Под ложечкой неприятно сосет. Вадим ведь далеко не настолько мил и интеллигентен как Лева, и просто так оскорбления выслушивать не будет.
- Это Игорь Вячеславович Жданов, — торопливо представляю, мечась взглядом между ним и полиграфическим магнатом. — Мы сотрудничаем по краске.
- Короткая у тебя память, Люба, — нисколько не смутившись нависшей в воздухе угрозой, комментирует Жданов. — Помимо сотрудничества по краске, мы вчера на этом самом месте с тобой ужинали.
Сейчас его любовь к эпатажу даже выручает, потому что лицо Вадима удивленно вытягивается, и он, забыв об оскорблении, растерянно смотрит перед собой, осмысливая услышанное.
- Ну вот вы и познакомились, — бормочу я в попытке заполнить повисшую паузу. — А это Вадим, мой бывший муж.
- Да понял уже я, — снисходительно фыркает полиграфический магнат. — Молодец твой бывший муж. Место выбрал стоящее, чтобы обратно проситься. Не такой уж, выходит, долбоеб.
- Мужик, ты что себе позволяешь-то…? — рявкает очнувшийся Вадик, привставая.
- Чего? — Взгляд Жданова кажется впервые падает на него. — А ты себя чем обычно оправдываешь, когда обратно под крыло к бывшей жене просишься? Признать себя долбоебом — самое подходящее в твоей ситуации.
Я чувствую, как у меня горят щеки. Ну надо же, а? Что за беспардонный человек. Только что открыто дал понять, что в курсе причины нашего с Вадимом развода.
- Плотно вы по краске, вижу, сотрудничаете, — цедит бывший муж, медленно опускаясь на стул. Я с опаской смотрю на его сжатые кулаки. Не хватало в свои сорок три стать причиной ресторанной драки.
- Хотелось бы плотнее, но пока что имеем, — хмыкает Жданов, многозначительно посмотрев на меня.
Я чувствую мучительную беспомощность перед его излишней прямотой, и оттого начинаю злиться. Уже дважды в одном коротком разговоре поставил меня в неудобное положение, и останавливаться похоже не планирует. У нас еще даже поцелуя не было, а он ведет себя… Как матерый собственник.
- Игорь Вячеславович, — чеканю я. — У нас ужин в кругу семьи, а с минуты на минуту за стол вернется дочь.
Жданов внимательно прищуривается.
- Намекаешь, что помешаю вашей идиллии?
Почему-то язык не поворачивается ответить «Да, помешаете», даже несмотря на все его фривольное поведение. Будто у меня перед ним какие-то личные обязательства есть.
- А так сразу было непонятно? — огрызается Вадим.
- За меня отвечать не нужно, — моментально отрезаю я, дивясь своему холодному и строгому тону. — Игорь Вячеславович…
Подняв голову, смотрю на Жданова. Надо как-то смягчить неудачную встречу. Его-то ведь тоже можно понять. Вчера ужинала с ним, а сегодня он встречает меня на том же месте с бывшим мужем. Со стороны наверняка выглядит легкомысленно. Хочется как-то пояснить, что ли..
- Нашей идиллии вы не помешаете, Игорь Вячеславович, потому что никакой…
Я хочу сказать «идиллии нет», но рука с длинными красными ногтями, в этот момент вальяжно опустившаяся Жданову на плечо, меня перебивает.
- Привет, Игореш, — жеманно произносит обладательница этой самой руки, появившаяся будто ниоткуда. — На Новой Риге пробки — вот я и задержалась.
27
Паузы эпичнее, пожалуй, сложно и придумать. Растерянными выглядят все присутствующие, включая полиграфического магната. Впрочем, это у него быстро проходит: закатив глаза, он бормочет: «Анжела, чтоб тебя», и поворачивается к новоприбывшей.
- Спектакль с когтями тут не устраивай. Стол возле окна — дуй туда. На все про все у тебя есть десять минут моего внимания.
Мне с трудом удается вникнуть в суть сказанного, и дело даже не в его своеобразной манере речи. Я слишком поражена фактом, что Жданов считает себя вправе беспардонно комментировать мою компанию на ужин, тогда как сам встречается с другой женщиной. Это в моем понимании наглость высшего порядка. И ведь ясно, что с этой худощавой блондинкой, скроенной по лучшим канонам современной косметологии, его явно не рабочие вопросы связывают. Чего стоит это ее «Игореш», от которого даже меня передернуло.
Ох, Люба. Сорок лет, а ума, выходит, до сих пор нет. Попала ты под Ждановские чары крепче, чем предполагала, если сходу наделила его благородством и стремлением к моногамии.
- Ну ты как всегда, Игореш, — дует губы блондинка и зачем-то в этот момент смотрит на меня, будто пытаясь заручиться поддержкой. — Такой бука. Пойду пока нам с тобой экспрессо закажу.
Раскачивая бедрами и цокая невероятной высоты каблуками, женщина уходит в противоположный конец зала, и лишь тогда я понимаю, что нас даже не представили.
- «Экспрессо», блядь, она закажет, — бормочет Жданов. — Точно корова эта меня опоила.
- Ну раз у всех компания нашлась, можем мы наконец остаться одни? — подает голос Вадим, явно ободренный неожиданным инцидентом.
- Ты глянь, как каратист обрадовался, — беззлобно фыркает Жданов, глядя на меня. Он вообще предпочитает не смотреть на Вадима, будто такая необходимость его удручает. — Анжела - жена моя бывшая. Забыл представить. А бывшие только две вещи хорошо умеют делать: деньги клянчить и обратно проситься. Она обычно первым занимается.
- Слушай, мужик… — Побагровев, Вадим со скрежетом выдвинул стул и встает. — Может ты уже свалишь отсюда?
Жданов только снисходительно кривит губы. Что за человек? И ведь знает, что Вадим — профессиональный боксер и все равно не боится.
- Игорь Вячеславович, — задрав голову, я смотрю ему в глаза. — Вам действительно пора. Вы занимайтесь своими делами, а я займусь своими.
- Пойду, — вдруг покорно соглашается Жданов. — Одна только у меня к тебе просьба будет, Люба. Бабу в себе не включай. Ты женщина умная. На досуге подумай, что к чему, и трагедии не устраивай.
Повернувшись, он бросает мимолетный взгляд на Вадима.
- Не вернется она к тебе, каратист. Переросла. Обратно в двадцатилетние мозги не залезешь.
Скомкав в руке салфетку, я смотрю, как Жданов уходит. Мысли путаются. Всего-то несколько минут с его появления прошло, а амплитуда моего настроения несколько раз скакнула от потолка до пола.
- Ну что за мужик противный, — недовольно буркает Вадим. — Это с ним ты вчера здесь была?
- Да, с ним, — эхом отзываюсь я.
- И сегодня в это же место с другой мадамой приперся, — то ли он волнения, то ли от раздражения, бывший муж переходит на киношный говор времен СССР. — Постеснялся бы.
- Как ты в свое время стеснялся? — переспрашиваю я, фокусируясь взглядом на его лице.
- Люб, ну ты чего за старое-то…
- Ничего, — отрезаю я, выкладывая на стол карту. — Звони Нике, пусть возвращается. Я пока у официанта счет попрошу.
28
- Мам, а чем все кончилось-то? — не устает допытываться Ника, пока я, стоя прихожей, наношу финальный слой помады. — Блин, так невовремя мне позвонили… С удовольствием бы посмотрела, как папа тебя ревновать стал.
- Да никакой там ревности не было. Поворчали друг на друга и разошлись по разным углам. Тем более, что Игорь Вячеславович был с женщиной.
- Не с женщиной, а с бывшей женой. А это разные вещи.
- Ну это как посмотреть, — бормочу я, невольно вспоминая остро заточенные ногти и броские каблуки.
- Будем считать, что у вас один-один, — весело продолжает Ника. — Вы оба сидели с бывшими. Папа у нас хоть куда красавчик. Наверняка ухажер твой заревновал.
- Бывшая супруга Игоря Вячеславовича тоже женщина эффектная. Очень ухоженная, — добавляю я, не зная,как еще описать столь ярую приверженность к косметологии.
- То есть, ты тоже заревновала?
- Никуш, все, хватит допросов. — От стремительно поднимающегося раздражения я даже несильно топаю ногой. — Как вцепишься - клещами не оторвешь. Надо было тебе, наверное, на юридический поступать. Дознаватель в тебе погибает.
- Ой, а чего это мы такие нервные сегодня? — ничуть не смутившись моим выпадом, ерничает дочь. — Такие вы смешные конечно. Красивый дяденька тебя заревновал, а ты его. Тили-тили-тесто…
