цели и стремления.
Ну, добьюсь желаемого результата, а я, ни при каких условиях не откажусь от своих планов — пойду до конца и уничтожу Авджи. Но принесёт ли мне это удовлетворение, успокоение и облегчение? Вряд ли…
Сомнения одолевают. Ведь любимую женщину уже не вернуть, а между нами всегда будет стоять преграда в виде слова «никогда» — никогда не увидеть, не услышать, не обнять, не поцеловать. И что останется в «наследство», после свершённого возмездия? — правильно: всё та же давящая едкая пустота, которую ничем не заполнить, дыру в груди не зашить. Вдобавок к этому, как «бонус» сверху — достанется гнилое одиночество и невыносимая боль… нечем унять её… и никто не заменит Лале…
— Никто… — повторил шёпотом.
Потом присел в кресло и достал телефон из кармана брюк. Взглянул на экран, где установлено фото моей девочки: она лучезарно улыбается, сияет вся, глаза блестят — красивая, милая, нежная, манящая… и такая родная…
Хорошо помню тот день… Один из немногих, когда нам не приходилось в срочном порядке искать очередное пристанище и опять спасаться бегством.
«Аяз, я буду любить тебя вечно, и даже после смерти не расстанемся с тобой! Мы связаны прочными узами! Наши души неизменно будут стремиться друг к другу, чтобы воссоединиться вновь!» — говорила тогда Лале, танцевала, веселилась, а я фотографировал.
Сейчас эта фраза кажется пророческой и фатальной, как будто оба предчувствовали печальный исход, прощаясь таким образом. Она всячески давала понять: нас никому не удастся разлучить, что бы ни случилось, какой бы крутой поворот жизнь ни сделала. Я же старался запечатлеть наше скоротечное счастье, постоянно снимая её на видео, пытаясь наполниться душевным теплом. Часто пересматриваю эти кадры, отчего становится ещё больнее…
«Теперь любимая далеко — за той чертой, где воют ледяные порывистые ветра, всегда холодно и темно, ну а я ощущаю себя «мёртвым» — моё существование называется именно этим словом».
Кто ж знал, чем всё обернётся…
«Никто не заменит?» — назойливый вопрос опять непрошено влез в голову.
Да не ищу я никого, тем более замену — не в подобном качестве уж точно… Но почему-то сразу подумал о том, как бы Лале отнеслась к моему желанию научиться жить без неё — не забыть, а отпустить прошлое, наконец... Порадовалась бы? — если можно так выразиться. Хотела бы видеть меня счастливым с другой женщиной?
В этот момент, как по заказу, появилась Ярослава… Девушка вышла из ванной комнаты. В руках несёт небольшой пакет. Затем открывает шкаф, достаёт чемодан и начинает быстро складывать вещи.
А я наблюдаю внимательно за ней.
Может быть она — тот самый подарок истосковавшейся израненной душе, как лечебный бальзам, спасение и утешение? Сложно сказать, смогу ли переступить через себя, сломать внутренние барьеры и скинуть каменную броню, которой успел обрасти за последние годы…
«Ты должен жить дальше…» — словно ментальный ответ слышу на мои вопросы, как если бы кто-то сверху послал знаки — на какие нюансы стоит обратить внимание, что по-настоящему важно и имеет значение.
Не верю я в судьбу, не верю... Впрочем, как и случайностей тоже не бывает. Тогда, следуя моей логике, все события предопределены и предначертаны кем-то свыше, а выпадут ли испытания на пути или, наоборот, удача подвернётся — кому как повезёт. Ладно, согласен, это и есть судьба — вот только моя бежзалостно прошлась по мне огненным смерчем, оставляя в душе выжженную дотла землю и превращая в пустыню всё вокруг.
Поэтому, предпочитаю считать, что мы сами творцы своей жизни.
Глядя на Ясю, ещё больше погружаюсь в ураган противоречивых чувств и эмоций.
— Чёрт… — она вздохнула, покачав головой.
— В чём дело? — я резко встал с кресла.
— В джинсах, футболке и кроссовках будет гораздо удобнее, — девушка снова расстегнула молнию чемодана, выбрала другую одежду и стала раздеваться…
— Что ты делаешь? — если честно, я напрягся.
«Неужели, в моём присутствии собралась обнажаться?».
Ярослава без грамма стеснений и каких-либо элементарных приличий избавилась от платья. На ней осталось лишь полупрозрачное нижнее бельё, не скрывающее женских прелестей.
«Она прекрасно сложена» — отметил про себя.
— Переоденусь и можно ехать, — в мою сторону не смотрит.
Зато я завис, изучая её хрупкую точёную фигурку, изгибы и округлости. Даже мысли не возникло, чтоб отвернуться — просто не в состоянии оторвать от неё глаз.
Пристально разглядывая девушку, заметил кое-что интересное — и это окончательно выбило меня из колеи. В очередной раз испытал и удивление, и растерянность...
«Таких совпадений не может быть» — за этим кроется тайна, корнями уходящая в далёкое прошлое...
— Что это у тебя?
Аяз напугал меня, внезапно подкравшись сзади.
Я вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, оказавшись лицом к лицу к нему. А посмотрев на него, растерялась от невинной близости и той решимости, отразившейся в его глазах. Он навис надо мной гигантской скалой, блуждает пытливым прожигающим взглядом вдоль моего тела — некомфортно от столь пристального изучения и одновременно в жар бросило.
В груди стало горячо-горячо…
Даже не заметила, как второпях разделась в присутствии малознакомого мужчины, представ почти в обнажённом виде — бельё из полупрозрачного кружева едва ли что-то скрывает… Лишь сейчас обратила внимание какую оплошность допустила. Не подумала об этом: пока собиралась, так спешила, что из головы всё вылетело.
«И теперь Аяз будет судить по моему поведению, считая меня легкомысленной, доступной и распутной особой?».
— Что это? — повторил вопрос.
Затем схватил за плечи. И развернул лицом к зеркальной дверце шкафа. После чего обнял за талию, прижимаясь ко мне со спины.
Смотрю на себя и никак не соображу, чего он добивается… Каких ответов ждёт? Хочется прикрыться руками. Нет, не потому, что стыдно, своего тела я не стесняюсь, пусть не обладаю роскошными формами и хвастаться особо нечем, просто неловко от ситуации в целом, которую сама спровоцировала.
Разумеется, не я одна вижу, как моя грудь просвечивает сквозь тонкую ткань, соски выделяются и топорщатся упругими горошинами, а микроскопические трусики вовсе на линии лобка начинаются.
— О чём ты? — не понимаю.
«Шрам от аппендицита удивил?» — оставшийся на коже небольшой след от операции хорошо заметен.
— Вот, — Аяз невесомо провёл ладонью по моему животу.
Только после этого жеста догадалась, что именно его интересует…
— Обычное родимое пятно. Ну, как обычное… — «не совсем», — по женской линии всем
