть?
- Есть, - кивнула Лена, крепко держась руками за коляску. – Гриша, - окликнула она его, заглядывая внутрь, но водитель отодвинул её, захлопывая двери. – Что с ним?
- В больнице разберутся, - усаживалась девушка рядом с шофёром.
- Мы вас домой проводим, - переглянулись парни, - вдруг тот мужчина где-то неподалёку.
На глазах наворачивались слёзы от беспомощности. Быть рядом с ним, держать за руку, поддерживать, говоря, что всё будет хорошо, вот, где она должна быть, и неизвестно, кто сейчас нуждается в ней больше: муж или ребёнок. Она заглянула в коляску, откуда на неё уставились два серых глаза, доставшиеся Диме от отца, ведь у Лены были зелёные. Машина тронулась, и Лена всё стояла, смотря её вслед.
- Девушка, - тронул осторожно её за плечо один из парней, - идёмте.
Лена кивнула и, развернув коляску, поспешила домой. Она только сейчас поняла, что даже не знает больницу, куда повезли мужа. Так растерялась, что не спросила.
«Успокойся», - говорила она сама с собой, - «всё будет хорошо, должно быть». Но Гришино лицо и ноги, лежащие в неудобной позе, стояли перед глазами. «Он нужен мне любой», «ничего неважно, только он».
- Кто это был? – решил полюбопытствовать парень.
- Что? – Лена не сразу поняла, что обращаются к ней.
- Мужчина, который ударил вашего мужа. Вы его знаете?
Лена кивнула, но витала в своих мыслях, и ребята решили, что вопросов достаточно.
- Спасибо, мне сюда, - остановилась она около подъезда, открывая чипом домофон.
Парень придержал дверь, пока Лена не въехала туда с коляской, а потом вручил трость, которую нёс всё это время.
- Точно всё нормально? – на всякий случай спросили они.
- Спасибо вам большое, - ещё раз поблагодарила Лена и отправилась к себе.
Нужно было срочно позвонить, она набрала мужа несколько раз, но телефон так и не подняли, оставить ребенка, которого предстояло обмыть, переодеть, она просто не могла, а потому занялась малышом, не переставая думать о том, как там Гриша.
- Мама, - чуть не крикнула она в трубку, когда Галина позвонила, - Гриша в больнице.
- Что случилось? – спокойно спросила мать, чтобы не напугать своей реакцией дочку, которая и без того звучала напугано, пока сердце ухало в груди.
- Это Никита, - рыдала в трубку Лена, - он избил Гришу.
- Что? – ахнула мать, уже не в силах сдержать эмоций. – Подлец, негодяй, - костерила она бывшего зятя на чём свет стоит.
- Мамочка, мне так страшно, - Лена ходила из одного угла комнаты в другой, поглядывая на сына, лежащего в кроватке. Он пытался встать и взяться за бортик, совсем как его отец час назад, и у Лены вновь защемило сердце.
- Ты дома?
- Да, меня проводили два каких-то парня, они и помогли их разнять. Я не знаю, куда увезла его Скорая.
- Успокойся, - пыталась подействовать на неё издалека мать, понимая, что слова вряд ли помогут. Она глянула на часы, понимая, что в ночь ехать не стоит. – Слушай, сейчас ты уложишь ребёнка, успокоишься, потому что молоко может перегореть, помни, ты сейчас принадлежишь не себе, а сыну в первую очередь, а потому думай о нём. Он маленький, нуждается в твоей защите. Завтра с утра мы с Лёшкой будем у тебя, отца брать не стану, пусть присмотрит за хозяйством, и, сама понимаешь, не хочу лишний раз говорить ничего. Обойдётся, может, - она понимала, отчего Лене так страшно, какая существует вероятность. Пусть не говорили о том, но и без слов очевидно.
- Я не знаю, как позвонить его матери.
- Утро вечера мудренее, - отозвалась Галина. – Сегодня не стоит им говорить, ты и сама не знаешь новостей, как будет что ясно, тогда. Он жив?
- Да, конечно, дело в другом, - она осеклась, дойдя до этой темы.
- Понимаю, о чём ты, - отозвалась мать. – Всё равно ничем не поможешь, я помолюсь, он всё слышит, и меня услышит, а ты спи.
- Да как смогу?
- Придётся. Будут новости – звони в любое время. Всё, до завтра, собраться надо, - и она положила трубку.
Гриша позвонил чуть позже, когда устроился в палате. Сказал, где именно, о себе ничего говорить не стал больше.
- Я приеду, Гриша, завтра же приеду, - говорила она сбивчиво.
- С вами всё хорошо?
- Да, за это не переживай, дома. Я так люблю тебя, Гриша, так люблю.
Она чувствовала себя виноватой в произошедшем, в том, что он будто закрылся от неё.
- До завтра, - и трубка замолчала.
Она отняла от уха телефон и устало опустилась на пуф рядом с сыном.
- Давай спать, Димка, - обратилась к нему ласково, - завтра поедем к папе. – Взяла на руки и качала, пока малыш не засопел.
Они вновь расстались по нужде, и постель казалась такой холодной и чужой, как и стены, до недавнего времени бывшие домом. Если Никита станет преследовать их, хорошим дело не кончиться. Она пойдёт в полицию, она заставит его оставить в покое её семью. Раньше даже представить не могла, что он способен на такое: ударить человека с ограниченными возможностями, но он сделал это. И, зарывшись в подушку, она выплакала то, что ещё осталось внутри.
Мать приехала, как и обещала, и Лена была благодарна и ей, и брату.
- Я найду его и, - но Лёша не договорил, его перебила мать.
- Давай без угроз, не это сейчас важно.
Они вошли в приёмное отделение, как около полугода назад уже делали это, только тогда Лена была виновницей по хорошему случаю, теперь же было иначе.
- Давай Димку, тут побудем, ты первая войди, - приняла бабушка внука, и Лена толкнула нужную палату. Всего был четыре койки, три из которых были заняты. Лена кивнула пациентам и остановилась около мужа. Гриша лежал на кровати бледный и потерянный.
- Привет, - поздоровалась Лена, улыбаясь. Она подошла к мужу, наклоняясь, чтобы поцеловать. Он смотрел куда-то вбок отрешённым взглядом. – Я так переживала, - прислонилась она лбом к его лбу. – Гришенька, - его тёплый голос разлился по комнате. – Почему ты молчишь?
Он тяжело вздохнул и всё же посмотрел ей в глаза, и она прочла во взгляде отчаяние.
- Димка там с мамой, - решила она как-то резко изменить направление разговора. – Принесу?
- Постой, - взял он жену за руку, и кожа отозвалась мурашками. – Боюсь, у меня плохие новости.
- Здравствуйте, - вошёл врач в палату. – Как самочувствие? – обратился он к Грише.
- Нормально.
- Так, говорить сейчас о чём-либо рано, прогнозов нет, но приговоры я никому не выношу. Анализы назначил, пока больше сказать нечего, - он подмигнул Лене и перешёл к следующему пациенту.
- Я никогда тебя не оставлю, - зашептала она горячо ему на ухо, прижимаясь. – Мы всё сможем, однажды смогли, и теперь справимся. Главное, не опускай руки, Гриша, слышишь?
Он гладил её по волосам, и неясно, кто в этот момент кого успокаивал и подбадривал, но её близость сейчас вызывала желание бороться за своё счастье и сделать невозможное.
