– Кто бы мог подумать, что я у себя на груди пригрею такую змею.
Я бы обиделась на такие жесткие слова, если бы не шутливая интонация, с которой это все было сказано. А так лишь бесшумно подхожу к Дэну со спины и крепко-крепко обнимаю, без слов давая понять, что, как бы там ни было, я на его стороне.
– Жалуешься?
– Пока не решил. Это будет зависеть от того, какую долю ты хочешь.
– Ну, мы же партнеры. Пятьдесят на пятьдесят.
И тут Дэн смеется.
– Закатай губу. Пятьдесят процентов по праву отойдут Бате.
Я это понимаю. В конце концов, Денис не раз говорил, что основное финансирование он надеется получить как раз от него. Но из вредности все равно уточняю:
– С какого перепуга? В отличие от нас с тобой, этот твой Батя еще и пальцем не пошевелил.
– Ты вроде тоже.
– Ну, привет! А то, что ты у меня живешь, ешь с моего стола все это время – разве не вносит вклад в общее дело?
– Так и знал, что когда-нибудь ты меня этим попрекнешь, – заводится Дэн.
– И мысли такой не было. Но заметь, пока твой Батя мотает срок, именно я прикрываю твои тылы и даю деньги.
– Свет, ты еще ничего не дала, – бесцеремонно осаживает меня Денис.
– Но дам! А если ты откроешь фирму, возьму на себя вопросы финансов и бухгалтерии, тем самым, заметь, сняв с тебя большую долю нагрузки.
– Кто ты, женщина? Когда успела продумать такие детали? – Дэн поворачивается ко мне и проходится по лицу тяжелым, немигающим взглядом.
– Да если бы. Тут еще думать и думать. Но пока все указывает на то, что мой план вполне рабочий.
– Три процента от моей доли, – замечает, угрожающе сузив глаза.
– Десять.
– Пять, и закрываем тему.
– Десять. И при этом я фигурирую в документах исключительно как инвестор.
– Ты же собралась вести бухгалтерию.
– Да. Но не подписывать бумажки. Если ты вдруг куда-то влетишь – я в тот же день сольюсь.
– Хорошо, Света. Но только потому, что на старте ты проявила ко мне участие. Если делить по справедливости – твоя доля гораздо ниже.
– Мне еще в институте говорили, что у меня здорово развита интуиция, – невинно хлопая ресничками, замечаю я. Дэн бросает в меня очередной злобный взгляд, а потом откидывает голову и смеется, смазывая весь потенциальный эффект от этих гляделок. А я ныряю ему под руку и, теснее прижавшись к телу, в ужасе зажмуриваюсь. На словах-то я, конечно, продуманная, а на деле… Боже, да мне до усрачки страшно. Ставки очень высоки. С одной стороны, я могу потерять не только деньги, но и окончательно разувериться в людях. С другой – у меня есть шанс отлично заработать. Миллионы на счетах, конечно, не заменят Дениса, но страдать по нему будет гораздо приятнее на каких-нибудь островах.
В итоге нашу сделку мы скрепляем жарким, изматывающим сексом. Я не знаю, почему каждый раз с ним для меня становится таким потрясением, может, все дело в том, что из-за постоянной занятости мы не так часто им занимаемся. А может, как раз таки наоборот, это настолько каждый раз будоражит, что нам нужно время, чтобы прийти в себя к следующему подходу. И время тут ничего не значит. Не притупляет остроты чувств. По факту эти чувства и ощущения – единственное, что остается в памяти в ту странную весну. Потому что работы до того много, что в остальном мы сами себя не помним. Дэн-то увольняется, а я вынуждена совмещать работу в магазине с делами в его компании, потому что на мою зарплату мы с ним живем и еще собираем посылки Бате. От постоянного напряжения и усталости даже у меня сдают нервы. Истерика подкатывает как будто из ниоткуда. Вот я до слез смеюсь над смешным мемом, который Дэн перекидывает мне по сети, чтобы немного отвлечь, а спустя секунду реву – уже совсем не от смеха. И, что самое удивительное, совершенно не могу остановиться. Дэн в полнейшем шоке.
– Мась, ну ты чего? Свет! Что случилось?
– Н-не знаю. Извини. Я сейчас возьму себя в руки. Сейчас.
А ни хрена! Только еще громче плачу. Для этого вроде бы нет никакого повода. Дела идут хорошо. Денис взял себе в помощь трех мальчиков из тех, что были знакомы ему еще по предыдущей жизни. И все так закрутилось, что ух!
– Мась…
– Я устала. Просто устала. Не знаю, как ты все вывозишь. Я, наверное, не такая сильная.
– Ты сильная. Ты очень-очень сильная. Самая лучшая. Девочка моя любимая… – шепчет Дэн, стирая мои слезы-сопли большими пальцами, и смотрит ласково, отчего я лишь сильнее реву. – Сейчас Батя освободится, станет полегче. Уже чуть-чуть осталось потерпеть. Совсем капельку.
– Не могу. Давай сделаем выходной? Завтра. У тебя ведь день рождения! – вспоминаю. – Пожалуйста, Дэн, давай? Сходим куда-нибудь, мы ведь с тобой никуда не ходим!
– Обязательно. В ресторан, да? Спустим недельный бюджет. Потом посидим на лапше.
– Отличная идея, – шмыгаю носом. – У нас как раз по акции купить можно.
– Моя девочка, хозяйственная какая. Вот что б я без тебя делал? – тут я, конечно, смеюсь, а в голове проносится картинка – как через много-много лет мы рассказываем нашим внукам, как в погоне за мечтой жили почти что впроголодь.
– Ладно. Все. Я успокоилась. Давай работать.
– Ну уж нет. Уже поздно. Прямо сейчас мы пойдем и полежим в горячей ванне, потом завалимся спать, отоспимся как следует, а завтра пойдем в ресторан.
– Хочу устриц, – капризничаю я.
– Ты платишь, поэтому ни в чем себе не отказывай, – смеется в ответ Денис. И это так заразительно, что я начинаю хохотать тоже.
И мы действительно долго-долго лежим в ванне с пеной, и дрыхнем аж до обеда, пока нас не будит офигевшая от такого человеческого беспредела кошка. Котят мы еще в марте пристроили в хорошие руки, так что хоть за них не переживаем. Покормив кошку и выпив по чашке кофе, мы возвращаемся в постель и, конечно, занимаемся долгим-долгим неспешным сексом. А вечером, как и задумывали, идем в ресторан. Впервые за время наших отношений с Денисом у меня есть повод принарядиться, и я его не упускаю. Достаю из закромов маленькое черное платье и неприлично дорогие босоножки, завязывающиеся лентами на щиколотках. Делаю укладку и макияж. Прятаться от Дениса глупо, но перед тем как начать, я выставляю его за дверь спальни под предлогом того, что мне надо упаковать подарочек. Выходя, немного волнуюсь. Впрочем, стоит Дэну на меня посмотреть, как от этих тревог даже тени не остается. Не знаю, что нас ждет дальше, но пока, Господи, пока он явно мной очарован.
– Мась, блин… А почему я тебя впервые такой вижу, а?
– Потому что ты чертов эксплуататор, и у меня просто не остается времени, чтобы выглядеть так всегда.
– Да, точно. Но ты же знаешь, это скоро закончится, и тогда…
Денис со смехом меня обнимает. А я, понимая, к чему все идет, ловко уворачиваюсь из рук.
– Трогать нельзя. Можно только смотреть.
– Ма-а-ась, – заискивающе тянет хитрюга.
– Нет. И еще раз нет. У нас первое свидание за полгода, и я не собираюсь его пропускать.
– За пять месяцев. Но ты, конечно, права.
Я выбираю действительно хороший ресторан, но почему-то все равно удивляюсь, когда Денис там встречает своих знакомых. Наблюдаю за их общением, за тем, как Дэн говорит, как самоуверенно улыбается, и только утверждаюсь в мысли, что его место здесь, среди этих людей. Именно так я и представляла его будущее. И нет, мне нисколько не грустно. Я даже на девушек, что оживляются в его присутствии, смотрю с пониманием. К чести Дэна надо отметить, что он остается глух к их сигналам. Довольно быстро свернув беседу, он возвращается ко мне за столик и, не стесняясь чужих любопытных взглядов, берет меня за руку…
Мы отлично проводим время и довольно вкусно едим, а потом, желая максимально продлить этот вечер, решаем прогуляться до дома. Ночной город очень красив, а мы никогда еще не гуляли вот так, беззаботно, в обнимку, останавливаясь лишь для того, чтобы всласть нацеловаться.
– Не хочу отвлекать, но, Дэнчик, я тебя тут уже третий час жду, – в затуманенное сознание настойчиво проникает чужой насмешливый голос. Глаза Дениса округляются. Он отлепляется от моих губ, убирает ладони с задницы и резко оборачивается к сидящему на скамейке у нашего подъезда мужику.
