— Что привело тебя сюда?
— Ох, Руся, ну неужели chère maman не может навестить своего сына, который, к тому же, звал ее в гости?
— Я звал тебя отдохнуть на море. Перед поездкой. И если бы знал о твоем приезде, снял бы тебе хороший номер.
— Я думаю, в твоем пентхаусе найдется гостевая комната и для меня.
— Не нужно играть со мной в эти игры, мама. Я твой сын, и ты сама всегда говорила, что ученик превзошел учителя. Твои интриги здесь не сработают. Ира слила информацию? — По одному взмаху ресниц я понимаю, что она. — Что ж, Ира у меня больше не работает.
— Ну, Руся, не заводись. Девочка печется о твоей репутации и правильно делает. Что будет, если журналы узнают, что ты живешь с брошенкой из провинции? Еще и с довольно спорным багажом? А когда пресса узнает о ее долгах? Что о тебе подумают?
Шокирующая осведомленность. Обожаю свою мать-Шерлока.
— Хочу напомнить тебе, что до переезда в Москву ты жила в той же провинции. И если Ира больше не откроет свой болтливый рот, никто ничего не узнает. А еще хочу напомнить тебе, что это не твое дело, и называть ребенка багажом в моем присутствии я тебе не позволю.
— Так он твой? Нагулял? Когда успел?
Мама ничего не знает о моем диагнозе, потому что отец умер от той же болезни, и она очень тяжело переживала его смерть. Она резко постарела и сдала сильно, ей ни к чему быть в курсе моих проблем. Тем более сейчас, когда все хорошо.
— Это не он, а она. Девочка. Аленка. И я попрошу относиться с уважением…
— Здравствуйте, — вмешивается между нами голос, когда мы переходим уже на повышенные тона. Мы с мамой одновременно поворачиваемся в сторону вышедшей к нам Алисы, которая явно пугается такому вниманию. Взгляд у моей матери очень тяжелый, я сам много лет боялся ее, пока не вырос.
— Извините, вышло недоразумение. Руслан Игоревич выручил нас по старой дружбе, предложил остаться у него довечера, и конечно мы не задержимся здесь и ни в коем случае не будем вам мешать. Как толькомоя, — она действительно подчеркивает это слово, — дочь проснется, мы уйдем.
И пока мама осматривает Алису с головы до ног, заострив внимание на ее сбитых коленках, выглядывающих из-под подола платья, я закипаю от злости.
— Чушь собачья! Вы останетесь там, где сейчас есть. Мама, у тебя будет возможность познакомиться с Алисой и ее дочерью. Сегодня вечером за ужином.
Я снова смотрю на Алису, которая тоже не собирается отступать. Настырная зараза, уже открывает рот, чтобы мне возразить — даже не сомневаюсь.
— Аленка хнычет, займись делом, — довольно резко говорю я, и это, кажется, работает, потому что Алиса замирает и перестает нести чушь. Это все, что нужно, чтобы прямо сейчас остановить назревающий кризис.
Перед глазами все еще стоит ее раскрасневшееся лицо и распахнутые губы, чуть припухшие после трения о мою щетину.
— Мама, мы идем вниз.
— Руся…
— Не обсуждается.
Мама стреляет в Алису убийственным взглядом и, не прощаясь, выходит за дверь, которую я для нее держу. Я на девчонку даже не смотрю, сначала решу все, потом будем выяснять, что произошло. А что-то было. Что-то было с самого первого взгляда, когда увидел ее. Больше скажу, сейчас мне кажется, что было задолго до этой встречи, что она нравилась мне и тогда, просто я… не разглядел ее, что ли.
В лифте мы с мамой спускаемся в тишине. Она знает меня очень хорошо, поэтому не провоцирует, когда я уже на грани. У ресепшена как раз ловлю Иру, которая крутит задом, в очередной раз ругаясь с администратором.
— О, Руслан Игоревич! О-о, Виолетта Дмитриевна! Как я рада вас видеть, вы приехали, чтобы принять солнечные ванны?
— Дурака из меня не делай. Я многое спускаю с рук, но за спиной у меня ты в свои игры играть не будешь. Твой номер оплачен до конца недели, обратные билеты купи в счет командировочных. По прилету получишь расчет в отделе кадров. Больше в нашем офисе я тебя видеть не должен.
— Но… но Ру-руслан Игоре…
— Ты поняла меня? — я ни разу за все время нашей совместной работы не кричал на нее, но сейчас не сдерживаюсь, а она сразу в слезы. Да такие фальшивые, что бесит меня.
— Это все из-за нее, да? Она врет! Эта бродяжка ни черта не похожа на вас! Одни глаза ничего не значат!
— Рот. Закрыла. — Я приближаюсь к ней, потому что это уже походит на сцену, которая мне не нужна. — Если ты пискнешь о них хотя бы где-то, поверь мне, я узнаю. И тогда… один звонок, и в лучшем случае, на работу тебя нигде не возьмут. Поняла?
Она вытирает сопли, вскидывает подбородок, но ничего не отвечает, потому что слабая и глупая. Затем сбегает от меня, а я наконец выдыхаю и оборачиваюсь к матери, которая за всем этим наблюдала и теперь ждет моих объяснений.
ГЛАВА 20
Руслан
Я быстро оформляю для мамы номер в отеле, и она, страшно недовольная, ворчит без остановки. Окна не на ту сторону, ванная, видите ли, ей маленькая, тумбочка неэргономичная, розетки неудобные.
— Я навела справки, Руся.
— Я не сомневался.
— Эта Алиса родила удивительно четко через девять месяцев после увольнения. Уж не говори, что между вами ничего не было. Ты хороших сотрудниц не увольняешь просто так. Что? Воспользовалась положением и полетела на все четыре стороны?
— Нет, мама.
— Руслан, женщины коварны. Тебе ли не знать.
— Мама. Это. Не твое. Дело. Хорошего отдыха! — уже рычу я.
Я зол. И в самых злобных чувствах иду к себе в номер с полным ощущением, что упускаю важную деталь, и в то же время в страхе, что никого в номере не найду. Это кажется логичным после того, что было. Поцелуй, мама и ее гадкие слова, мой резкий тон. Алиса слишком гордая, и будет непросто ее удержать, но от того ее хочется ничуть не меньше.
Залетев в номер, я даже смеюсь оттого, насколько это было очевидно. Алиса стоит с сумкой и коляской-тростью в руках.
— Нет. — Я не приму ее возражений. — Ты же понимаешь, что сотрудница этого отеля и я с легкостью тебя найду?
— Не интересует, — холодно отвечает Алиса и перекладывает Алену с руки на руку.
— Предлагаю тебе сделку.
— Что?
Я стараюсь удержать ее, придумываю на ходу, но выходит с трудом. Даже сердце начинает колотиться от адреналина, как сумасшедшее.
— Никаких...
— Я уволил Иру. Мне нужна замена, пока я не вернусь домой.
— У меняестьработа и...
— Я сниму тебе за это номер на неделю. И оплачу отпуск за твой счет. Уверен, руководство согласится. Ты же не тратила больничные?
— Откуда ты...
— Догадался.
Она не верит мне, но меня это к счастью не волнует.
— В счет зарплаты я снимаю тебе номер на неделю и плачу разницу, которую ты теряешь. За это время поправится Аленка, ты переведешь дух и вылечишь колени, — я смотрю на них, а она смущенно сводит ноги, не подозревая, как красиво выглядит даже сейчас. — Все честно. Ты выручишь меня, я тебя, верно? Тебе некуда идти. Коляску, так и быть, можешь оставить у меня. Хочешь катать Аленку в этой драчке — твое дело.
— Тут вещей на ту же сумму, — она закатывает глаза, кивая на горы детского хлама, который я с таким упоением закупал.
— Не твои заботы. Я буду пользоваться этим сам. Когда Алена будет... в зоне досягаемости.
— Это как?
— Вот так! — беру малышку и оттого, как она радуется, мое сердце тает самым натуральным образом. Так вот что чувствуют отцы?
Нет, я не завидую, я в бешенстве, что это не мое.
Хотя...
Это мы еще посмотрим.
— Вот сейчас Алена в зоне досягаемости, и я имею право... дать ей этого мишку, — я вручаю девочке плюшевую игрушку, которую та с хохотом швыряет на пол. — Я снял вам номер.
— Номеров, кажется, не было...
— Да, я снял вам этот самый номер. Точнее, его часть. Вот эта дверь закрывается, у нее есть отдельный выход и...
— Я в курсе, — цедит сквозь зубы Алиса.
У люкса и правда несколько выходов. Он легко превращается в два полноценных номера, и это идеальное решение. Мы будем вместе и в тоже время нет. Алиса в ловушке.
