кончик его члена. Она не хотела, чтобы он выходил или останавливался, поэтому, когда он вошел в нее, она позвала его по имени. Даже когда он трахал ее, удовольствие не было похоже ни на что, что она когда-либо испытывала.
Его член был таким длинным и толстым, что он брал все, что хотел.
"Ты такая чертовски тугая, Фейт. Мне придется трахать тебя регулярно, чтобы ты привыкла к тому, что я в тебе".
"Я не против". Она выдохнула эти слова и снова услышала, как он снова усмехнулся.
Он снова и снова жестко трахал ее, звук ударов плоти о плоть эхом разносился по душевой кабинке. Каждый раз он входил в нее до упора, и ее удовольствие стало нарастать.
Калеб не торопился, работая с ее телом, поглаживая ее, доводя ее до новых высот, когда он нашел свое освобождение, его член пульсировал глубоко внутри нее.
"Я защищена", — сказала она.
"Что?"
"Я принимаю таблетки. Я принимаю их регулярно". Одна из женщин, с которыми был ее отец, помогла ей сходить в семейную клинику. Она недавно получила рецепт, когда отец отдал ее Калебу. В основном они помогали при месячных. Она повернула голову и увидела, что он смотрит на нее. "Что случилось?"
"Я не знаю, рад я этому или нет".
"Я не готова к детям". Он не любил, а она в это не верила. Она не хотела иметь ребенка в таком окружении. "Это ведь весело, правда?"
Лукавая улыбка на его губах дала ей понять, что он согласен.
"У тебя самая тугая киска, детка. Я уже пристрастился к тебе".
"Хорошо". Она не хотела, чтобы он куда-то уходил. Впервые в жизни Фейт хотела оставить его только для себя.
Делало ли это ее эгоисткой?
Ей было все равно.
"Мне нравится твои татуировки", — сказала Фейт, поглаживая его по спине, и Калеб улыбнулся. Он стал делать это гораздо чаще, когда она была рядом. Ее пальцы прошлись по его позвоночнику, и его член начал реагировать на прикосновения. Он уже трахал ее в душе, и после этого она была настолько измотана, что он отнес ее в постель и потребовал, чтобы она спала.
Фэйт послушно выполнила указание.
Теперь они оба не спали, а было уже поздно.
Перевернувшись на спину, он уставился на ее тело. Простыня была обернута вокруг нее, и он потянул ее, освобождая.
Обхватив одну из ее тяжелых грудей, он провел пальцем по соску и увидел, как на ее лице отразилось удовольствие. Он ущипнул твердый бутон и переместился ниже, чтобы коснуться ее клитора.
Он уже смыл свою сперму с ее тела в душе.
Когда она сказала, что принимает таблетки, он не знал, радоваться этому или огорчаться. Ему нечего было сказать. Это было ее тело, с которым она поступала по своему усмотрению, даже если ему это не нравилось.
"Я голоден". Вытащив пальцы из ее киски, он поднялся с кровати. "Пойдем, я приготовлю нам что-нибудь поесть".
"Я только оденусь", — сказала Фэйт.
Он потянул ее за руку, поднимая на ноги. "Нет. Спускайся со мной".
"Но что, если твои люди…"
"Их здесь нет, так что они тебя не увидят. Не волнуйся, я никому не позволю тебя увидеть, а если и увидят, то покинут свой пост и будут мертвы задолго до того, как смогут сказать, что вообще тебя видели".
"Ты действительно смертоносен, не так ли?"
"Я вызываю уважение, и мои люди оказывают мне его по мере того, как я его заслуживаю".
"Как-то неприлично находиться на кухне Энн голым".
Он рассмеялся, когда они спускались по длинной лестнице.
Калеб не отпускал ее руку и, проходя мимо нескольких зеркал, не мог не смотреть на нее. Некоторых мужчин ее изгибы тела могли бы оскорбить, но для него она была совершенством. Он жестко трахал ее в душе, и она безропотно принимала каждый толчок. На ее бедрах было несколько синяков, но они вызывали у него чувство собственничества.
Ему нравилось смотреть на них, и он хотел, чтобы на ней было больше следов его удовольствия.
Они вошли на кухню, и он отпустил ее руку, направившись к холодильнику. Он нашел все необходимое, чтобы сделать сэндвич с сыром и соленым огурцом.
"Мне нравится Энн", — сказала она, привлекая его внимание к себе.
Она смотрела на одну из фотографий, которые Энн хранила у себя. На ней были запечатлены его брат и он сам, а также его второй брат.
"Кто это?" — спросила она, указывая на парня в центре.
"Это один из моих старших братьев. Он умер несколько лет назад".
Он не стал называть его имя, так как это было напрасным трудом.
"О, мне очень жаль", — сказала она.
"Не стоит. Он был гребаным мудаком, который легко выстрелил бы тебе в спину. Он не был хорошим человеком".
"Ого." Она заправила волосы за ухо. "Как ты думаешь, люди вообще живут нормальной жизнью?"
"Да, но я уверен, что они скучные".
Он разрезал сэндвич пополам и протянул ей один. Она взяла его, пока он откусывал свою половину, наблюдая за ней.
Ее щеки пылали, и он заметил, что она постоянно отворачивается от него.
"Посмотри на меня", — сказал он. Она сделала, как он просил, и ее щеки приобрели красивый оттенок красного. "Мне нравится смотреть на тебя". Он провел взглядом по ее телу, любуясь округлыми бедрами и животом. Ее бедра тоже были красивыми и сочными.
Ему нравилось, что она принадлежит только ему.
Доедая свой сэндвич, он подождал ее. “Еще?”
"Да, пожалуйста".
“Ты не слишком разговорчива, не так ли?” — спросил он.
Она хихикнула. "Я думала, мужчинам не нравится, когда женщины говорят".
"Наверное, некоторым не нравится. Я хочу, чтобы ты поговорила со мной. Расскажи мне о своем дне".
"Честно говоря, мне не о чем рассказывать. Я либо в саду, либо в библиотеке. Учеба идет медленно. Я и забыла, как тяжело учиться. Хотя Хоуп — замечательный преподаватель. Кажется, она знает все".
Он улыбнулся. "Моему брату понравится любой комплимент в адрес его женщины".
Это вызвало у нее улыбку, и ему понравилось смотреть на нее.
"Она очень милая".
"Я знаю. Это одна из многих вещей, которые мой брат обожает в ней. А что насчет тебя? Кем ты надеешься стать?" — спросил он, с любопытством глядя на нее.
"Что ты имеешь в виду? Например, когда я вырасту?"
"В общем-то, да".
"На самом деле я не знаю. Я всегда думала, что найду
